Страница 11 из 18
Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я. Христовы служители? (в безумии говорю:) я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти.[90]
Причина, по которой Павел чувствует необходимость так яростно оправдываться не только в этом послании, но и в других своих текстах, возможно, состоит в том, что его «благовесте» в самом деле противоречило Благой вести изначального движения Иисуса в Иерусалиме[91]. Со временем риторика Павла против «иудействующих» становилась все более жесткой, как видим мы в его последней работе, Послании к Филиппийцам. Здесь он отзывается о «калечащих плоть», то есть о тех, кто придерживается иудейского обряда обрезания, в самых резких выражениях. Называет их «псами, злыми делателями» и заявляет: «Обрезание – мы»[92].
По Деяниям и другим книгам Нового Завета с первого взгляда можно предположить, что предмет спора между Павлом и «иудействующими» состоял лишь в исполнении закона Моисея. Однако, возможно, был и другой серьезный вопрос: богословие, особенно христология, то есть взгляды на сущность и значение Христа. Быть может, это различие между Павлом и «иудействующими» было не так заметно, как различие в отношении к Закону: соблюдает ли человек иудейский закон – понятно сразу, а богословие – предмет более абстрактный, сводящийся к семантике таких понятий, как «Христос» или «Сын Божий». Возможно, Павел использовал эти термины, не вызывая никаких подозрений у иудеев, однако вкладывал в них совсем неиудейское содержание[93].
Однако, если мы сравним послания Павла с Посланием Иакова, становятся заметны и богословские различия. Каноническое Послание Иакова определенно «скорее Богоцентрично, чем Христоцентрично»[94]. Напротив, Павловы послания определяет собой именно Христоцентричность[95]. Более того: когда Иаков подчеркивает, что для оправдания в глазах Божьих, помимо веры, необходимы дела, кажется, что это не только противоречит учению Павла, но и прямо против него направлено. Вот, например, вполне однозначный отрывок из Послания Иакова:
Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: «веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим». Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?[96]
На случай, если на примере Авраама мы чего-то еще не поняли, Иаков объясняет нам дальше: «Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?.. Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва»[97]. Такой акцент на этой теме позволяет сказать, что Послание Иакова «не просто отвергает, но окарикатуривает учение Павла об оправдании Верою»[98]. Перед нами еще одно свидетельство того, что в раннем движении Иисуса шла серьезная война идей – борьба не просто между личностями, но между разными видениями Иакова и Павла.
В этой войне идей неминуемо должна была выковаться крайняя паулинистская позиция, и через столетие после Павла ее выразил Маркион (ум. 160), богослов из Синопа, города на побережье Черного моря. Маркион объявил, что учения Иисуса Христа совершенно несовместимы с Ветхим Заветом, в Боге которого, Яхве, он видел ревнивое и жестокое божество. Не стоит удивляться тому, что из апостолов Иисуса он уважал только Павла, считая, что он один верно понял задачи и учение Христа, а всех остальных апостолов клеймил «иудействующими». Отцы церкви заклеймили Маркиона как еретика, поскольку он, возможно, преувеличил пропасть между Павлом и «иудействующими». Однако саму эту пропасть он не выдумал.
Падение Иерусалима
В то время как учение Павла быстро распространялось среди язычников, Иаков и «Иерусалимская церковь» трудились среди иудеев, стараясь убедить их, что ожидаемый ими Мессия – не кто иной, как Иисус из Назарета. Очевидно, он не был тем воинственным Мессией, которого ждали зилоты – ибо явно не победил Рим. Он был, скорее, эсхатологическим Мессией, чудесно воскрешенным из мертвых, который скоро вернется «на облаках с силою многою и славою»[99].
До сих пор я называл этих древнейших иудейских последователей Иисуса «Иерусалимской церковью» в кавычках, следуя христианской традиции. Однако современники именовали их иначе – «сектой назореев»[100]. Это нам также известно из книги Деяния, где рассказывается, что Павлу в Иерусалиме пришлось столкнуться с иудейским ритором по имени Тертулл, заявлявшим, что Павел – «язва общества, возбудитель мятежа между иудеями, живущими по вселенной, и представитель назорейской ереси»[101]. Это, разумеется, вызывает вопрос, считался ли Павел представителем «Иерусалимской церкви», – что я до сих пор оспаривал. Однако вполне возможно, что для Тертулла, человека, постороннего для движения, различие между Павлом и «иудействующими» последователями Иисуса было малозаметно или безразлично. Вполне возможно также, что у Луки, рассказавшего нам об этом случае, были серьезные причины умалчивать о таком различии, которое могло бы вызвать неудобные вопросы о происхождении христианской веры.
В любом случае, откуда взялось само слово «назореи»? Вполне возможно, от города Назарета Иисуса все называли «Иисусом из Назарета», и, быть может, его последователи присвоили это наименование себе. Или, может быть, другие иудеи начали так называть последователей этого странного Мессии из Галилеи, как только те сформировали отчетливую и достаточно значительную группировку, для которой потребовалось отдельное слово[102].
Книга Деяния ничего не рассказывает нам о судьбе этих иерусалимских назореев, поскольку ее автора интересует история Павла. Но из других источников нам известно, что Иаков, брат Иисуса и лидер движения, был казнен приблизительно в 62 году н. э. Должно быть, для Иудеи это было важное событие, поскольку о нем пишет Иосиф Флавий. В своих «Иудейских древностях» еврейский историк сообщает, что Иаков и несколько его товарищей были приведены на суд первосвященником Ананом, саддукеем, который «имел крутой и весьма неспокойный характер… и отличался в судах особенной жестокостью». Далее Флавий пишет:
…Он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями[103].
То выражение, что использует здесь Флавий – «Иаков, брат Иисуса, именуемого Христом», – второй случай упоминания Иисуса в его хронике, помимо «Свидетельства Флавия», о котором мы рассказывали ранее. Таким образом, перед нами очень важный источник: он подтверждает, что некто по имени Иисус, «именуемый Христом», действительно жил в Иудее в I веке. Кроме того, этот же источник подтверждает, что брат Иисуса Иаков в то же время и в той же среде был заметной и уважаемой фигурой.
Но за какое же «преступление» был наказан синедрионом Иаков, благочестивый иудей? Христианский хронист Егезипп, также рассказывающий об этом, передает дело так: началось все с того, что некие иудеи пришли к Иакову с просьбой разубедить народ в вере в Иисуса как Мессию. Иаков, истинный верующий, разумеется, отказался и вместо этого засвидетельствовал: «Ныне Христос сидит на небесах, по правую руку от Всемогущего, и придет вновь на облаках небесных»[104]. Это была декларация того, что Иисус действительно Мессия – однако, по иудейским понятиям, не ересь и не богохульство. Возможно, поэтому Иаков и его собратья-верующие были обвинены Ананом в «нарушении законов» – расплывчатое обвинение, куда менее конкретное, чем богохульство.
90
2 Кор 11:22–3.
91
См.: Tabor, Paul and Jesus, “The Battle of the Apostles,” с. 203–226.
92
Фил 3:2–3.
93
Сэмуэль Зиннер предлагает схожее, но несколько иное объяснение – что различия в христологии возникли постепенно, на основе споров о Законе. По его словам: «Вначале единственным камнем преткновения между двумя версиями христианства, по Иакову и по Павлу, был вопрос соблюдения Торы, а не христологические догматы, поскольку в начале христианства единственной известной моделью была христология Иерусалимской церкви. Однако, сколько можно судить по позднейшим христологическим кризисам, со временем требование христиан из язычников, чтобы христиане из иудеев приняли для выражения природы Христа и Троицы греческие философские концепции, оказалось разрушительным с точки зрения церковной истории». Zi
94
Robert B. Sloan, “The Christology of James,” Criswell Theological Review 1, № 1 (1986): 29. Слоун, христианин-евангелик, признает разницу между «Богоцентричным Иаковом» и «Христоцентричным Павлом», однако называет ее лишь «кажущейся».
95
Нейл Ричардсон отмечает, что мысль и писания Павла как «Богоцентричны», так и «Христоцентричны», однако также видит в писаниях Павла «поворот», проявляющуюся с течением времени «склонность к более христоцентричной точке зрения» [Richardson, Paul's Language about God (Sheffi eld, UK: Bloomsbury Publishing, 1994), p. 321]. Джеймс Данн также называет «Евангелие от Павла» «Христоцентричным» [Du
96
Иак 2:20–24.
97
Иак 2:26.
98
Wilson, Jesus, p. 37.
99
Выражение из Мк 13:26.
100
В русском синоптическом переводе «назорейской ересью». – Прим. пер.
101
Деян 24:4.
102
См. Richard Bauckham, “James and the Jerusalem Community,” in Jewish Believers in Jesus, ed. Oskar Skarsaune and Reidar Hval-vik (Peabody, MA: Hendrickson, 2007), p. 58–59.
103
Иосиф Флавий «Иудейские древности», 20.9.1, in The Works of Flavius Josephus: The Learned and Authentic Jewish Historian and Celebrated Warrior, trans. William Whiston (Cinci
104
Hegesippus, “Fragments from His Five Books of Commentaries on the Acts of the Church,” in Historical Jesus Theories, ed. Peter Kirby (Early Christian Writings, 2016), http://www.earlychris-tianwritings.com/text/lclement-hoole.html.