Цветок среди кирпичей

А вот и родные места. Маленькие деревянные дома вперемежку с пятиэтажками. Глухая провинция. А всего ничего отъехали от Москвы с ее ночными огнями. Любе здесь точно не привыкать. Сама в похожем городе жила, размером с головку булавки, если посмотреть на карте. Маленькие городки. В них есть какая-то прелесть, которую он никак не мог понять. Может в размеренности и простоте жизни? Где каждый знает друг друга, если не по имени, а уж точно в лицо? Или в этом белом чистом снеге, который остается таким и в городе?

Люба скатала снежный комок в руках и смотрела, как он медленно тает, пока он вытаскивал сумки из багажника. Интересно, о чем она думает? Потом решительно разломала комок и кинула его в сугроб. Потом узнает. Если не забудет.

Первый этаж. Трёхкомнатная квартира, в которой всегда было многолюдно. Дверь открыла какая-то мелкая девчонка. Новенькая. Он с ней еще не был знаком.

– Привет, мелкота. Мать чего делает?

– На кухне. Ужин готовит, – ответила растерянно девочка. – А вы кто?

– Нюра, кто там? – из кухни вышла женщина лет пятидесяти с седыми волосами, собранными в пучок. Она на минуту остановилась, а потом просто молча обняла Стаса. – Что же ты не позвонил? Предупредил, что приедешь.

– Так спонтанно все получилось, – ответил Стас. – Я Ярика привез.

– Ярик? Да тебя не узнать! Вытянулся как! А на тебя и не похож. Разве только взглядом. Взгляд точно твой. Как у волчонка, – она потрепала Ярика по голове. Тот резко отскочил в сторону. – Проходите. А что в сумках?

– Можно пока Ярик у тебя поживет?

– Хоть все оставайтесь, – она улыбнулась.

– Я на это и надеялся.

Люба ко всему решила относиться нейтрально. К тому же побывать в гостях у родных Стаса было лучше, чем видеть, как он напивается, гадая, стоит ли его опасаться. Вчера она весь день провела как на иголках. Но прошло все мирно. Он пил да литературу обсуждал. Отец, когда пил, то политику обсуждал, а этот Достоевского. Пусть она и не читала Достоевского, но много о нем узнала за прошедший день. Самое дурное ее день рождения. Одного хорошо, что Стас решил к ней относиться как к ребенку. Та история, когда она должна была его соблазнить, показалась ей совсем дикой и глупой. Если бы тогда отец на нее не надавил, Люба бы не согласилась. Сейчас, узнавая Стаса, она все больше радовалась, что тогда у нее ничего не получилось. Он ей не нравился. Вызывал какое-то противное чувство в душе. Представить, что пришлось бы с ним целоваться, ее начинало передергивать от отвращения. Но общаться с ним было интересно. Или скорее неопасно.

У матери Ярика было еще трое детей. Так их было шестеро. Но как Люба поняла из разговора, один сын учился в институте в Санкт-Петербурге, дочка замуж вышла, а Стас в Москве болтался. Родных у нее было лишь двое. Остальные или взяты под опеку или приемные. Стас вкратце обрисовал ситуацию, связанную с Розеттой.

– Я не могу пока мальчишку к себе взять, – воруя морковь со стола, сказал Стас.

– Пока? – она на него вопросительно посмотрела.

– В этой жизни все возможно. Думаю, – ответил Стас.

– Витя, Саша, покажите Ярику комнату. И вещи из коридора заберите, – велела им мама. Те скривили рожицы, но пошли выполнять приказ. Люба извинилась и ушла в ванную. Пока. Интересно, он хотел завязать? В этой жизни все возможно. Хотя это не ее дело. Она умылась и вышла в коридор. В стену полетела кукла. Нюра зло подняла ее и кинула вновь в стену.

– И за что ты ее так? – спросила Люба.

– Она не хочет косы заплетать! – сказала девочка. – Видишь? Крутится все время, поэтому и кривая прическа. А ей на бал идти!

Люба посмотрела на тонкие волосинки куклы, что были спутаны. Видно, у девочки не получилось заплести косички кукле, вот она и злилась.

– Давай мы не будем ее ругать за это. Может, она так волновалась перед балом, что ей не терпелось увидеть прическу? – предположила Люба. – Мы ей объясним, что вертеться не надо и сделаем красивую прическу. Зачем бить за любопытство и нетерпение?

– Ты ей сделаешь косы?

– Сделаю.

Нюра взяла Любу за руку и повела в комнату, где на ковре лежали куклы, расческа и несколько тряпок. Через пару минут Люба уже заплела косы кукле, нарядила ее на бал. Она не заметила, как увлеклась игрой с Нюрой.

– И куда девчонка делась? – спохватился Стас, через некоторое время.

– В куклы с Нюрой играет. Не маловата ли для тебя подруга.

– Она мне не подруга. Дочь партнера. Попросил приглядеть, пока он в командировке, – ответил Стас.

– Врешь ведь.

– Зачем? – Стас удивленно посмотрел на мать. – Даже в мыслях ничего такого не было. Иначе, я бы ее сюда не привез. Ей всего шестнадцать лет. Лишний ребенок, которого не знают куда деть.

– Думать головой надо, прежде чем детей рожать, – проворчала мама.

– Сама ведь знаешь, что хочешь как лучше, а получается не всегда так, как хочешь. Ладно, мам. Документы я на днях привезу. Со всеми договорюсь. Список продуктов давай. Привезу вместе с документами.

– На ужин не останетесь?

– Нет. Возвращаться нужно. На днях подъеду, – он обнял мать и заглянул в комнату, где сидела Люба. Она смеялась вместе с Нюрой. Ребенок еще, а не коварная соблазнительница. – Ты ехать собираешься?

– Да, – ответила Люба. Улыбка сразу померкла. Лицо серьезное. А так за взрослую сойти может. Как посмотреть.

Пока Люба одевалась, он попрощался с Яриком. Хорошо, хоть Ярик уже гостил у бабушки раньше. Ничего. Приживется. Здесь лучше, чем с Розеттой. Или с ним. Лишние дети. Он и не знал, что Розетта родила. Ушел в армию, а вернулся, ему ребенка предъявили. Он как честный человек женился. Признал Ярика сыном. Пытался жить с Розеттой. Но не мог он мириться с ее «карьерой» в клубе. Она не могла мириться с его друзьями. Так и получилось, что связывал их лишь Ярик. Несколько лет жили как кошка с собакой, ругаясь целыми днями напролет. В итоге он решил уйти, оставив Ярика матери. Думал, что сам плохо кончит. Тогда по острию ходил. Но он держится, а Розетта по наклонной пошла. А Ярик растет. Грустно все это.

– Люба, как насчет сегодня праздник устроить?

– Опять пить? Еще не надоело? – спросила она.

– Нет, – Стас рассмеялся. – Тортик купим. Пиццу. Отпразднуем твое шестнадцатилетние. Как думаешь?

– Как хотите.

– А ты-то хочешь?

– Мне все равно, – она устало закрыла глаза. Семья. Тяжело знать, что у тебя ее нет. Почему-то стало одиноко и тяжело на душе.

ГЛАВА 5.

– Что-то ты грустная, – заметил Стас. Они сидели на кухне и пили чай с тортом, что купили в магазине перед тем, как пойти домой.

– Настроение плохое, – ответила Люба.

– Почему?

– А с чего оно должно быть хорошим?

– А с чего плохим? – Стас прямо посмотрел на нее. Люба не выдержала его взгляда и отвела глаза. – Люб, жизнь не такая длинная штука, чтоб ее проводить в грусти и хандре. Я понимаю, что сейчас тебе страшно. Не знаешь, что принесет следующий день. Но если строить предположения, что все будет плохо, то и жить не захочется. Может завтра, наоборот, все будет лучше, чем сегодня.

– Вы можете контролировать ситуация, а я нет, – возразила Люба.

– В отношении тебя – да, но в отношении других людей – нет. Ты зависишь от моего решения, когда я тебя отпущу к твоей тётке, а я завишу от дяди Саши, который должен подписать в конце недели нужные мне документы. Пока он этого не сделает, я связан по рукам и ногам. Остается только ждать. Он же тоже зависит от другого человека. Видишь, какая длинная цепочка. Это не значит, что уйдя из-под опеки и окончив школу, ты не будешь ни от кого зависит. Работая, ты будешь зависеть от дурости начальника. Начнешь свое дело – будешь зависеть от клиентов и их потребностей, настроения. Понимаешь меня?

– Мы все зависим друг от друга?

– Как-то так. Сама посмотри. Мы живем не на обитаемом острове, а в обществе. Это Робинзон ни от кого не зависел. Только от него зависело, добудет ли он еду или починит ли крышу после урагана. Он мог этого не делать, но тогда лежал бы под дырявой крышей, любуясь на звездное небо и мучаясь от голода. Мы же живем сообща. Маша идет на работу, чтоб испечь хлеб. Петя этот хлеб погрузит на машину, где водитель Родион отвезет хлеб в магазин. А продавец Наташа тебе этот хлеб продаст. Если Родион попал в аварию, хлеб вовремя не будет доставлен и придется тебе забыть о бутербродах. Опоздала на работу Наташа, значит, магазин не откроется вовремя. И так по цепочке. Это общество. Мы часть этого общества. Поэтому ныть про какие-то зависимости от других людей неправильно. Когда появился на острове Пятница, то Робинзону пришлось считаться с его мнением. Тогда можно тоже говорить о зависимости друг от друга.