Страница 50 из 58
Необходимость в комментариях объясняется трудностью «Центурий» для понимания. Написаны они рифмованными стихами, по-французски, конечно, на языке своего времени, для нас чувствительно устаревшем, но вдобавок с крайним пренебрежением к правилам грамматики. Нострадам произвольно изменяет слова (употребляет, например, много латинских слов во французской форме: pugne — pugna, nave — navus, translaté — translatum, etc.), расставляет их сообразно со своими особыми целями, нисколько не считаясь с требованиями синтаксиса, а главное — постоянно делает самые смелые эллипсы, опуская не только союзы и предлоги, но зачастую и глаголы и предоставляя читателю угадывать взаимоотношение между поставленным рядом существительными.
Кроме того, Нострадам охотно пользуется анаграммами, т. е. словами, составленными из тех же букв, как те, которые, действительно, имеются в виду. Наконец, расположены четверостишия не в хронологическом порядке, а можно сказать, без всякого порядка, словно кто-то нарочно перетасовал их или словно ветер спутал порядок отдельных листков, как случилось, по рассказу Вергилия, с пророчествами Сибиллы Кумской.
К этому надо добавить, что предсказания Нострадама выражены не в форме отвлеченных суждений, а образно, что еще затрудняет их понимание. Такая форма, впрочем, естественна для интуитивных угадываний, в которых должна проявляться деятельность не рассудка, мысли, а особой способности, близкой к творческой. Если когда-нибудь будет разработана психология предвидения, найдут, вероятно, что она родственна психологии сновидений, в которых, как известно, все мысли также обращаются в образы. Шиллер верно отметил эту особенность предчувствий, когда заставил свою Кассандру так пророчить о близкой смерти своего жениха:
Понятно, что трудность понимания «Центурий» отвращала от них читателей. Кроме того, лишь незначительная часть предсказаний Нострадама относилась к его эпохе; большинство имело к виду события грядущих столетий. Современники Нострадама могли видеть исполнение лишь малой части из его пророчеств, и это, естественно, подрывало веру в них. Многие в XVI в. смотрели на «Центурии», как на рифмованный вздор. До нас дошло немало эпиграмм, заменявших в то время журнальную критику, в которых жестоко высмеивался «Салонский пророк». Наиболее известная, приписываемая Жоделлю, основана на игре латинских слов: Nostradamus — имя, и nostra damus — наше даем, т. е. даем свойственное нам:
Читая «nostra damus» в два слова, получаем общую сентенцию:
Читая «Nostradamus», как собственное имя, получаем злую эпиграмму:
Однако, ошибочно думать, что предсказания Нострадама вообще так темны и неопределенны, что в них ничего нельзя понять или, вернее, что в них можно вычитать все, что угодно, чем и объясняется мнимое исполнение пророчеств. Если освоиться с языком Нострадама и его приемами изложения, окажется, что четверостишия «Центурий» содержат немало указаний совершенно определенных. В них не только описываются события, которые должны произойти, но иногда указываются даты (не только год, но даже месяц), называются местности и города, приводятся даже имена исторических деятелей, которые должны были родиться спустя столетия после опубликования «Центурий». Полнее всего в «Центуриях» изображена история Франции, родной Нострадаму страны; на втором месте стоят Англия и Италия; события в других европейских странах упоминаются лишь мимоходом, большей частью в связи с историей Франции.
При жизни Нострадама наиболее поразило современников его предсказание о смерти королей Генриха II и Генриха III. Относящееся к ним четверостишие гласило:
То есть: «Лев молодой старого преодолеет, на поле бит-венном в необычайном поединке, в золотой клети глаза ему выколет; (из) двух похоронных звонов (classes = glas, от лат. classicum) — (то будет) первая (une) жестокая смерть, (потому что) потом (предстоит) умереть (такой смертью двоим)».
Это было напечатано в 1555 г. или, если считать два первых издания «Центурий» апокрифическими, по меньшей мере в 1558 г. События же, на которые указывает строфа, совершились 1-го июля 1559 года. Во время празднеств в честь бракосочетания принцессы Маргариты Французской с герцогом Филибертом Эммануилом Савойским был устроен блестящий турнир, на котором граф Монгомери нечаянно ранил Генриха II копьем в глаз, через отверстие золотого шлема, и от этой раны король умер. Вторая «жестокая смерть», на которую намекает четвертый стих, — смерть брата Генриха II, Генриха III, убитого Жаком Клеманом. Второе предсказание выражено очень осторожно, но вряд ли удобно было говорить яснее о предстоявшем цареубийстве.
Позднее огромной известностью пользовалось предсказание Нострадама о славной судьбе Генриха IV.
T. e.: «Повелителем всего света станет великий Chyren» и т. д. «Chyren» — анаграмма; переставив буквы, получаем имя Henryc, т. е. Генрих (IV). Далее в четверостишии говорится, что этот Генрих будет одними любим, другим и ненавидим, что его слава вырастет до небес и что достойным ему титулом будет один: Победоносный. Генрих IV родился в 1553 году. Когда писались «Центурии», он был младенцем. Возможно предположить, что прорицатель предсказывал блестящее будущее царственному ребенку, желая польстить его родителям… Труднее объяснить, что Нострадам точно определил год смерти Генриха IV в стихах:
T. e.: «С оружием в руках, до 600 и 10, войне долее не продлить его жизнь». Генрих IV был убит Равайлаком 13-го мая 1610 года (44 года по смерти Нострадама).
Восторженные комментаторы «Центурий» находят, что далее в отдельных четверостишиях ясно говорится о заговоре Сен-Марса (1642 г.), о могуществе Людовика XIV, причем в четверостишии дана точная дата, 1660 г., как время, когда это могущество вполне определилось; верно изображен характер Людовика XV; описана подробно английская революция (Нострадам вообще был особенно прозорлив относительно революций), казнь Карла I (1643 т.), правление Кромвеля и т. д.; наконец, прослежена шаг за шагом великая французская революция, предречены бегство короля (причем назвал город Варен, где он был задержан), казнь его и королевы, заточение дофина, эмиграция аристократов, Нантские избиения, осада Лиона, тирания Робеспьера, и т. д., и т. д. Было бы долго пересказывать все эти предсказания, и мы остановимся только на одном примере: на изображении судьбы Наполеона I.
Впервые образ Наполеона, по мнению комментаторов, появляется в «Центуриях» в следующем четверостишии:
16
Вижу, грозно между нами… — Цит. из стих. Ф. Шиллера «Кассандра» (1802) в пер. В. Жуковского.