Страница 49 из 89
Громадная и чрезвычайно тяжелая бронированная плита стали стала опускаться с потолка в выемку на полу. Это радиационное заражение достигло пределов глубоких подвалов Кремля. Толпа погибающих, раненых и ещё совершенно живых ринулась в последний и решительный бой. Побеждали молодость и сила, старость и ущербность отлетала к стенам и топталась ногами. Женщин и детей не было вовсе. Они сидели по домам и смотрели эротический балет «Лебединое Озеро» запоздало транслируемый всеми каналами телевиденья России, либо возносились к Творцам бестелесными матрицами душ, не женское и не детское это дело в бой идти. Плиты, отрезающие убежище от общего мира всех людей, на всех входах в подземный рай для избранных, неумолимо опускались. Толпа жаждущих жизни напирала, как мясо в мясорубке под действием шнека напирает на крестообразный нож. Кто-то на самом входе ломал конечности, кто-то испускал дух и падал под ноги толпы, для всех плита становилась вершителем судеб и высшим прокуратором. Вот уже осталось не более полуметра от пола и послышался хруст костей и рев нескольких бедолаг, которых давила медленная плита в своём неумолимом и дьявольски медленном падении. Хруст костей и хрипы умирающих затихли и на счастливчиков опустилась тишина.
Все спасшиеся проходили далее по коридору в камеру дезактивации, где всем приходилось раздеться донага, пройти душ и одеться в голубые робы, подобные комбинезонам моряков на атомоходных подлодках. При этом Дима сорвал с кителя «с мясом» свои награды, включая Звезду Героя России, награды и личные документы бережно завернул в полиэтиленовый мешочек, оставшийся от завтрака, а парадный китель, посечённый стеклом и залитый кровью обеих Лидеров, бросил в общую кучу тряпья. Парадку он шил на заказ и ему было её немного жаль, как память о месячном денежном довольствии. Комбинезон сиротского приюта имени подплава, в карман которого он положил полиэтиленовый мешочек, был совсем не равноценной заменой парадного кителя и брюк.
В убежище было тихо, играла приглушенная легкая музыка, льющаяся из скрытых репродукторов. Никто не знал, как себя вести и что им всем делать. Все скопились в громадном и пустом зале. Всех спасшихся было не более трёх сотен. Через неприметную дверь к ним вышел генерал лейтенант в форме и дал команду построиться. Так как почти все были офицерами, команда была выполнена чётко и без задержки. Генерал представился Чертаковым Александром Дмитриевичем, командиром данного убежища. Он рассказал, что сейчас всех перепишут и покажут каждому его место. Офицеров ниже подполковника не было. Из гражданских было не более десятка разного рода референтов и переводчиков. Пяток женщин довершали картину Репина «Приплыли». Только на картине были монахи, приплывшие к женской купальне, а тут всё было с точностью до наоборот. Всем хватило места, кроме погибающих на поверхности тысяч людей. Когда тебе на голову падает расплавленный кусок стены или железа, когда идет дождь из расплавленных камней и кусков металла, у тебя очень мало шансов остаться просто калекой. Если бы двери убежища не были закрыты, то спасти можно было бы во много раз больше людей, в разы больше. Но двери закрыли.
Костылев попал во взвод внешней разведки. Взводом это было назвать трудно. Просто семь человек, потенциальных смертников. Все они были подполковниками. Только он один имел реальный опыт разведок. В недалеком боевом прошлом он прошел Одесскую войну и войну в Сирийско-Алавитском Эмирате. С него началась и на нем закончилась краткая, но эпическая история внешней разведки убежища номер один.
Связь убежища со внешним миром была утрачена. Все каналы связи были под контролем КГБ, а именно эта структура и вознеслась в стратосферу. Не было Интернета и даже обычной радиосвязи. Даже спутниковая коммуникация отсутствовала из-за масштабных разрушений центра Москвы. Требовалось выйти наружу и произвести разведку, попытаться наладить диалог с внешним миром.
Диме приказали, и он пошел. Придали ему ещё двоих бедолаг и вытолкали на двор, как нашкодивших котов, правда одели их в полевые формы, разгрузки и химдоспехи из прорезиненной ткани. Вооружили до зубов каждого автоматом АКС-74У и по одной гранате на человека. Денег не дали, а дали каждому специальное удостоверение, что группа выполняет особое задание правительства с просьбой о содействии. Похлопали отечески по плечам и посоветовали, чтоб они там держались на поверхности и совсем себе ни в чем не отказывали. Это произошло всего через три часа после трагедии. Только недавно перестали падать обломки. Ещё только разгорался пожар в Москве. Хорошо хоть дозиметр выдали.
Поднявшись опять в зал заседания, троица увидела многие разрушения, неубранные трупы генералитета во главе с бывшим Лидером и гуляющий ветер перемен во всём здании. Кремль пострадал довольно серьезно, но не смертельно. Подгорел кое-где, не без этого, ещё горел во многих местах, но, в целом, был вполне пригоден для демонстрации туристам. На большее он не тянул. Мавзолей на Красной площади пострадал гораздо сильнее. На его месте торчком стояла гора оплавленного железобетона, довольно жесткая по сути, так как она не просто разрушила мавзолей, а окончательно его прихлопнула и разметала по всей Красной площади. Мёртвый Вождь пролетариата был безвозвратно утерян для последующих поколений, а из нового сделать чучело не представлялось возможным.
На Красную площадь троица вышла через широкий пролом в крепостной стене, что сократило им путь. Летнее солнышко, сквозь чёрные клубы дыма пожарища, красило нежным светом остатки стен ГУМа и древнего собора Василия Блаженного. Пожар Москвы разгорался всё сильнее, но в целом жизнь не особо нарушилась за пределами Садового кольца. Даже мобильник вполне себе работал на остатках Кремля. Именно так просто они и связались с подземным бункером Генерального штаба. Доложили о гибели Лидера и его окружения, о спасшихся в бункере. Спросили какие задачи им выполнять и получили ответ подобный ответу Банщику после геройской гибели его буксира в Кронштадте, а именно постараться найти баню и следовать по её адресу. Чувствовалось, что в Генштабе всё было довольно круто. На самом деле там все сидели и не знали обстановки, как и в убежище номер один, так как все каналы связи шли через КГБ, а они были безвозвратно утеряны. На этой почве произошло множество дуэлей согласно нового дуэльного кодекса, принятого в позапрошлом году Государственной Думой очередного созыва и несменяемого состава. Так как здание Думы находилось не очень далеко от зданий КГБ, и в связи с тем, что именно сегодня там был день зарплаты. Думские фракции стройными рядами практически все уже летели без пересадки на перерождение в накопители Творцов. Само здание было очень разрушено и восстановлению не подлежало, однако никто пока не скорбел и не плакал даже на самых дальних окраинах ещё пока громадной страны. Обновление дуэльного кодекса для офицеров было невозможно в принципе.
Над Кремлём и над воронкой заполошно кружили вертолёты разных назначений и конструкций. Выше летали, гремя по инерции, военные самолеты. Обожжённые люди кучковались в группах на некоторых площадях, где это было можно и где эти люди ещё имелись. Огненный дождь уже закончился. Москва горела, и никто её не тушил. Не было у России своей пожарной авиации, а машины не могли проехать в центр из-за завалов. На Петровке 38 и на Малоросейке 12 шла эвакуация бесполезных уже бумаг из горящих зданий, а на окраинах более мобильные толпы гастарбайтеров, в несколько тысяч человек каждая, начинали громить остатки магазинов и шли волнами грабить дома москвичей жестоко расправляясь со всеми людьми, попутно насилуя всех, включая домашних животных.
Во всей этой почти весёлой неразберихе и кутерьме нашлось только несколько младших офицеров не старше капитана, не потерявших от страха головы, которые, вопреки всем приказам, успели отключить автоматический запуск ракет с ядерной начинкой, включая и ракеты на термоядерном топливе всей ядерной триады пока ещё номинально существующей страны. Именно они и расчеты, сидящие на дежурстве у шахтных комплексов, плывущие на подлодках и летящие на самолетах спасли весь мир от ужасов ядерного апокалипсиса. Почему все великие дела в России делаются всегда «вопреки» никто не знает. Так повелось изначально, значит так кому-то надо.