Дзен-пушка

Позднее должны были приступить к тренировкам их старшие коллеги. Едва глянув на гибкие обольстительные тела, Арчер двинулся дальше, в главный салон. Там над людским гомоном возносились развлекательные мелодии. Он попытался отринуть тревоги и приказал себе расслабиться.

Когда он проходил мимо закутанной в атласные одеяния девушки, та обернулась.

— Потанцуйте же со мной, адмирал.

Задумчивая улыбка, сопроводившая эти слова, принадлежала старухе: лицо девушки, которой было от роду лет двадцать, искусственно состарили так, что выглядела она девяностолетней. Щеки покрылись морщинами и запали под многослойной косметикой, зеленые глаза слезились и гноились. Сочетание древнего лица с юным телом наблюдалось по всему салону: надо полагать, оно сейчас в моде, хотя стандарты женской красоты во всех сложно устроенных обществах стремительно меняются. И хотя вид натренированных в искусстве любви девочек почти не возбудил Арчера, сейчас, когда дряхлая морщинистая щека партнерши коснулась его собственной, по телу адмирала пробежала дрожь: это многое говорило о мощи социальных устоев.

Он задумался, не пригласить ли ее к столу, хотя знал, что в ее возрасте сейчас модно воздерживаться от сексуальных связей. Она наверняка девственница, с искусственно восстановленной плевой, и память о всех прежних партнерах стерта из ее разума. Однако тут мелодия стихла, танец прекратился, и позади прозвучал тяжелый, с присвистом, возглас:

— Ага, вот вы где, адмирал!

В салон ворвался хряк, в котором Арчер узнал исполняющего обязанности старшего артиллериста эскадры. Человек небрежно приветствовал свинью. По уставу командные должности полагалось занимать исключительно людям, но людей на полный состав никогда не набиралось, поэтому на такие посты в рутинном порядке назначали животных. Свиньи казались лучше всего пригодными для подобных обязанностей и, действительно, с энтузиазмом стремились к ним.

Исполняющий обязанности старшего артиллериста запыхался. Вскинув щетинистую морду, боров хрюкнул:

— Адмирал, у нас сегодня не слишком удачный денек, не правда ли?

Пробормотав вежливое извинение в адрес девушки с лицом старухи, Арчер отошел к буфету вместе с боровом.

— Времена такие, — заметил он, чтобы как-то поддержать разговор. — Всякие досадные происшествия, понимаете ли.

— Досадные происшествия? Какие такие досадные происшествия? — Боров сунул рыло в корыто за своими лакомствами, Арчер же обозрел разложенные на столиках человеческие деликатесы. Выбрав небольшой сосуд в форме колбы, он стал потягивать из него через соломинку холодную густую пурпурную жидкость с кремообразной пенкой. Коктейль с гашишем тут же поднял ему настроение.

Боров, напротив, переполошился еще сильнее. Явно не в силах сдерживаться, он высунул морду из корыта.

— Адмирал, я ждал и ждал вашего приказа нанести удар, и что же случилось? Мы взяли и улетели! Мы ничего не предприняли!

— Пришел приказ улетать, — вежливо объяснил Арчер. — Не было времени завершить сбор налогов.

— Тем не менее нужно было сделать так, чтоб им запомнился наш визит! — возмутился боров. — Испепелить пару городов. Прочертить дезинтегрирующим лучом след через материк. Этим планетам нужно показывать, кто главный!

Арчер задумчиво вытянул через соломинку остатки пурпурного коктейля.

— В общем-то это было бы нечестно. Они ведь не отказались. Это не их ошибка, что нам пришлось улетать.

— Их ошибка уже в том, что нам пришлось туда прилететь! Адмирал, Симплексом клянусь, что станет с Империей, если мы будем и дальше вести себя подчеркнуто честно? Нужно было объясниться с ними начистоту! — Боров потряс мордой и издал долгое возмущенное хрюканье. — Временами вы, люди, меня просто в отчаяние повергаете!

И потрусил прочь. Рядом с Арчером заговорил новый голос:

— Я вот думаю, разумно ли было назначать свинью на этот пост. Я заметил, что он выходит из себя, если ему запрещают позабавиться с флотской огневой мощью.

Арчер пожал плечами и обернулся к молодому человеку в блестящем мундире десантника-коммандо.

— Люди привязываются к своей работе, а животные тем паче. К тому же на такой должности нужен увлеченный сотрудник. Свинья или кошка.

Коммандо кивнул.

— Мои гепарды и псы каждый раз рвутся с поводков, стоит нам навестить очередную планету. Им бывает трудно объяснить, почему мы не высаживаемся.

— Нам, по совести, нужно было бы побольше людей.

— Можно подумать, мы сами не знаем! — Коммандо рассмеялся и подвинул к себе листовидное блюдо с нарезанными в форме кубиков свежими овощами. — По крайней мере, флоту так точно. Но вы попробуйте гражданским это объяснить.

Арчер швырнул пустую колбу в щель мусоропровода и ушел. Перед его мысленным взором, словно на карте, распростерлась галактическая Диадема. Имперские миры свешивались с сияющего звездного берега, как переплетенные щупальца чудовищного осьминога, постепенно истаивая и растворяясь в галактической бахроме — там имперская власть в последнее время ослабевала.

Теоретически Империя владычествовала над всей Галактикой — эта претензия выдвигалась в расчете на время, когда человечество распространится по всему галактическому диску. Фактически же, если посмотреть на Галактику извне, область имперского контроля представилась бы довольно небольшим, хотя и заметным ярким пятном, и суждено ли ему дальнейшее расширение, оставалось для многих вопросом не из легких.

Во-первых — и в том состояла, пожалуй, главная сложность, — рождаемость в Диадеме и ее ближайшем окружении катастрофически падала. Человеческое население Диадемы, которая относилась к остальному человечеству примерно так же, как в давние времена метрополии к колониям (хотя существование подобного политического разграничения никогда не признавали публично), не превышало миллиона. К этим следовало приплюсовать несколько десятков миллионов животных и искусственных интеллектов, участвующих в управлении Империей, и, разумеется, сотни миллионов роботов, имевших жизненно важное экономическое значение, но лишенных гражданства.

Ни животные, ни роботы не отличались ни научной, ни творческой изобретательностью, а миллион человек, размазанный по такому обширному региону, предоставлял слишком мало креативных талантов, чтобы с уверенностью смотреть в будущее. И ситуация только ухудшалась: если ничего не изменится, в следующем поколении людей в Империи останется всего семьсот тысяч. В конце концов население, вероятно, стабилизируется, но Диадема утратит необходимую для отведенной себе роли интеллектуальную потенцию.

Эту трудность решали типичными для Империи методами: с окраинных и вассальных миров, обладавших, как правило, собственными правительствами и населением во многие сотни миллионов, взимали дань деятелями искусства, науки и философии. Насколько успешна была такая методика налогообложения, оставалось предметом дискуссий. Некоторые из кооптированных в Диадему артистов и ученых находили тамошний беззаботный образ жизни отвечающим своему нраву и оставались — особенно выходцы с миров более энергичных, но и более деспотичных. Однако полная свобода, гарантируемая всем подданным Империи в пределах Диадемы (а подданство Империи получали все, кто располагал более чем девяноста процентами человеческих генов), практически обессмысливала противодействие нелегальной реэмиграции, если кто-либо проявлял склонность к ней. Даже угроза покарать родные миры отступников не всегда давала результат.

Таким образом, Диадема, основание человеческого ресурса галактического управления, постепенно подтачивалась. Безразличие, проявляемое к имперской структуре большей частью человеческого населения, ничуть не облегчало жизнь тем немногим, кто выказывал деятельный интерес к сохранению Империи. Поэтому экипажи кораблей имперского флота состояли в основном из молодежи.

Однако же миллион человек, составлявший население Диадемы, занимал почти тысячу миров и при этом ухитрялся удерживать под своей властью еще большее число планет с куда более существенным населением. Это многое говорило об уверенности Империи в собственных силах, хотя имперская структура вне Диадемы поддерживалась лишь перманентно развернутыми в космосе флотилиями (в былые славные дни таких насчитывалось тридцать шесть, а сейчас только пять), которые подавляли мятежи, собирали налоги, наказывали дефолтные планеты и, самое важное, препятствовали сепаратистам в обзаведении собственными звездными флотами.