Страница 1 из 11
Предисловие
Однажды я читал «Истоки и цель истории» Карла Ясперса, именно то место, где он высказывает сожаление по поводу отсутствия в современной исторической науке интереса к проблеме происхождения человека: ушли в прошлое попытки понять, что такое человек, откуда пришел, каково его предназначение. Он объясняет это отсутствием каких бы то ни было сведений об этом периоде. К моменту появления человека на исторической арене, примерно пять тысяч лет назад, у него уже было и социальное общество, и развитая речь, и письменность. Но их зарождение и развитие уходит своими корнями в такие глубины времени, что доступа к ним у нас нет и быть не может.
Как пишет Ясперс, «едва мы только задаем себе вопрос, что мы, люди, собственно, такое, и пытаемся найти ответ в познании того, откуда мы пришли, мы сразу же обращаемся к доистории, стремясь проникнуть в ее глубины. Тьма этих глубин обладает притягательной силой, мы с полным основанием устремляемся к ним, но нас всегда ждет разочарование, уготованное невозможностью их познать. Необозримые дали времени, когда человек уже существовал, в основе своей остаются для нас тайной. Это время молчания истории». Этим и объясняется отсутствие у историков интереса к проблеме происхождения человека – просто они считают ее безнадежной.
Однако сам Ясперс придает этой проблеме большое значение. По его мнению, «Ясное представление о становлении человека… означает также ясное представление о сущности человеческого бытия… Если бы мы могли проникнуть в доисторию, нашему пониманию стала бы доступна субстанциальная основа человеческой природы, поскольку мы увидели бы ее становление, условия и ситуации, которые создали человека таким, как он есть». Поэтому «перед историческим сознанием постоянно стоит великая проблема фундаментальной основы человека, существующего в доисторическую эпоху».
Ясперс писал это в 1949 году, однако с тех пор мало что изменилось. Ни костные останки, обнаруженные в разных местах планеты, ни каменные орудия, по которым мы пытаемся определить этапы становления человека как вида, так ничего и не сказали нам о причинах возникновения членораздельной речи или социального общества. А ведь определение причины их возникновения и есть главная задача. Человек – единственное в природе существо, которое владеет этими навыками. Поэтому ее решение позволило бы открыть тот сущностный признак, который отличает человека от животных. Значит, чтобы понять, что такое человек, откуда пришел и каково его предназначение, следует прежде всего выяснить, какая необходимость привела к возникновению у обезьяны вида homo sapiens этих навыков. И здесь, конечно, нужен какой-то совсем иной подход.
И я подумал, а так ли уж не решаема эта проблема? Что если для ее решения применить метод, в деталях описанный в детективных романах? Например, тот, который позволил герою новеллы Эдгара По «Тайна Марии Роже» С.–Огюсту Дюпену, на основании одних только противоречивых газетных сообщений, буквально не выходя из своего кабинета, раскрыть преступление, которое не смогла раскрыть полиция, обладая всей полнотой информации. И это вовсе не шутка. Дело в том, что в рассказе описывался реальный случай убийства в окрестностях Нью-Йорка Марии Сесилии Роджерс, в раскрытии которого полиция оказалась бессильна. И когда спустя много лет обстоятельства преступления стали известны, оказалось, что они полностью совпадают с описанными в рассказе. То есть преступление, не выходя из кабинета, раскрыл не столько Дюпен, сколько сам Эдгар По.
Сам метод тоже описан достаточно детально. Как говорит своему юному ученику Адсону Вильгельм Баскервильский в романе Умберто Эко «Имя розы»: «Разгадать тайну – это не то же самое, что дедуцировать из первооснований. Это тоже не все равно, что собирать множество частных данных и выводить из них универсальные законы (обобщать). Разгадать тайну, чаще всего означает иметь в своем распоряжении не более одного, или двух, или трех частных данных, не обладающих, с внешней точки зрения, никаким сходством, и пытаться вообразить, не могут ли все эти случаи представлять собой проявления некоего универсального закона, который лично тебе пока не известен и вообще неизвестно, был ли он когда-нибудь выведен».
В нашем случае этими частными данными могут быть, с одной стороны, закон всемирного тяготения, а с другой – такие сугубо человеческие феномены, как память, членораздельная речь, социальная организация общества и мораль. С внешней точки зрения, эти явления не обладают никаким сходством. Но, если в мире существует единство, связь между ними, безусловно, имеется. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы найти такой универсальный закон, благодаря которому эта связь была бы установлена. Иными словами, надо понять, какой должна быть вселенная, чтобы в ней мог появиться человек.
О единстве мира
1
С древности вопрос единства мира решался в направлении поиска единой субстанции, которая лежит в его основании. Для Фалеса такой субстанцией была вода, для Анаксимена – воздух, для Гераклита – огонь, а для Демокрита – атомы. В настоящее время в заточенной на материализм науке господствует мнение, что в основе мироздания находится материя. Первоначально под материей понимали собственно вещество –то есть то, что имеет массу, протяженность и локализацию в пространстве. Считалось, что материальность мира и есть главный признак его единства. Однако осознание глубокого различия между явлениями материального и духовного порядка побудило Декарта предположить существование двух субстанций: субстанции мыслящей и субстанции протяженной, или телесной. А Лейбниц и вовсе отказался от понятия субстанции и представил мир в виде совокупности организмов, которые он назвал монадами. Так в концепции единства мира через единство субстанции возникли сомнения.
Правда, для их преодоления была придумана формула, согласно которой материя – это просто объективная реальность, а все физические, химические, биологические и социальные явления – суть формы ее движения. Но это сугубо догматическое, бездоказательное утверждение делало само понятие материи полностью неопределенным и превращало его в чистую абстракцию, не имеющую с реальностью ничего общего. Что и было в полной мере подтверждено в ХХ веке, когда в связи с развитием квантовой физики стало ясно, что материя в ее традиционном понимании, как твердая, неуничтожимая, телесная и протяженная, не существует, а мир покоится на пустоте. Таким образом, понятие субстанции оказалось слишком условным, чтобы на его основании можно было делать выводы о единстве мира.
Я думаю, что основным признаком единства мира все же следует считать существование между явлениями связи. Известно, что во вселенной каждое явление связано с другим явлением причинно-следственными связями, которые мы называем законами природы. Но устанавливать эти связи мы можем только между явлениями сходного порядка, в то время как между явлениями разнородными мы связей не видим. Так, законы строения вещества не имеют ничего общего с законами происхождения жизни, а последние никак не связаны с законами, установленными в области социологии или лингвистики. Означает ли это, что все явления в мире действительно развиваются по своим, только им свойственным внутренним законам, или же их разделение искусственно и присутствует только в наших головах?
С моей точки зрения, связи между разнородными явлениями могут быть обнаружены лишь в том случае, если для всех явлений существует некий единый базовый принцип. Этот принцип должен быть своего рода механизмом, при помощи которого осуществляется управление всеми процессами во вселенной. Если такой принцип существует, все происходящие во вселенной процессы будут ему подчинены и тогда связь между ними отыщется. Если же такого принципа нет, тогда мир состоит из совокупности автономных, не связанных друг с другом замкнутых систем. Поэтому, чтобы определить, связаны ли между собой разнородные явления, необходимо найти базовый принцип и на его основе построить жизнеспособную модель вселенной.