Нексус

Разумеется, голос звучал так, будто Итан тут всем заправляет. Это хорошо. Если его блеф не убедит охранников, все зерои отправятся прямиком в ближайшую камеру.

Келси была на подстраховке и понемногу транслировала на охранников свой кайф. Цепляла их на крючок уверенности, которая будто перла из горла Итана.

Это действовало. Из соседней комнаты хлынула волна облегчения, разрывая замешательство и страх. Они жаждали порядка, объяснений, почему звучит тревога и заперты двери.

Даже если Итан выглядел как блондинистая зубочистка в форме тюремного охранника.

– Вы двое! – кричал голос Итана. – Охраняйте шкафы с оружием! Pronto[1]! Не подпускайте к ним никого!

Ладно, неудачный ход – напомнить об оружии, как будто их не муштровали. Их паника ударила как острая бритва. Келси попыталась погасить ее, вернуть их к расслабленности и доверию.

Дохлый номер. Ей казалось, что стены смыкаются.

Келси снова надела наушники и стала кайфовать с закрытыми глазами, покачиваясь в ритм.

Снаружи тюрьма была почти безмолвной, все эти души в отдельных камерах – словно вспышки ярости и отчаяния. Но как только прозвучал первый сигнал тревоги, заключенные объединились в толпу. Здесь, в коридорах, пахнущих хлоркой и сыростью, среди холодной стали и бетона, Келси стала частью толпы.

Столько людей взаперти. Столько жизней пропадает впустую.

Но она не могла позволить вони отчаяния остановить ее. У нее была работа. Заставить персонал подчиняться голосу Итана. Удерживать внимание других зероев на их задачах. Клип руководит. Жулик контролирует свои желания, чтобы его голос не запорол дело. Авария следит, чтобы напичканные электроникой двери не открылись и заключенные не взбунтовались.

Они должны выручить Вожака. Именно Нэт пристрелил Роя, спасая их жизни. Спасая Келси от превращения в нечто яростное и кровожадное. Ради него она была готова терпеть жар безнадежности тысяч заключенных.

Через минуту после того, как музыка затопила голову Келси, Чизара потянула ее вперед. Келси открыла глаза. Охранники подчинились приказам Жулика и побежали по проходу, который открыла для них Чизара.

Зерои бросились в пустой коридор.

– Долго еще? – спросила Келси, за музыкой почти не слыша собственный голос.

Клип впереди подняла руку. Пять пальцев – пять минут до встречи с Нэтом.

Келси улыбнулась. Еще пять минут она продержится. Большие, подавляющие шум наушники успокаивающе давили на уши. Поднятые солнечные очки отбрасывали гало в резком флуоресцентном свете. Стены качались в одном ритме с движением головы. В ее телефоне было три часа бодрого транса.

Она могла притвориться, что это танцевальная вечеринка в какой-то старой заброшенной фабрике. С угрюмой толпой, которой просто нужна еще одна песня и еще немного пива, чтобы взбодриться.

Странно сравнивать это бесчеловечное место с вечеринкой. Но уединенные коттеджи, в которых прятались зерои, были не намного лучше. Все равно что жить в гробу. Здесь хотя бы были люди. Злые, сломленные, но человеческие существа.

Она вдохнула еще воздуха с антисептиками.

Присутствие Чизары справа ободряло. Вся такая уверенная в себе, после обрушения Эврики она сияла, как богиня. Келси купалась в этой экстатической энергии, чтобы не сорваться.

Итан был не таким бодрым, но пока держался. Она никогда не видела его настолько решительным. Хотя для него, наверное, важнее было не спасти Нэта, а выбраться живым.

«Хватаем Вожака и уходим», – пообещала им Клип.

До сих пор Клип держала свои обещания. Она была хорошим руководителем, но сейчас все было намного сложнее, чем воровать еду или прятаться. Одно дело тщательно продумать план побега из тюрьмы с помощью трех друзей с суперспособностями, и совсем другое – его выполнить.

Папа сидел в тюрьме дюжину раз, но Келси никогда его там не навещала. Ее пугало то, что каждый раз после возвращения у него прибавлялось морщин. А эта тюрьма особого режима была гораздо хуже обычных. Подобное место уничтожило бы папу. Злоба и изоляция здесь сгустились до твердости бетонного пола.

И здесь сидит не одна банда. Здесь их дюжины, разделенные по вере, расам и ненависти. Если Чизара откроет не ту дверь, зерои могут забыть о побеге. Заключенные примутся убивать друг друга, и зерои попадут под удар. Все, кроме нее. Келси станет чем-то другим.

В неистовой буре тюремного бунта она станет Роем. Сосудом разочарования, ярости и убийства, и каждый заключенный будет марионеткой в ее алчных руках.

Эта мысль потрясла так, что перехватило дыхание. Временами она все еще представляла, каково было бы присоединиться к Квинтону Уоллесу, предать остальных зероев. Представляла всю эту абсолютную раскрепощенность и ничем не сдерживаемую алчность.

Она ощущала голод тюрьмы вокруг, ярость – все эмоции, с помощью которых Рой господствовал над толпой. Они ее искушали. Она чувствовала, что заключенные в своих изолированных камерах сливаются в единого зверя толпы. Он звал ее.

Келси ринулась на поиски другой эмоции. Любой, которая сможет пересилить жажду крови и мести. И нашла ее. Чувство, которое никогда не ожидала обнаружить в этом месте.

Гордость.

Жизнь в тюрьме дает статус, а жизнь в тюрьме строгого режима делает элитой преступного мира. То же самое с охранниками. Им платят больше, они рассказывают крутые байки о трудных заключенных, которых они сломали. И строгая изоляция только подстегивает эту гордость, еще одно доказательство этой поголовной крутизны.

Келси скормила тюрьме ее собственную гордость, и та возобладала вокруг. Чизара спросила одними губами: «Ты в порядке?»

Келси попыталась улыбнуться, будто все хорошо.

Заиграл другой трек. Меньше синтезатора, больше басов. Он распустил узел в груди Келси. Она вцепилась в релаксирующие вибрации и передала их во внешний мир, в первую очередь на зероев.

Клип жестом велела ей снять наушники. Келси сняла.

– Что случилось?

– Мы почти пришли. – Клип показала на другую запертую дверь. – Вожак не один, он в допросной.

– Сколько там людей? – спросила Чизара.

– Большая группа, – ответила Клип. – Ты их чувствуешь?

Келси кивнула. Совсем близко настоящая толпа. Не изолированная кучка сокамерников, а люди, собравшиеся в паре маленьких комнат.

Они нервничают, но сохраняют профессиональную отстраненность.

– В одной комнате гражданские, – сказала Клип. – Нэт в другой со своим адвокатом, каким-то дядькой в костюме и девчонкой нашего возраста. Он смотрит вниз на что-то… Ничего себе! Это его же писанина. Все его заметки про нас!

– Так они знают о наших способностях? – пискнул Итан. – Что, если они нас поджидают? Говорил я, что вырубить весь город было чересчур очевидно!

Его паника будто ударила Келси в живот. Она споткнулась, но Зара ее подхватила, и Келси опять ощутила ее порожденную Аварией уверенность.

– Жулик, расслабься, – приказала Клип. – Судя по их виду, они так же психуют, как и все.

– Мы теперь не можем пойти на попятный, – заметила Чизара с этим ее божественно-маниакальным блеском в глазах.

– Но как мы его оттуда вытащим? – спросил Итан. – Полная комната федералов не станет слушать мои приказы!

– Жулик, ты что-нибудь придумаешь, – сказала Клип. – Или твой голос.

Опять они зависят от голоса.

Келси надела наушники.

В буре эмоций – гнева, надвигающегося насилия и болезненной гордости – ей нужна была музыка, чтобы напомнить себе, кто она такая. Иначе ее бы унесло. Чтобы прийти в себя, она перечислила названия клубов Кембрии, мысленно двигаясь по Айви-стрит.

«Бум-Рум», «Звездочка», «Фьюз», «Ночная сова»…

Пребывание в тюрьме подогрело ее неизбывную тоску по дому. Дандженесс была никакущим местом. Все стены одинаковые, глянцево-серые, Келси как будто находилась в миллионе миль от дневного света и не могла определить, где север, где юг.

Чизара открыла последнюю электронную дверь. Дальше находилась уже обычная дверь, возле которой на табуретке сидел единственный охранник.

1

Быстро (исп.). – Прим. пер.