Страница 83 из 89
Подходили к резкому повороту дороги. Из танков не было видно, но я видел за поворотом колонну грузовиков и противотанковых орудий отступающих гитлеровцев. Я тут-же передал эту новость своим, а те передали командирам танков, как могли. Мол приготовьтесь, явно за поворотом будет колонна. На войне у людей всегда работает «чуйка», кто её не включает, тот долго не живёт. Командиры приняли во внимание слова наших горе танкистов.
В головной машине следовал Андрей. Она и выскочила практически в хвост колонны отступавших, на расстояние не более шестидесяти метров от последнего грузовика. Последний волок на прицепе пушку.
Это только в кино все немцы от вида русских танков разбегаются. Немецкие солдаты в смелости мало чем уступали нашим. Расчёт пушки быстро покинул кузов и ещё быстрее изготовил пушку к бою.
Танк и пушка выстрелили практически одновременно с расстояния метров в тридцать, не более. Танк промахнулся, а снаряд пушки попал в маску орудия танка. Горели КВ очень неохотно, за что не раз конструктору говорили слова благодарности выжившие танкисты, но вот маска орудия была одним из самых поражаемых мест этого танка. Снаряд пушки попал прямо в неё. Пушка в результате удара болванки, откатилась назад в башню и упав туда, там застряла, хорошо, хоть никого не убила.
А снаряд? Снаряд влетел в башню. Андрей вдруг увидел, как он медленно влетает в танк, попадает рикошетом в топливный бак, затем прошив его насквозь идёт к голове Андрея весело вращаясь вокруг своей оси. На уплотнительных кольцах болванки остались следы нарезки ствола пушки.
Я в это время завис в метре от башни танка и выстрелил плазмой в пушку и грузовики за ней, пользуясь тем, что меня не видят из танковой колонны. Пушке пришёл закономерный конец, как и половине грузовиков, включая два санитарных. Расчёты сгорели ещё быстрее. Дым коромыслом, гвалт, а под дымовой завесой идут уже задние танки и начинают утюжить колонну.
В это время в танковой башне сидит наш Андрей, а его голову ловит снаряд-болванка. Она утыкается в плечо Андрея и отклонившись идет медленно к голове. Снаряд летел с нормальной скоростью, просто моя «Золотая лань?2» затормозила время. Андрей хватает эту гадость обеими руками, снаряд крутиться и пытается снять с рук Сторожева кожу своими следами нарезки на уплотнительных кольцах, как фреза на заводском станке, но у того индульгенция от Хранителей в виде инициации. Прилагая все свои небольшие силёнки переростка Андрюха направляет болванку в открытый верхний люк башни. Болванка медленно вылетает туда. И тут Андрей встречается взглядом с глазами командира танка, который всю эту чертовщину видит и понимает, что так быть не должно. Нормально Сторожев уже должен раскинуть мозгами по всему периметру танковых внутренностей. И тут танк глохнет и все оказываются по щиколотки в топливе живые, здоровые и весёлые, а не мёртвые и обиженные судьбой.
Все вылезают, не спеша на броню, а затем отходят от боевой машины. Командир, нисколько не стесняясь разлитой по его ногам соляры, закуривает дрожащими руками папиросу. В ста метрах без них домолачивают колонну, собирают пленных. Командир смотрит на плечо Андрея, на его ладони лопатами и трясёт головой. Но на ногах соляра от дырявого топливного бака и пушка лежит внутри танка.
Командир так и не сказал ему ни слова. Не от плохого воспитания, не от того, что не оценил, что мог и умереть вторым от того-же снаряда — дури у войны бы хватило. Просто он сам своим глазам не верил и только после проклятой войны, иногда за кружкой пива или рюмкой водки он вспоминал этот случай, а на закате дней даже наговорил сюжет для Ютуба. Но никто не поверил старому танкисту, ведь такого быть не может и всё тут. Старик выжил из ума. Андрей видел этот сюжет уже в 2010 году и усмехался.
Больше боёв за эту поездку не случилось. Узбекских эстонцев постреляли и прикопали на опушке леса, а Пьера, как чемодан без ручки, выдали нам. Я смотался в Кёнигсберг 2023 года и приволок Андрюхе скафандр, чтоб не повадно больше было вообще, а то не ровён час и вот.
Но контингент у нас оказался не из лёгких, запуганный, затурканный и очень набожный. Он принимал нас за чертей из преисподней и всё время нас крестил. Пришлось повесить на его ноги наручники, чтоб не сбежал. Пешем ходом и на попутках мы продвигались на запад Эстляндии, на острова Моонзундского архипелага. Ненадолго остановились в Таллине в одной из свободных квартир старого города, но питались всё же в Таллинне. Калорийнее и трамваи с автобусами и троллейбусами бесплатные. Но молчаливость и суровость аборигенов…, в прочем мы с ними и не пересекались особо, а щедрым и весёлым везде и все рады.
Встал вопрос о пополнении экипажа «Звезды» на период трансатлантического перехода, абы кого не возьмешь и абы как не пойдешь в такую даль с псом и котом. Я за них в ответе по гроб жизни. И решили мы наконец разыскать и подключить к этому делу семейные связи Банщика. Сначала полетели в архив РККА в Подольск. Копаться там долго, если у вас нет скафандра. По всему выходило, что один брат погиб у Мясного Бора во Второй Ударной Армии погибших и забытых Родиной героев, а второй утонул на переправе в Волге под Сталинградом, который на самом деле Царицын, так и не выстрелив по врагу ни разу.
В начале июня 1942 года 327 дивизия генерал-майора Антюфеева Ивана Михайловича, вернее её остатки с тяжёлыми боями прикрывала выход из окружения всей Второй Ударной армии, её штаба и госпиталя. У них уже не было ни снарядов, ни мин, ни капли горючего. Орудия и миномёты частью были подорваны, а частью потоплены в болотах. Автомашины сжигали. Не было еды и медикаментов. Робкие потуги сталинских соколов доставить снабжение на самолётах «У-2» приводили только к снабжению врага и не более. В полках оставалось по 150–200 человек. Бои часто переходили в рукопашные схватки. При артиллерийском обстреле комдив был контужен. Его ноги так же опухли от голода, как и ноги его бойцов-антюфеевцев, пришлось разрезать сапоги. Но упрямая дивизия стояла. Она не давала врагу прорваться к госпиталю и штабу армии, армия постепенно по узкому коридору смерти шириной менее километра уходила на восток. Новый командарм, знаменитый боями под Москвой, Власов уже отдал приказ прорываться всем мелкими группами на восток, а дивизия, от которой остался не полный полк всё стояла. 12 июня упрямая дивизия подверглась артиллерийскому обстрелу, который длился 10 часов, но и после этого дивизия отбила атаку. 14 июня неприятель вышел в тыл дивизии, после чего она в течение суток отступила на 10 километров к селению Новая Кересть. Вечером дивизия перешла через мост на восточный берег реки Керести и заняла оборону, имея в наличии всего две противотанковых сорокопятки с четырьмя снарядами на каждую. 17–18 июня дивизия обрабатывалась артиллерией и 19 июня 1942 года подверглась новой атаке, которая была отбита штыковой контратакой, в которой участвовал и комдив, но дивизия отошла к реке Глушица, а прикрывать отход на Керести остался сводный отряд, который весь там и погиб. Остатки дивизии заняли позиции за Глушицей и 24 июня там погибли все остававшиеся к тому времени воины 1098-го и 1100-го стрелковых полков, в 1102-м стрелковом полку оставалось около двух взводов бойцов, учитывая присоединившихся к дивизии солдат из других частей, в 894-м артиллерийском полку в строю были 15 человек. В ночь на 25 июня 1942 года остатки дивизии штыковым яростным и безнадёжным ударом пытались прорываться к своим. До конца месяца из окружения вышло 104 человека — это было всё, что осталось от всей дивизии в 19000 человек.
Именно в этой упрямой дивизии, которая в наступлении была первой, а в отступлении последней и погиб старший брат Банщика. Погиб он, согласно документам, уже при арьергардных боях дивизии. Теперь следовало его найти в этой каше и ужасе войны и включить в нашу банду. Мы начали с конца. Там было меньше народа. И нам повезло, мы его засекли сразу. Группа в двадцать бойцов продвигалась на северо-запад болотистым лесом и уже вышла за пределы окружения. В группе были те из штабных офицеров, кто остался в живых. Брат Банщика был младшим лейтенантом и по старшинству шёл вместе с комдивом чуть впереди, в разведке. Комдив вспоминал свою молодость пешего разведчика, а младший учился у старшего. До линии фронта, проходившей по узкой речушке, оставалось всего метров пятьсот, когда брат наступил на мину. Он погиб на месте, а комдива контузило вторично. Набежали гансы и разведка группы в лице комдива без сознания попала в плен. Остальные вышли к своим на следующую белую ночь. Ох уж эти романтичные белые ночи севера, даже они были против русских воинов в то время.