Страница 7 из 32
- Я всегда любил вкусно поесть, да и готовить я люблю,- парировал Жозе.
- А музыка? Ты ее забросил? – спросил Себастьен.
- Иногда поигрываю на клавишах. Что-то сочиняю, – усмехнулся бывший клавишник, и в свою очередь поинтересовался:
- А ты? Как твой бас?
- Ну, скажем, бас я давно не брал в руки, но я открыл для себя магию клавиш. Несколько лет назад я брал уроки по классу фортепиано и за два года добился неплохих результатов.
- Так это замечательно, мальчики! – восхищенно сказала Бенедикт. – У нас в гостиной стоит синтезатор, давайте перейдем туда, и вы сыграете?
Молодые люди поддержали эту идею и, захватив с собой вино они направились в гостинную.
Просторное помещение гостиной восхищало своим уютом и изысканностью обстановки. Главным ее достоинством был камин из белого мрамора, перед которым стоял большой диван цвета слоновой кости, так же в комнате было несколько кресел того же оттенка и стеклянные журнальные столики. Вдоль стен расположились несколько книжных шкафов со стеклянными дверцами. Пол был застелен великолепным ковром ручной работы с нежно-розовыми цветами, разбросанными по белому полю. Три французских окна у дальней стены служили одновременно и выходом на небольшую террасу. Около среднего стоял синтезатор, тоже белый, он дополнял обстановку гостиной.
Себастьен осмотрелся вокруг:
- У вас восхитительная квартира Бене! Когда я обзаведусь собственным жильем, то приглашу тебя в качестве декоратора и дизайнера.
- Спасибо, Себастьен, – улыбнулась девушка, -мне приятно, что мой труд оценили.
Жозе уселся за синтезатор и тряхнул кудрями:
- Итак, занимайте места, согласно купленных билетов, сейчас, вы услышите бессмертное творение мастера!
Он начал играть заводную мелодию. Себастьен и Бенедикт уселись в кресла и попивая вино постукивали обувью в такт мелодии.
Когда музыка стихла, друзья зааплодировали
- Браво, Жозе! Я вижу, ты в отличной форме и по прежнему – лучший клавишник –сказал Себастьен.
Жозе гордо улыбнулся и отошел от синтезатора. Он сделал приглашающий жест Себастьену:
– Давай Себ, твоя очередь!
Тот подошел к инструменту и провел рукой по каштановым волосам:
- Не судите меня строго друзья мои, я, возможно, покажусь вам дилетантом, но все же сыграю вам мелодию, которая недавно пришла мне в голову.
- Ладно, уж валяй, играй, – скорчил притворно недовольную рожу Жозе и опустился в кресло рядом с Бенедикт.
Себастьен глубоко вдохнул и положил длинные пальцы на клавиши. Из-под его рук полилась нежная мелодия, Бенедикт прикрыла глаза. Музыка тронула глубины ее души и заставляла щемить сердце. На мгновение, у девушки возникло такое же ощущение, когда она смотрела у Лали на ТУ картину! Но вот, мелодия стихла и в гостиной повисла тишина. Жозе, обладающий тонким музыкальным слухом был потрясен мастерством исполнения Себастьена.
- Ну, Себ, ты даешь! – восхищенно сказал он, – я не ожидал от тебя такой игры. Ты практически превзошел меня!
- Правда, это было великолепно, – подхватила Бене. – я давно не испытывала такого удовольствия.
- Ну-ну! Хватит меня хвалить, а то испортите, – смущенно улыбнулся Себастьен.
Он подошел к столику и взял бокал с вином, немного выпил, собираясь с мыслями, и обратился к друзьям:
- Ну что же, Жозе, Бене, я провел прекрасный вечер с вами и не хотел бы его омрачать, но у нас с вами мало времени.
- Мало времени до чего? – удивился Жозе, а Бенедикт, вдруг, похолодела – она прекрасно понимала, что время трудного разговора настало.
====== Глава 8 ======
Себастьен продолжил:
- Скоро выставка. Бене, тебе звонили сегодня из «Пари Матч», чтобы договориться о съемке?
- Да, и тогда я узнала, что фотограф – ты,- она прямо посмотрела ему в глаза.
Он кивнул, – именно! Я, в свою очередь, так же получил задание на репортаж и съемки во время твоего интервью. Но для меня было огромным удивлением услышать еще одно имя, которое, как оказалось, последние пять лет неразрывно связано с тобой! Это имя Лали. Вы ничего не хотите мне объяснить? – и Себастьен взглянул на побледневшего Жозе.
- Что тебе нужно объяснить, Себ? – тихо спросил тот.
- Я хочу понять, почему ты врал мне, когда говорил, что не знаешь ничего про Лали?! Все это время как она, оказывается, была в Париже и ее картины регулярно выставляются в вашей галерее!
Себастьен говорил спокойным размеренным тоном, но чувствовалось, что он сдерживается изо всех сил.
- Послушай, Себ, – вмешалась Бенедикт, – ты наш друг и мы любим тебя. Но и Лали наша подруга, а в последние годы она стала нам с Жозе как сестра. Мы заботились о ней – лечили вытаскивали из сумасшедшей депрессии после твоего ухода! И нам страшно подумать, что это кошмар может вернуться!
- Лечили Лали?! – удивился Себастьен. – что ты такое говоришь, Бене?
- Я расскажу тебе все, и ты сам решишь, были ли мы правы, что скрыли от тебя правду или нет.
Так вот, после того как ты оставил Лали она сначала много плакала, потом, казалось, снова стала прежней Лали – немного взбалмошной, с причудами, и мы успокоились что она быстро пришла в себя. Единственное, на что она жаловалась это плохой сон. В течение месяца она брала у каждого из нас по таблетке снотворного. И оказалось, что она их собирала! Девяносто таблеток, понимаешь?! И все это время она ничем не выдала своего намерения, Лали общалась, с нами, смеялась, и мы ничего не заподозрили! Однажды, мы все решили пойти в ночной клуб, а Лали отказалась, сославшись на усталость и желание лечь спать пораньше. Мы спокойно оставили ее и ушли. Но через час, мы c Жозе вернулись – я натерла ноги новыми туфлями – Лали спала на диване в компании оберток от таблеток снотворного! Хорошо, что прошло немного времени и врачи приехали быстро. Еще немного, и ее бы не спасли.
Себастьен в шоке смотрел на Бенедикт и в его глазах было столько боли и страха, что у нее сжалось сердце.
- Продолжай, – хрипло попросил он
- Ты уверен?
- Да, я хочу знать все, – кивнул он.
- После этого случая мы все стали следить за Лали. Она никогда не оставалась одна, и мы сняли замки с ванной и ее комнаты. Около недели все было более или менее нормально, а потом… она перестала есть. Никто не мог ее заставить съесть хоть что то. Линда очень много времени проводила с ней наедине, старалась переубедить ее, но становилось только хуже. Лали не хотела никого слушать -в ее голове прочно засела мысль о том, что жить ей больше незачем, а ты никогда ее не любил и она для тебя ничего не значила!
- Это не правда, – угрюмо сказал Себастьен.
- Я знаю, кивнула Бенедикт, – но я продолжу. Около двух недель Лали почти ничего не ела, и мы уже собирались везти ее в больницу, так как она очень похудела и ослабла. Но я решила испробовать последнее средство – я позвонила Элен, вот уж кто мог всегда ставить нам мозги на место.
- Элен прилетела из Австралии? – удивился Себастьен, – ради Лали?
- Элен прилетела бы и с Северного полюса, – уверенно сказала Бене, но, к счастью, она была в Париже у родителей. Она примчалась сразу же, как только я ей сообщила, что с Лали беда. Хотя ее сердце было тоже разбито!
- А где был Николя? – Себастьену вдруг показалось, что его поступок каким-то образом повлиял и на отношения самой крепкой пары в их банде.
- Об этом позже, – печально усмехнулась Бенедикт.
- Элен увезла Лали к морю. Они жили там около месяца. Что Элен с ней там делала – для нас это загадка, но когда они вернулись, Лали было гораздо лучше. Тем не менее, Париж навевал на нее тяжелые воспоминания, и она решила уехать в Бразилию. Ее родственники звонили и звали к себе пожить какое то время.
Мы посоветовались с врачами, и они были с нами согласны в том, что Лали нужно сменить обстановку. Вскоре, она уехала и пропала месяцев на восемь – не писала и не звонила. Потом, Жозе нашел эту квартиру, и мы переехали. Оставив наш адрес родителям Лали на случай, если она вернется. Так и случилось, – когда она приехала из Бразилии, оказалось, что она опять начала рисовать – ее талант заиграл новыми гранями! Лали много писала и предлагала свои картины в различные галереи. Многие их брали, и ее произведения пользовались успехом, но львиную долю доходов владельцы забирали себе. Тогда, у нас возникла идея устроить собственную галерею и мы стали искать подходящее помещение. В итоге, мы имеем то, что имеем! – подвела итог Бенедикт, так что тебе судить, Себастьен, правы мы были или нет когда не говорили тебе правду.