Солнца трех миров

- Ты что, до сих пор не понял? - спросила Машка. - Он же дежурит возле хоула. За жрачкой, наверно, и ходит в поселки, а потом возвращается сюда. Он, может, и дурак, но повернулся как раз на этом Сатанаиле, и теперь не хочет туда никого пускать. Он нас предупреждал, а мы не послушали. И ведь правильно предупреждал! Нечего людям на той стороне делать.

- Спорить не буду. Тогда надо оставить ему еще еды, раз он такой подвижник.

Лысый натаскал на то же место кучу продуктов вчетверо больше прежней, добавив на сей раз к брикетам еще и консервов.

- Откроет, раз не совсем чокнутый, - пояснил он.

- А теперь завтракаем и срочно уезжаем подальше отсюда, - сказала Инга. - Что-то мне неспокойно.

Мы еще ели, когда вдалеке раздался негромкий равномерный гул. Он шел не от хоула - наоборот, приближался к нему, и вскоре мы увидели летящие над пустыней шары метров десяти в диаметре. Их было три, они тускло светились, а поравнявшись с нами вспыхнули ярче. Передний быстро ощупал все машины колонны отчетливо видимым даже при дневном свете лучом, после чего все три шара синхронно свернули чуть в сторону.

- НЛО! - прошептала Даша. - Это же самые настоящие НЛО!

- Жаль, Вити с нами нет, - пробормотал Эпштейн.

- Да, он всю жизнь о таком мечтал, - сказала Инга.

Шары приблизились к хоулу и один за другим вплыли в него. Темная туманная полусфера вздрогнула, стала светлее, завибрировала и успокоилась.

- Пролезли, - сказала Машка. - А сами ведь не намного меньше дыры.

- Умеют, значит, расширять хоул, - заключил Лысый. - Ну и дела...

Мы сидели, позабыв про завтрак, - до тех пор, пока не заметили, что со стороны хоула в нашу сторону что-то движется. По земле. Но быстро. Я подхватил лежащую рядом винтовку, глянул в прицел и ругнулся сквозь зубы.

- Это с той стороны! - взвизгнула Даша, тоже прицеливаясь в существо, похожее на гигантскую сколопендру.

- Не стреляй! - предупредил я. - Никто не стреляет! Подпускаем ближе, а потом все дружно!..

Сколопендра была раза в два больше самой большой анаконды с Гилеи. Выглядела она чудовищно и тошнотворно. Когда расстояние между нами сократилось до ста метров, мы ударили по ней сразу из шести стволов.

Голова гигантского насекомого - а может, не насекомого? - за секунду превратилась в кашу. Сколопендра остановилась, вздернула переднюю часть тела над пустыней метров на двадцать и с шумом уронила ее обратно вниз. Задняя часть беспорядочно засучила многочисленными лапами, разбрасывая в стороны песок и камни, а потом начала разворачиваться к нам.

- Эй, ребята! - крикнул Лысый. - У нее с той стороны тоже голова!

Быстро сменив магазины, мы так же быстро их опустошили и кинулись к машинам. Недобитая тварь ворочалась сзади, но проверять, сколько она еще проживет под шквальным огнем шести винтовок и что может выкинуть перед смертью, мы не решились. И самое главное, нам не хотелось дожидаться, пока из хоула вылезет ее подружка или что похуже.

Двигаясь назад по своим следам, мы могли не опасаться мин и развили приличную скорость. Остановились только тогда, когда хоул на Сатанаил остался в ста километрах позади, и закончили прерванный завтрак, хотя сколопендра безнадежно испортила нам аппетит.

- Двенадцать магазинов, - сказал Лысый. - Нет, я не жадный, и боеприпасов у нас достаточно, но двенадцать магазинов - это много.

- Я не поняла - если у зверюги с обеих сторон по голове, то где жопа? - спросила Машка.

- Может, посредине, - ответил я. - Хочешь вернуться посмотреть?

- Спасибочки.

- Я думаю, сейчас там безопасно, - сказал Эпштейн. - Вряд ли НЛО увеличивают проходимость хоула надолго.

- Можешь тоже вернуться - и проверить.

- Горючего в заправщике почти нет, - сообщил Лысый. - Надо залить цистерну.

- Это как раз не проблема, - ответила Инга. - Сделаем в любом ближайшем городе. Следующий хоул на юго-западе... Кстати, насколько помню карты, в той стороне нефтеперерабатывающий завод есть.

- Ты обещала рассказать, что чувствовала на Сатанаиле, - напомнил Эпштейн. - Что ты имела в виду, когда говорила, что он очень велик? Понимаешь, это может быть важно.

- Мне показалось, что он не просто велик, - огромен, - сказала Инга. - Сверх всяких разумных пределов. Я бы сказала - вообще бесконечен, однако такого не может быть, правильно?

- Как знать. Вряд ли на современном уровне развития науки мы можем с полной уверенностью судить, что возможно, а что нет.

- Если так - то да, мир бесконечен. И, похоже, солнца там действительно нет. Только эти сияния в небе. И еще я постоянно чувствовала где-то вверху, над головой, странные объекты...

- Продолжай, продолжай!

- Вроде бы хоулы, но не совсем. То есть они похожи на односторонние хоулы, быстро перемещающиеся невысоко над поверхностью. Их было много - но их как бы и не было, понимаешь?

Эпштейн уставился в пространство невидящим взглядом.

- Потенциальные блуждающие хоулы, - проговорил он. - И бесконечный мир с земной силой тяжести... Что же это у нас получается?

Он умолк, погрузился в раздумья, и до самого вечера вел себя так, словно ему отключили восприятие окружающего. В таком состоянии Эпштейн был не более полезен в нашем походном хозяйстве, чем дырявое запасное колесо, которое заклеить нечем, а выкинуть жалко. Однако мы терпели, зная, что это скоро пройдет. И действительно: как только встали лагерем на ночь, Борино лицо просветлело, он уселся на первый попавшийся камень и принялся заполнять свой дневник формулами, длинными и страшными, как напавшая на нас сколопендра. Исписав несколько страниц, он с облегчением вздохнул, спрятал тетрадку в чемоданчик и съел за ужином вдвое больше обычного.

На следующий день мы стали покашливать, еще через день - плевать мокротой. У меня жутко зудели подмышки, и, сняв комбинезон, я обнаружил, что они заросли какой-то синей плесенью. У Лысого и Эпштейна вскоре началось то же самое.

- Это мы на Сатанаиле нацепляли заразы, - сказала Даша. - Что делать будем?

- А что ты тут сделаешь? - поинтересовалась Машка. - Или сами выздоровеем, или сами сдохнем.

Странная «простуда» у всех закончилась уже через неделю, а вот заплесневеть я, Лысый и Эпштейн успели с ног до головы. Мы зачесали себя чуть не до смерти, пока я не обнаружил, что от синей напасти помогает простое обтирание песком. После этого наша троица по пять раз на дню совершала обстоятельнейший таяммум[1], пока все не прошло. Никто из женской половины команды плесенью так и не заразился.

По мере того, как колонна продвигалась к юго-западу, погода становилась жарче. Стали попадаться кактусы: сперва небольшие, затем средних размеров, а после - гиганты высотой до десяти метров. Дожди больше не повторялись, ожившая было пустыня блекла на глазах. Озера пересохли, летающие скаты исчезли, кусты теряли засохшие листья, и горячий ветерок лениво гонял их по песку. На одном из привалов мы обнаружили, что некоторые листики бодро выпрыгивают у нас из-под ног и отлетают на полметра в сторону. Поймав несколько и осмотрев внимательнее, Эпштейн сказал, что это, конечно же, не листья, а какие-то расплодившиеся к концу влажного сезона живые существа. Сведения о них в планшетах Мартинеса отсутствовали, и мы нарекли их сухолистками. Эпштейн свернул одну из них в трубочку и засунул в пробирку.

Отъехав на тысячу семьсот километров от хоула на Сатанаил, мы попали в край заброшенных городов и поселков, оставшихся после единственной на Рорбести масштабной ядерной войны, случившейся шестьдесят лет назад. Тогда на этот район было сброшено четырнадцать ядерных бомб, и дважды мы проезжали мимо старых кратеров посреди развалин. Впоследствии эта местность уже не заселялась, здесь лишь добывали полезные ископаемые после того, как уровень радиации упал. Возле одной из старых угольных шахт Инга почуяла хоул, которого раньше не было. Он оказался односторонним и не стоял на месте, а медленно двигался перпендикулярно нашему курсу. Мы долго совещались, входить в него или нет, - нам сильно мешали воспоминания о Сатанаиле. Пока думали и прикидывали, хоул исчез. Конечно, как только пройти через него стало невозможно, все сильно расстроились.