Удержи мое сердце

Внезапно в нём проснулось желание, и он, решив, что Лали передумала после вчерашнего разговора, протянул руку и прошептал:

— Иди ко мне.

Но девушка покачала головой:

— Нет, Жозе, я не для этого пришла.

— А для чего?

— Я думаю.

— Могла бы думать и в другом месте, — разочарованно проворчал Жозе.

— Я еще жду… — невозмутимо ответила Лали.

— Святые небеса! Чего?

— Когда ты проснёшься.

— Зачем?

— Хочу подстричь тебя.

— Что-о-о?! — Жозе мигом проснулся. — Лали, ты спятила?! Я никому ни за что не дам прикоснуться к волосам!

— Ты не понимаешь — это нужно для маскировки! — Лали вынула из-за спины ножницы и звонко щёлкнула ими перед носом Жозе.

Бедный парень вскочил с кровати и попятился к выходу:

— Лали, прошу тебя, оставь эту идею! Какая ещё маскировка?

Он резко выскочил из комнаты, всем телом навалился на закрытую за собой дверь, пытаясь не выпустить Лали, и заорал:

— Бруно! Помоги мне унять эту сумасшедшую!

Но ответом была только тишина.

— Бруно! — крикнул он ещё раз, с трудом сдерживая натиск девушки, пытающейся открыть дверь.

— Его нет, — донёсся из-за двери приглушённый голос, — он же уехал в Париж рано утром.

— Так это был не сон?

От удивления Жозе отступил на пару шагов назад, от чего дверь комнаты распахнулась и на него буквально вывалилась Лали. Он едва успел подхватить её и крепко прижал к себе, умудрившись попутно отобрать у решительно настроенной девушки ножницы.

— Отпусти меня, отпусти, слышишь! — бушевала Лали совсем как прежде.

Но Жозе только крепче прижимал её к себе, вновь ощущая, как в груди разгорается пламя от близости этой невероятной девушки.

— Лали, посмотри на меня, — произнёс он, и тут случилось невероятное — девушка притихла, подняла глаза, и Жозе, притянув её поближе, нежно коснулся губ своими. Как же ему хотелось продлить этот поцелуй, провести рукой по бедру, забраться под тонкую ткань халатика и ощутить её всю, до кончиков волос.

Внезапно Жозе как будто окатило ведром холодной воды: «Нет, нужно остановиться, иначе дороги назад не будет! Если сейчас я воспользуюсь слабостью Лали, она меня возненавидит и, возможно, не сможет вернуться к Себастьену. А так, у нас останется возможность хотя бы сохранить дружбу».

Наступив на горло собственным желаниям, Жозе мягко отстранил Лали и, слегка сжав сильными ладонями хрупкие плечи девушки, сказал:

— Пойдём завтракать. Расскажешь, что ещё ты задумала, моя неудержимая девочка.

Она, будто очнувшись от прекрасного сна, в который её погрузили поцелуи Жозе, посмотрела на него затуманенным взором и неожиданно осознала, что на ней был надет всего лишь лёгкий халатик, который не скрывал, а, скорее, подчёркивал все прелести, отчаянно покраснела.

— Ты иди на кухню, завтрак уже на столе, а я сейчас приду, — смущённо пробормотала она и стремительно исчезла за дверью своей комнаты.

— И всё же я не понимаю Бруно. Что за безответственность — бросить нас одних со всеми проблемами! — возмущался Жозе, дожёвывая омлет.

— Просто он без ума от Аделины и не готов потерять её снова, — парировала Лали. — И потом, никакого риска нет, он же позвонил этому своему Локонте, они будут следить за домом, где живут Себ и Алина.

— Всё равно это бессовестно с его стороны, — горячился Жозе. — И, кстати, что с тобой случилось, почему ты хотела утром снять с меня скальп?

Лали хохотнула и постучала пальцем по его лбу.

— Ну что ты выдумываешь, Жозе! Ничего подобного я не собиралась делать, просто немного укоротить твою шевелюру, чтобы она не бросилась в глаза Алине.

Жозе опешил:

— Лали, я, конечно, знаю, что ты ненормальная, но это уже чересчур. Причём здесь Алина и где она должна меня увидеть?!

— Мы пойдём следить за их домом! — заявила девушка. — А для этого, нам нужно быть неузнаваемыми, ну, по крайней мере — не с первого взгляда.

— Погоди, но ведь Бруно просил Локонте установить слежку за ними. Парни из Интерпола — профессионалы, мы же им только помешаем!

— Знаю я этих «профессионалов», — беззаботно отмахнулась Лали. — Тем более, что рано утром, пока Бруно еще не уехал, я подслушала его разговор с шефом. Так вот, у них здесь нет специалистов по наблюдению, а местную полицию они пока не хотят привлекать, так как не доверяют им. И вообще, они считают, что ситуация пока не критичная, поэтому их сотрудники прибудут сюда только ближе к полудню, а до тех пор за домом проследим мы! Я чувствую — там что-то произойдёт! Мы должны быть рядом!

— Я не позволю тебе так рисковать! Что это ты выдумала? — рассердился Жозе. — Ты никуда не пойдёшь, или я привяжу тебя к батарее!

Лали вплотную подошла к нему, уставилась чёрными глазищами, в которых начали собираться слёзы и, кусая губы, отчаянно произнесла:

— Ты не посмеешь удерживать меня. Я всё равно пойду! Я не переживу, если с Себастьеном что-то случится! Эта Алина — она же убийца! Она отравила его тётку, а, может, не только её!

— Но Лали… — попытался возразить Жозе.

— Нет, не хочу ничего слушать! Я скорей стукну тебя по голове чем-нибудь тяжёлым, буду драться, но пойду туда! — колотила она его по плечу.

Жозе схватил девушку за руки, задыхающуюся, в слезах, отчаянную и бесстрашную в своей решимости во что бы то ни стало спасти своего Себастьена, и прижал к себе, пытаясь успокоить.

— Хорошо, ты пойдёшь, моя храбрая девочка, и я отправлюсь с тобой, потому что не допущу, чтобы хоть один волосок упал с твоей головы. Договорились?

Лали всхлипнула и кивнула:

— Да, только нам нужно торопиться, я пойду переоденусь, а ты надень что-нибудь с капюшоном и поищи солнцезащитные очки.

— Слушаюсь, мадемуазель, — отвесил шутливый поклон Жозе, и они разошлись по комнатам.

Утром Алина ушла, пока он спал. Обнаружив, что остался один, Себастьен поискал записку, которая, возможно, разъяснила бы, куда та направилась, но, похоже, Алина не считала нужным отчитываться перед ним в своих действиях.

Он побродил по дому, выпил остывший кофе — завтракать совсем не хотелось — и бросился на потёртый диван в небольшой гостиной. Себастьен лежал, уставившись в потолок, и мысли его были невеселы. Он опять вспомнил Лали и друзей, их розыгрыши, переживания, приключения — столько всего происходило с ними, что хватило бы на приличный роман.

Наблюдая за поведением Алины, её странными перепадами в настроении, неоднократные попытки оформить брак или обменяться завещаниями — это настораживало его и почему-то вызывало чувство опасности.

После разговора с Бруно мысли оформились и подтолкнули к решительным действиям — он отважится разорвать эти странные отношения и вернуться в Париж, к друзьям. Конечно, он мечтал, чтобы Лали смогла простить, но, помня её гордость и вспыльчивость, глупо было надеяться на такой исход. В конце концов, ему будет достаточно видеть её каждый день, слышать смех и наблюдать за забавными выходками, на которые она была мастерица.

Себастьен не хотел думать об Алине и реакции на известие об их разрыве, он готовил себя к худшему, но не собирался менять своего решения. Его удивило, как легко стало на сердце, едва он решился расстаться с Алиной, это было так не похоже на терзания, которые мучили после расставания с Лали.

Воодушевлённый, Себастьен вскочил с дивана и, разминаясь, подошёл к окну, которое выходило на оживлённую улицу. Обзор был небольшим, так как вдоль забора их дома росли густые кусты сирени и жасмина, но скромное пространство, видимое из окна, открыло перед ним забавную картину.

Недалеко от дома остановилось такси, из которого выбрался высокий парень в джинсах и серой куртке с накинутым на голову капюшоном. Он протянул руку, и следом за ним из машины вышла высокая блондинка, одетая так, что сразу был понятен род её деятельности — ультракороткая кожаная юбка и распахнутая куртка алого цвета, из-под которой виднелась чёрная шифоновая блузка, на ногах девушки были чулки в сетку, сапоги-ботфорты на высоченных каблуках. Половину лица девушки закрывали огромные солнечные очки. Парочка что-то бурно обсуждала, и на мгновение Себастьену показалось, что они похожи на Лали и Жозе, которые каждое утро вступали в яростные перепалки на кухне их дома в Париже. Он усмехнулся своим мыслям — надо же было подумать такое — и видение исчезло. А он продолжал наблюдать за странной парочкой.