Страница 7 из 21
- Или их держат здесь. Что ещё осталось?
- Раздевалки. И я помню, что в старых школах всегда были подвальные бомбоубежища, правильно?
- Не знаю. Но там была стальная дверь, мы проходили мимо. Или две двери. Пойдем?
- Пойдем. Мне плевать.
Когда она услышала скрип стального рычага, то подняла голову, привстала с пола, потом села на полку. Младенец спал, прижатый к её груди. Кто это идет? И зачем он идет? Почему кто-то хочет побеспокоить меня? Ведь ребенку нужно спать и мне нравится сидеть здесь в темноте. Здесь так уютно, здесь так тепло, сыро и мягко пахнет старой прелью. Я бы могла сидеть так вечность. Зачем они мешают мне?
Рычаг повернулся и дверь приоткрылась. За дверью дымили два факела.
- Здесь кто-то есть, - сказал голос.
Голос был знаком.
- Это я, - сказала Нана. - не мешайте мне.
- Нана? - что с тобой?
- Это мой ребенок.
- У тебя никогда не было ребенка, очнись!
- Это мой ребенок. Смотрите.
Она протянула им младенца. Они отпрянули в ужасе. Неужели им не понравилась такая прелесть?
- Что с твоими руками?
- Ничего.
- Это называется ничего?
Ее руки стали вдвое длиннее, но сохранили ту же толщину.
- Ты можешь встать?
Она приподнялась и встала; одной рукой она прижимала к себе ребенка, другой опиралась о пол.
- Ты можешь стоять?
- Не знаю. Кружится голова. Уходите.
Но они не ушли сразу. Они уговаривали, они обясняли, что это неё её ребенок, что это вообще не человеческий ребенок, потому что все человеческие младенцы имеют лица, а у этого просто гладкая поверхность без всяких деталей; они ещё говорили много других обидных слов, но она уже все решила для себя: она останется здесь, останется здесь со своим ребенком и будет держать его на руках - всегда, всегда, всегда, до тех пор, пока она жива. Пусть люди с факелами уходят и оставят её в покое. Ребенку нужен покой, иначе он будет нервничать. Ребенок не должен нервничать.
Наконец, факелы погасли и людям пришлось уйти. Они почему-то боялись темноты, глупые. Она протянула к двери свою двухметровую руку и закрыла замок изнутри. Теперь никто, теперь больше никто не войдет сюда и не нарушит её покой.
- Я никогда в жизни не могла себе представить такой ужас.
- Да.
- Что да, что да! Посмотри!
Он понял. Действительно, солнце клонилось к горизонту. И, если по вечерам здесь не включают свет, или хотя бы, если здесь по ночам выключают свет, хотя бы ненадолго, тогда...
К зданию приближался человек. Чужой челвоек. Обыкновенный человек. Он шел уверенной походкой и не очень спешил. Скорее старый, чем молодой: лет пятьдесят.
- Он идет сюда?
- А куда же еще?
- Что он с нами сделает?
- Почему ты думаешь?..
- А что же еще? Посмотри, это наверняка главный менеджер этого зоопарка.
- Подожди.
Он пошел и сломал один из стульев. Получились две довольно удобные палки почти метровой длины. Пусть плохое, но все же оружие. Она стала по правую сторону от входа, он - по левую сторону.
- Я не смогу ударить его по голове, - сказала она, - это человек.
- Я смогу, - вот увидишь.
В коридор вошли несколько девочек, тех, что репетировали полет лебедей. Они шли с поднятыми и неестественно изогнутыми руками. То одна то другая делали очень быстрое движение и мгновенно меняли позу. Эта плавная, и абсолютно нечеловеческая хореография завораживала как взгляд удава. Шаги незнакомца у самой двери. Дверь открылась и Дима бросился на вошедшего. Еще секунда - и он уже лежал безоружный, скрючившись от боли.
- Не надо меня бояться, - сказал человек. - И не надо на меня нападать.
- Ага, расскажи еще!
Она начала отступать по коридору, держа дубину перед собой.
- Только не подходи к ним, это опасно!
"Лебеди" начали кружиться вокруг нее. Незнакомец поднял руки и принял "лебединую" позу.
- Только медленно, - сказал он, - медленно отходи от них, не своди с них гдаз. Как только они активизируются - останавливайся. В неподвижности твое временное спасение. Я их пока отвлеку.
Он сделал несколько странных резких движений. Одна из "лебедей" рубанула рукой сквозь воздух и разбила дубину надвое. Дима уже поднялся с пола.
- Идите вверх, вверх, как можно выше, - говорил незнакомец. - Чем выше, тем они слабее. Ждите меня на четвертом этаже. Я обязательно прийду. Они пока не в том настроении, чтобы нападать.
Он долго слушал их рассказ и время от времени вставлял короткие ремарки, смысла которых они поначалу не могли понять.
- Не буду вас обнадеживать, - сказал он, выслушав все, - вы скорее на том свете, чем на этом. Но шансы остаются. Именно поэтому я и пришел.
- Помочь нам?
- Вам или кому-то другому, это не имеет значения. Она обязательно должна была найти людей для этого последнего дня. Так получилось, что она нашла вас. Она что-то сделала, чтобы заставить вас прийти. Я уверен, что вы собирались провести сегодняшний день где-нибудь в другом месте. Уж точно не здесь, да?
- Мы пропустили остановку.
- Да, например, так... Двоих уже не спасти, но вместе с вами мы ещё поборемся. Проблема в том, чтобы отвлечь "лебедей". Мы сумеем справиться только с двумя, потому что нас трое.
- Почему тогда не с тремя?
- Потому что кроме лебедей, будет ещё один противник, которого я возьму на себя.
- Кто?
- Ваш друг Жорж, кто же еще? Она всегда поступает одинаково, по одной схеме, она надевает на врага маску друга, чтобы обмануть в последний момент. Но у нас ещё есть больше шести часов.
- Откуда такая точность? Они нападают в полночь?
- Они нападают в любое время, в любое время по часам. Но это всегда определенное время. Я его знаю.
- Откуда?
- Я был здесь тридцать шесть лет назад, когда начался последний цикл. Все дети, которых вы видели здесь - на самом деле копии, снятые с четырнадцати детских тел и, частично, их сознаний. Я должен был стать пятнадцатым, но мне удалось уйти. Мне помогли уйти, так же как сейчас я помогаю вам. Вас интересует что это?
- Еще бы.
- Я не могу сказать точно, я не знаю, откуда оно взялось, может быть, из дальних галактик, а может быть, из близкой к нам преисподней... Или всегда жило здесь. Скорее всего, последнее.
- Не в этом дело.