Механическое Диво

Ахиллес задумчиво покрутил в руке шестеренку:

– Занятная вещица… Молодцы, что принесли мне…

Находка спряталась в карман куртки командира и Плохой Санта, похлопав одобрительно по плечу Иуду, отвернулся от нас, наблюдая за тренировкой очередной группы новичков.

Мы поплелись назад. Иуда, донельзя гордый собой, обратился к брату:

– Я же говорил, что я прав!

Про себя я улыбнулся. Интересно, а сколько раз вообще между близнецами во многочисленных спорах проскальзывала эта фраза? Матфей – фиг его знает – наверное, подумал примерно о том же. Рассмеявшись, он сказал:

– Ну и здорово, что все так вышло… – а потом, глянув на нас через плечо, выпалил, – Ай-да, бегом к Соне! Кто последний, тот дурак!

Мы рванули за Матфеем вдогонку, старясь не отставать. Наверное, это все неправильно было – война все-таки, тренировочный лагерь, а мы тут в салочки играем. Хотя… Большая часть лагеря – это дети, которые недавно прошли Инициацию. Все-таки, слишком жестоко отправлять на войну тех, кто еще не наигрался в догонялки.

Соня, кстати, к нашему приходу почти успела все приготовить. На траве возле кипящего котелка уже стояли миски и ложки – видимо, это все богатство нашлось в госпитале. Чего тут только нет, как говорится, если поискать.

Погрузив ложку в густое вкусное варево, задумался. Итак, что мне теперь делать? В смысле, что делать с шестеренкой? Попробовать ее украсть у Ахиллеса? На самом деле, не такая уж это и безумная идея, как кажется на первый взгляд. Признаться, примерно об этом я и думал, отдавая вещицу командиру. У меня есть заклинание Хамелеона. Можно будет скопировать невидимость и попробовать утащить ключ. Учитывая тот факт, что никто о моей подобного рода способности не знает, плюс я сам вроде как способствовал тому, чтобы шестеренка появилась у Ахиллеса, на меня никто даже не подумает. Есть, правда, и другой вариант – на досуге прогуляться в лес на то место, где ключ был найден. Какой только для этого придумать предлог? Без веской причины делать это опасно, у меня же повода покидать лагерь нет от слова вообще. Меня могут заподозрить…

Ход моих мыслей был грубо прерван. Крис. Я узнал его голос. Вот у этого парня определенно талант портить аппетит! В который раз уже пожрать спокойно не дает.

– Ого! Жирно тут у вас! – услышал его удивленное бурчание, на которое сразу же ответила Соня.

– Хочешь, с нами садись. Еще есть…

Крис, поморщившись, отмахнулся:

– Я и рад бы, но некогда… Меня же это… По делу к вам послали…

Усевшись с нами на траве, Крис начал рассказывать:

– Сегодня Инквизиция храма изловила черта среди новобранцев. Говорят, он также диверсант. Сейчас там дознание идет. Меня попросили за кем-нибудь из врачей сходить. Говорят, так положено…

Ах ты ж!.. Рука судорожно сжимала ложку. Кажется, я побледнел, но, быстро одернув себя, постарался собраться – нельзя показывать ничего лишнего! Крис задумчиво смотрел в сторону. Ребята даже не поперхнулись, и это при том, что я был почти уверен на все сто, что и Матфей реальный игрок. Хотя… Не удивлюсь, если до попадания сюда они в своей деревеньке уже всякого насмотрелись. Да и эта фраза, случайно брошенная Крисом, мол, это новобранец из диверсантов. Я сразу же на Сэма подумал, а у них, в отличие от меня, вообще может ни одной знакомой души здесь. Кто знает?

Аппетит пропал. Миску я сразу же отложил в сторону и по уже нащупанной по наитию тактике наглости и нахрапа заявил Крису:

– Ну пойдем. Я в отличие от ребят почти не устал, в лагере был, это они с утра мотались по лесам и полям…

Иуда и Соня даже не шелохнулись, продолжая синхронно работать ложками. Матфей – может мне на секунду это показалось – замер, и в его глазах я приметил облегчение. Боялся. Правильно делал, кстати, если одержим… Ну а я? Я почему не боюсь?

Ответы пришли в голову сами собой. Не боюсь, во-первых, потому, что хочу знать правду, ну и во-вторых потому, что у меня есть менталист. Ага… И мне этого менталиста надо прокачивать. Чуйка подсказывала, что как раз не без помощи подобной магии из «чертей» признание выбивают. Мне будет полезно посмотреть. Ну что ж… Кажется, настало время сходить и самому на собственные глаза все увидеть.

Самое удивительное, что, когда поднимался с мягкой травы, разминая затекшие ноги, подметил за собой, что совершенно спокоен. Это, наверное, как и утром на полигоне, когда я прокачивал ментальную магию, нападая на новобранцев. Тот самый случай, когда, если берешься делать, то либо делаешь это хорошо и на все сто, либо лучше не делаешь вообще никак.

Крис моему обществу явно обрадовался:

– Правильно, Томас, пошли. Инквизиция не любит ждать, а эти пусть хавают и отдыхают, если у них такой сложный день был.

Потом, вопреки своему заявлению о «не любящих ждать инквизиторах», Крис повел без спешки меня к нужному месту. О причинах своей медлительности паренек поведал мне, как только мы отдалились немного от госпиталя и ребят:

– Ты как, Томас, освоился уже в лагере? – спросил меня он и сразу же смутился, – Ты извини, если подгоняю тебя. У меня с ловушками совсем беда. Меня тоже, кстати, в диверсанты определили. Мы единственные из всех новичков учимся магии каждый сам по себе. Нас всего человек около двадцати, из них десяток воров, трое мастеров ловушек, пятеро человек с заклинаниями маскировки и еще двое с сочетанием невидимость и замки. Как понимаешь, как раз последнее сочетание считается одним из самых успешных. У нас даже плановых занятий нет, представляешь? Ворам вот просто на день выдают порцию закрытых замков, которые они под вечер приносят на склад уже открытыми. Мастера маскировки с друг другом в прятки по лагерю играют, а мы – мастера ловушек шляемся, как неприкаянные…

В голосе Криса я услышал нотки обиды. Мда… Мне бы его проблемы.

Прошляться бы так «неприкаянным» пару деньков по окружающему лесу, как раз там, где близнецы шестеренку-ключ нашли.

Блин, так-то на его слова нужно чем-то ответить. Решил быть вежливым:

– Неужели без врача вас ничего не выходит? – участливо спросил я.

– Можно, – спокойно ответил Крис, а потом добавил, – только на первом этапе, когда ловушки несут совсем немного урона, но с каждым новым этапом это все опаснее. Мы все уже начальные ловушки умеем делать, а дальше учится боимся. Когда научишься лечить средние раны – дай нам знать, хорошо?

– Хорошо! – с живостью ответил я, – Даже здорово! Мне вот и Ахиллес говорил, что после того, как возьму первый этап, второй будет сложнее из-за того, что серьезных ран в тренировочном лагере почти никто не получает, а тут вот как удачно вышло…

Ляпнув это все, я несколько смутился. Вот я свинтус! Наверное, не стоило так говорить… В смысле, сначала про «серьезные раны», а потом про «удачно вышло».

Крис, на мое счастье, вроде не обиделся совсем. Видимо, уже смирился с ситуацией. Ехидно улыбнувшись, он ответил:

– Ну да… Мы втроем – все, кто магию ловушек из Инициации вынес – тренируемся ведь так: делаем ловушки, а потом пытаемся обезвредить уже сделанное другим мастером-новичком. Получается, как сам понял, не всегда удачно. Будешь нам потом помогать… Причем, чем скорее, тем лучше.

Сам понимаешь – война не ждет…

За разговором мы незаметно подошли к одной из казарм. Я и до этого слышал от Сони, что где-то в лагере в одной из них прячется храм, но в какой – не знал. Почему, кстати, инквизиторы решили обойтись без привычного для них шика в виде золотых храмовых куполов? Решил спросить об этом Криса, на что тот спокойно ответил:

– Ну ты вообще бесхитростный, Томас… – мой собеседник удивленно поглядел на меня, – Диверсанты есть не только у нас, но и у нашего противника. Как думаешь, что они первым делом захотят разрушить, а?

Мой собеседник уже открыл передо мной дверь казармы, а я, как только увидел внутреннее убранство, ахнул. Я как-будто попал в знакомый мне до боли храм в Мышовице. Все было точно таким же, за исключением более низких потолков и меньшего количества дверей. Боковые комнатушки, разумеется, были, но их было в разы меньше. В остальном же – алтарь, убранство и планировка те же. В голове дзынькнуло оповещение от системы: