Страница 19 из 22
– Пойдем, Сеит. Познакомишься с семьей Евгения.
Сеит последовал за отцом по лестнице, пряча глаза и пристально следя за женщиной, которая ждала их с радостной, но застенчивой улыбкой. Голубые глаза ее сияли. Она выглядела очень молодой. Ее собранные в косы волосы такого же цвета, как у ее детей, были уложены на затылке в шиньон. Старенькое платье было залатанным, но очень чистым. На фоне красного фартука с рисунком из желтых роз и зеленых листьев выделялись покрасневшие, иссохшие, неухоженные руки.
Когда они поднялись по лестнице, она шагнула в сторону, пропуская их. Ее русский язык звучал немного иначе, чем у Гани и Тамары.
– Добро пожаловать! Вы доставили нам радость, полковник Эминов.
Она говорила почти неслышным голосом. Войдя, Мехмет отпустил малышей и притянул сына к себе. Он повернулся к женщине и представил его:
– Это мой сын, Сеит. Отныне он живет в Санкт-Петербурге. Сеит, это Верочка, вдова Евгения, о котором я тебе говорил.
Он свободно прошел по маленькой комнате, словно у себя дома, и сел в кресло под окном. Тем же еле слышным голосом она спросила:
– Хотите выпить что-нибудь, кофе, чаю?
– Нет, спасибо, – сказал Мехмет. – У нас мало времени. Мы просто заехали поздороваться.
Детский плач из соседней комнаты заставил Мехмета пораженно обернуться. Молодая женщина, все еще стоявшая на пороге, покраснела, теребя руки, опустила голову и принялась кусать губы. Исподлобья она смотрела на мужчину и мальчика. Мехмет встал и прошел в соседнюю комнату, Сеит последовал за ним. Они вошли в маленькую спальню, уставленную самодельными кроватями из досок, между которыми оставался лишь небольшой проход шириной в шаг. На одной из кроватей лежал плачущий ребенок, вертевший крохотной головой из стороны в сторону. Его лицо было красным. Он пытался поднять голову, упираясь крохотными ручками, но, не имея сил, падал на жесткую мятую постель, упав, он на мгновение перестал плакать. Верочка тут же подбежала к ребенку и взяла его на руки. Он выглядел у нее на руках как маленький комочек. На его лысой головке торчало несколько светлых волосков. Она виновато посмотрела на Мехмета испуганными глазами и почти неслышно сказала:
– Ох!.. Поверьте, полковник Эминов… Это не то, что вы думаете…
Мехмет подошел к ней и, погладив ножку младенца, который теперь весело улыбался, сказал:
– Откуда ты знаешь, что я думаю? В любом случае какое кому дело до моих мыслей? Главный вопрос, сможешь ли ты заботиться о нем или нет?
Женщина, стесняясь говорить с Мехметом, повернула робкий взгляд к Сеиту, который пораженно следил за ними. Мехмет подмигнул ему и сказал ей:
– Не беспокойся, можешь говорить свободно, он не очень хорошо говорит по-русски и не поймет тебя.
Чтобы успокоить ее, Сеит сделал вид, что не понимает, и вышел в другую комнату, но не мог удержаться, чтобы не прислушиваться. Комнаты были такими маленькими и стены такими тонкими, что все сказанное в одной было хорошо слышно в соседней.
– Я боюсь, что вы не поймете, полковник Эминов, – сказала она, почти плача. – Но моих заработков не хватает, чтобы прокормить детей… Я давно знала его. Он был так приветлив с моими детьми… Он работает поваром на Путиловском заводе… вы знаете… он приносит еду с кухни и кормит нас… Вы понимаете меня?
– Конечно, понимаю. Перестань плакать. Я что, когда-то наказывал тебя? Кто я, чтобы управлять твоей жизнью? Все, что я могу делать, – это помогать тебе в знак уважения к памяти Евгения, вот и все!
– Я знаю, господин Эминов. Благодаря вам трудные дни позади.
– Еще не совсем, Верочка.
Она теперь говорила громче, успокоившись.
– Я знаю, господин Эминов, я знаю. Мы живем не в достатке, но, клянусь, я обеспечу моим детям жизнь лучше, чем у меня. Все, что вы даете мне, каждую копейку я откладываю на их учебу. Может быть, они пойдут не в лучшую школу, но в школу они так или иначе пойдут. Евгений хотел, чтобы его дети получили хорошее образование… поверьте мне, господин, я все еще люблю его… и я очень скучаю по нему…
Она вновь заплакала и продолжала говорить сквозь слезы: – Меня ведь нельзя считать падшей, правда? Пожалуйста, скажите мне… Вы не думаете, что я плохая, да?
Сеит пожалел о тех несправедливых мыслях об этой женщине и своем отце. Теперь он знал, как ошибался. Ему на глаза навернулись слезы. Он слышал, как отец говорил, утешая бедняжку:
– Не плачь, Верочка. Пожалуйста, не плачь. Поверь мне, я не думаю о тебе ничего плохого. Я хорошо тебя знаю и понимаю тебя. Просто плач ребенка удивил меня. Но ты не обязана передо мной отчитываться, особенно в том, что касается твоей личной жизни. Мне очень нравится твое намерение дать детям образование. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, поверь мне.
Она положила ребенка, уже заснувшего, на кроватку и, запинаясь, произнесла:
– Ох… он хочет жениться на мне.
Мехмет уже собирался выйти из комнаты, но остановился, повернулся и спросил:
– Ты хочешь выйти за него?
– Я не знаю. У него нет дома. Он живет на фабрике, иногда подрабатывает ночным сторожем. Если мы поженимся, у него будет куда приходить.
– Он хорошо с тобой обращается?
Она заговорила еще громче, словно бы защищая будущего мужа:
– О, полковник Эминов! Вы не поверите, какой хороший он человек. Он относится к детям Евгения, будто к своим собственным. Конечно, никто не может заменить Евгения, но, поверьте, он хороший человек.
Бедная женщина говорила так виновато, как будто Мехмет был близким родственником ее покойного мужа.
Мехмет вышел в соседнюю комнату и похлопал Сеита по плечу, а затем сказал:
– Верочка, никто не требует от тебя похоронить себя с Евгением. Ты молодая женщина и должна вырастить детей. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы судить, что лучше для тебя. Я беспокоюсь только о тебе и твоих детях. Но если он будет хорошо заботиться о них и о тебе, то не теряй ни минуты, выходи замуж.
Женщина улыбнулась, и Сеиту от этого стало легче. Глядя на нее более пристально, он увидел, как привлекательна она была. Да, она обладала красотой, которую не смогли стереть ни бедность, ни одиночество, ни тяжелая жизнь, ни перенесенные страдания. Ее робость сменилась уверенностью. Ободряющие слова Мехмета сотворили чудо. Теперь перед отцом и сыном стоял новый человек, новая женщина, совсем не похожая на ту, которая встретила их недавно. Ее покрытые мозолями руки в то же время были тонкими и изящными, с красивыми нежными пальцами и белыми запястьями. Жизнь сурово обошлась с ней, подумалось отцу и сыну.
Верочка схватила Мехмета за руку:
– Спасибо, полковник Эминов! Спасибо за то, что поняли меня! За все спасибо!
Она благодарила его вновь и вновь. Мехмет высвободил руку, достал из внутреннего кармана пухлый сверток и вложил в руки женщины:
– Будет, будет! Вставай, Верочка.
Сеит был уверен, что в пакете деньги. Так вот в чем крылась причина ее жарких объяснений. Значит, отец помогал ей деньгами, поэтому она искала его одобрения. Не зная, что делать с пакетом, она заплакала:
– Господи благослови вас, полковник Эминов! Пусть никогда Он не пошлет горестей вашим детям.
Она снова схватила его за руку, скороговоркой повторяя слова благодарности.
Мехмет сделал шаг к выходу и попытался успокоить ее:
– Пожалуйста, не благодари меня больше. Обещай мне не отказываться от решения дать образование мальчикам. Я буду навещать вас время от времени, чтобы узнать, нуждаешься ли ты в чем-то? Ты не против?
Открывая дверь, она произнесла:
– Я обещаю вам, полковник. Они выучатся и станут важными людьми.
Затем она вспомнила что-то и сказала:
– Я каждый день молюсь, чтобы вы вернулись. Я молюсь и за вашу семью.
Когда отец и сын спускались по лестнице, она, набравшись смелости, крикнула им вслед:
– Может быть, в следующий раз он тоже будет здесь, чтобы познакомиться с вами!
Мехмет помахал ей рукой и, подталкивая сына, уселся с ним в коляску. Верочка и дети Евгения простились с ними весело. Сеит был поражен, увидев, как могут соседствовать бедность и веселье. Уже темнело, лошади зашагали по узким улочкам бедного района в направлении пышных проспектов центра Петербурга. Сеит рассматривал лицо отца. Он видел тихого, мягкого, но в то же время сильного и уверенного в себе мужчину. Каждый день он узнавал отца лучше, и чем больше он узнавал отца, тем больше гордился им. Он кинул последний взгляд на удалявшийся старый маленький дом.