Страница 3 из 109
- Ей стало страшно. Я заставил ее бегать по загону, а она не знала, откуда исходит опасность. Видела, как она скалилась на бегу?
- Да, она была очень зла.
- Это не злость. Так делают жеребята. Кобыла повела себя как детеныш, тем самым говоря: "Помоги мне, будь моим хозяином". Поэтому я опустил руку и отвернулся. Тогда она последовала за мной и присоединилась к моему табуну.
- Значит, теперь ты ее жеребец?
- Скорее кобыла-вожак. Жеребцы сражаются, но командует всегда кобыла.
- Руатайн говорит, что ты добрый воин и хороший человек. - Эти слова очень удивили Вараконна, и он посмотрел девушке в лицо, чтобы убедиться, что она над ним не смеется. У Мирии были широко расставленные, очень красивые зеленые глаза, не цвета летней листвы или травы, а более темного и благородного оттенка. Как драгоценные камни, только не холодные...
- Ну, теперь ты на меня уставился.
Вараконн моргнул и виновато отвел взгляд.
- Руатайн говорил, что ты сражался с ним против паннонов и сломил их сопротивление.
- Он очень добр, хотя прекрасно знает: я просто слишком боялся, чтобы убежать. Руатайн был как скала, единственное безопасное место в бурном море. Никогда не видел таких, как он. Битва была настоящим безумием, крики, звон мечей. Все происходило слишком быстро. В жилах воинов кипела ярость, но Руатайн оставался спокойным. Он напоминал божество. Казалось, что рядом с ним ты неуязвим.
Неизвестно почему, но эти слова ее расстроили.
- Да, да. Все знают, что Руатайн герой. Он хотел жениться на мне, а я ответила отказом.
- Но почему? Он замечательный человек!
- Как ты можешь быть таким глупым? - Сказав это, девушка развернулась и ушла.
В полном недоумении Вараконн пошел за советом к Руатайну. Светловолосый молодой воин с тремя пастухами строил стену у края оврага в северной долине.
- Каждую зиму, - говорил Руатайн, укладывая огромный камень на место, - часть моего скота падает туда, но больше этого не произойдет.
Вараконн спешился и принялся помогать ему. Во время передышки друг взял его за руку и отвел в сторонку, к ручью.
- Вряд ли ты приехал сюда, чтобы строить стену. О чем ты думаешь? - Не дожидаясь ответа, он снял рубашку, штаны и сапоги и забрался в середину ручья. - Клянусь Таранисом, вода холодная. - Руатайн лег спиной на белые камушки на дне, так что вода закрыла его тело полностью. - Вот это освежает по-настоящему! - воскликнул он, переворачиваясь на живот.
Вараконн сидел у ручья и смотрел на своего друга. Несмотря на прославленную силу этого человека, широкое лицо и огромные усы, было в Руатайне что-то удивительно детское; в нем скрывалась воистину нескончаемая способность получать удовольствие от любого действия. Молодой воин плеснул водой себе в лицо, провел мокрыми руками по волосам, потом поднялся и вылез из ручья.
- Тебе следовало ко мне присоединиться, - улыбнулся он Вараконну.
- Мне нужен твой совет, Ру.
- У тебя неприятности?
- Пожалуй, нет. Я просто ничего не понимаю... - Он рассказал ему о разговоре с Мирней.
Руатайн погрустнел, и его друг внутренне выругал себя за глупость. Если человек просит руки какой-нибудь девушки, значит, он ее любит!
- Прости меня, Ру. Я идиот, сыплю тебе соль на раны.
- Да, ты идиот. - Молодой воин невесело улыбнулся. - Но кроме того, ты мой друг. Очевидно, я ей не по нраву, но в тебя она влюблена. Поговори с ее отцом.
- Как она могла полюбить меня?
- Понятия не имею, - печально ответил Руатайн. - Женщины для меня тайна за семью печатями. Когда мы были детьми, она все время следовала за нами, помнишь? А мы кидались палками и пытались прогнать.
- Я никогда не кидал палок.
- Может, поэтому она тебя и любит. А теперь отправляйся и приведи себя в порядок. Сефир не потерпит неаккуратного жениха. Надень лучший плащ и штаны.
- Я не могу, - сказал Вараконн.
Но он сделал это. Свадьба состоялась через три недели после первого дня лета, в Бельтайн.
За женитьбой последовал самый лучший год его жизни. Мирия постоянно радовала его сердце, и он порой не мог поверить, что ему так повезло. За весну и лето он поймал и объездил шестьдесят двух лошадей. Шестнадцать из них были просто превосходными, он продал их княжеской челяди, хорошо заработал, и теперь собирался купить железный меч, вроде того, что висел у него сейчас на боку.
Вараконн погладил рукоять, черпая из нее силы. И все же страх возвращался. Завтра риганте должны были выступить против Морских Волков, разбивших лагерь у реки сидов. Вараконн ненавидел насилие и не был хорошим мечником или копейщиком. Он сказал Мирии правду. Когда панноны бросились в атаку, юноша стоял рядом с Руатайном, охваченный страхом. Да, он сражался, в ужасе размахивая бронзовым клинком, и противники бежали. Руатайн ранил троих и убил одного, а Вараконн надеялся больше никогда не оказаться в бою.
Страх перед битвой превратился в панический ужас пять дней назад. Вараконн скакал по холмам на дикой лошади, когда из травы неожиданно вылетел ворон, и испуганный скакун ударил его копытами. Птица упала на землю мертвой. Юноша был в шоке. Гейс, полученный им при рождении, предсказывал, что он умрет через неделю после того, как убьет ворона.
Вараконн рассказал о своих страхах Руатайну.
- Его убила лошадь, - сказал воин. - Ты не нарушал гейсов. Не беспокойся. Держись поближе ко мне, и мы оба переживем битву.
Это не утешило молодого охотника.
- Я ехал на лошади и управлял ею.
Чувствуя, что друг безумно напуган, Руатайн обнажил свой искусно сделанный железный меч.
- Возьми, - сказал он. - На него наложены четыре великих заклятия друидов. Тот, кто сражается этим мечом, не будет убит в бою.
Вараконн понимал, что надо немедленно отказаться. Клинку не было цены. Большинство воинов носили бронзовые мечи, но Руатайн два года назад отогнал свой скот на побережье и вернулся домой с этим клинком. Все юноши племени собрались вокруг него, упрашивая разрешить им хотя бы дотронуться до серой стали.
Вараконну было стыдно, но он взял меч, избегая смотреть другу в глаза.
- Ворна говорит, что у тебя будет сын.
- Да, сын, - отозвался молодой охотник, радуясь смене темы. Они посидели немного в молчании, и стыд начинал душить Вараконна. Наконец он поднял меч и протянул его владельцу.