Горящий гражданин

Глава 3.

Святослав огляделся. Больше никого нет. Камера невелика – где-то три на три метра. Без окон, лишь единственная лампочка под потолком создает освещение ещё более тусклое, чем в коридоре, где тоже не слишком ярко. На стенах, покрытых перхотью отслаивающейся краски, кое-где тёмные пятна.

Слава закашлялся. В воздухе стоит такой запах плесени, что страшно дышать, так и представляется, как лишний миллиард-другой спор попадают в лёгкие.

Три двухъярусных кровати стоят у стен, раковина и за стеночкой в углу – унитаз, закрытый занавеской.

Преодолевая брезгливость, прилёг на кровать. Спать не хочется, просто отдохнуть. Незаметно провалился в поверхностный сон.

Разбудил лязг двери. Впихнули мужчину в испачканной одежде и с испуганным взглядом.

– Тоже с митинга? – поинтересовался Слава.

Вошедший затравленно покосился, кивнул и молча сел на дальние нары, разговора не получилось.

Через несколько минут дверь снова распахнулась, и появился тип фриковской наружности.

Вообще вечер оказался богатым на урожай. В течение часа камера заполнилась. Похоже, план по задержаниям перевыполнен за счёт политических, не нужно и бомжей искать.

Хоть камера и набита битком, стоит полная тишина, как в гробу. Собственно эта комната с затхлым воздухом и является гробом, из которого несчастные, подобно грешным душам, отправляются на суд.

Поспать в непривычной обстановке не удалось, как ни старался. Утром уже до боли знакомый лязг заставил открыть глаза.

– Выходим, – произнёс молодой оперуполномоченный, наверно, из новой смены.

– Что, все сразу? – спросил Святослав.

– Ну да.

Погрузились в автобус и поехали. По дороге остановились у другого отделения, подобрали задержанных и довольно рано прибыли к суду.

Продержав в холодном автобусе полчаса, всех завели в здание. Сразу разместили в зале заседаний, в ближних к трибуне рядах, словно в партере театра, только занавеса не хватает. Скоро из-за кулис появился и актёрский состав: девушка-секретарь и дама, изображающая судью, чей чёрный балахон на пухлом теле мало похож на мантию и одним своим видом тут же рушит надежды на честное разбирательство и справедливое решение.

Святослав и раньше подозревал, что с судами всё не очень хорошо, но теперь не только увидел это «не хорошо» со стороны, но и ощутил на себе.

Первым начали рассматривать дело его сокамерника – парня с внешностью фрика. Рассмотрение заняло не больше пяти минут. Секретарь зачитала протокол задержания, один в один похожий на тот, что Слава отказался подписать накануне. Судья спросила подсудимого, подтверждает ли он обстоятельства, перечисленные в протоколе, и после утвердительного ответа вынесла решение оштрафовать на пятьсот рублей.

Славу передёрнуло от такой бесчеловечной производительности.

После четвёртого или пятого приговора, зачитанных в течение получаса, передёрнуло снова, но по другой причине. В зал вошли два человека в плащах и очках от солнца. Они расположились в последних рядах, вдали от всех.

Явились, не запылились.

Услышал свою фамилию. Тут же секретарь стала читать протокол его задержания.

– Калязин, вы подтверждаете обстоятельства, перечисленные в протоколе? – спросила судья.

Замер на мгновение. Первое желание – плюнуть и согласиться на штраф в пять сотен.

– Нет.

Судья взглянула на Славу.

– Более того, я не подписывал этот протокол, – продолжил он.

Судья сделала жест секретарю, чтобы та передала протокол.

– Что скажет представитель прокурора? – спросила она, когда пробежала бумагу глазами.

Девушка, наверно, вчерашняя студентка, всё предыдущее время погружённая в экран смартфона и никак не участвовавшая в процессе, встрепенулась, пытаясь понять, зачем она здесь.

– Что, простите?

Судья побагровела.

– У нас в деле из двух документов ни один не имеет подписи подсудимого. И он отказывается от показаний.

Девушка-прокурорша наморщила лоб, задумалась, словно решая систему уравнений в уме.

– И что же делать? – наконец спросила она, ни до чего не додумавшись.

Судья, готовясь взорваться, побагровела ещё сильнее.

– Наверно, нужно пригласить свидетелей, – произнесла она ледяным тоном.

Прокурорша снова наморщила лоб.

– Тех, кто задерживал подсудимого, – подсказала судья.

– Ой, ну конечно же, – воскликнула девушка, вскочила с телефоном и, набирая номер, стремительно вышла из зала.

– Рассмотрение дела откладывается на час, – сообщила судья и перешла к прочим подсудимым.

Спустя пятнадцать минут, за которые ещё двоим впаяли стандартные штрафы по пятьсот, вернулась прокурорша, пошепталась с судьей и села на место.

Через час зал практически опустел. Из подсудимых кроме Святослава остался ещё один человек, а из зрителей – лишь люди в чёрных одеяниях на задних рядах. Всё время они не двигались и оставались безучастны к происходящему.

Последний бедняга попытался настаивать на своей невиновности, но судья мельком глянула протокол, пресекла попытку спорить и осудила на административный штраф.

Парень что-то раздосадовано буркнул и направился к выходу, но, посмотрев на Славу, подошёл к нему и сказал:

– Мне вот не повезло, но у вас, наверно, ещё есть шанс отбиться от этих, так называемых, судей. Вот эти ребята могут помочь консультацией.

Он протянул визитку, стилизованную под чёрно-бело-красный флаг с вертикальными полосами и двумя параллельными стрелками вверх и вниз в центре.

– Спасибо, – растерялся Слава.

– Не за что, – ответил незнакомец и потопал к выходу.

Слава проводил его взглядом и обернулся к судье, та шепчется с секретарём.

– Суд объявляет перерыв на полчаса, – объявила судья, закончив шушукаться, и удалилась.

Из сопровождающих оперов остался только один, стоящий в боковом проходе. Он хмуро глянул на Святослава, приблизился и сказал:

– Пойдём.

– Куда это?

– Куда надо.

Слава напрягся от такого поворота, поглядел на людей в чёрном, те хоть и смотрят в его сторону, но будто не видят и вообще не при делах.

Опер взял Славу за плечо и потащил к двери с противоположной стороны от выхода. Втолкнул внутрь и захлопнул словно капкан. Какое-то время ещё звенел ключами, запирая, потом всё стихло.

Небольшая каморка со скамейками по бокам и дверью напротив. Святослав сел и прислушался. Тишина такая, как вымерли все.

В следующий час успел походить от стены к стене. Измерил комнатушку в шагах, стопах и попугаях. Прокрутил в голове варианты оправданий своего отсутствия в больнице.

Наконец в зале раздался шум шагов, дверь открылась, и показался всё тот же опер.

– На выход.

На выход так на выход, всё лучше, чем взаперти сидеть.

Слава только устроился в первом ряду, как появилась прокурорша с двумя толстыми кадрами в форме. Через минуту явилась и судья.

– Рассматривается дело Калязина, – объявила она. – Суд заслушает показания свидетелей.

Секретарь снова прочла протокол задержания.

– Карбышев, вы подтверждаете истинность событий?

– Подтверждаю, – ответил один из толстых оперов.

Если бы Слава сейчас что-нибудь жевал, обязательно поперхнулся от такой наглости.

Тот же фарс повторился с Петровым.

– Позвольте! – выкрикнул Святослав, вставая. – Эти двое, Петров и Карбышев, не имеют к моему задержанию никакого отношения. Я их и не видел никогда.

– Я хочу напомнить вам об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, – будничным тоном сказала судья.

– Да вы лучше им напомните, – Святослав указал на толстяков.

– Уважайте суд, – судья стукнула молотком. – Изложите вашу версию событий.

Святослав начал рассказывать, сбиваясь и углубляясь в детали.

– Говорите по сути. Без лишних подробностей.

Скомкал рассказ, описав конец прогулки и задержание.

– Кто ещё может подтвердить ваши слова? – спросила судья.

Слава растерялся, задаваясь вопросом, видел ли Казимир его задержание и согласится ли быть свидетелем.