Страница 3 из 86
По легенде раньше все браки были такими. Люди обретали любовь и счастье, их союзы были гармоничны, а дети здоровы. Но один…
— Козел, — не утерпела Карга.-
Юноша, — бросила не нее укоряющий взгляд Светлейшая. — Ветреный, неверный, непостоянный он пренебрег женой, посланной небесами…
— Очевидно предок нашего поганца, — не могла не вставить пару монет сестра Марфа.
— В те далекие времена боги еще спускались на землю и ходили среди людей, — махнув рукой на вредную наставницу продолжила директриса. — Великая мать услышала жалобы новобрачной, рассердилась она на…
— Это похотливое животное!
— Неблагодарного юношу и глупую девушку, которая согласилась выйти замуж, видя, что ее возлюбленный… — Светлейшая многозначительно посмотрела на Каргу, та прониклась и промолчала, — не готов к браку. Она расторгла их союз, а другим стала давать время на размышления, семь раз по семь дней. Вот так-то. А теперь переодевайся, Аола, пора в храм.
Глава пятая, в которой героиня покидает пансион
Иришке плохо запомнилась свадебная церемония. Уставшая и взволнованная она воспринимала происходящее несколько отрывочно. Восхищенные взгляды присутствующих, слова древних клятв, которые она механически повторяла за жрицей Великой, торжественные песнопения, дымки воскуряемых благовоний, голубоватыми змейками поднимающиеся к самому куполу храма, словно парящему в вышине, мужская ладонь, уверенно сжимающая ее ладошку, строгие лица наставниц, — все казалось каким-то нереальным, неважным и далеким.
Только глаза Великой Матери были живыми и настоящими. Они неотрывно следили за новобрачной, словно богиня принимала решение достойна ли древних имен, присвоенных ей, простая девчонка из чужого мира. Казалось, что Великая слышит каждое слово, каждую молитву. И Ира молилась искренне и горячо.
— Ты позволила мне жить, так дай же немного счастья. Я хочу любить и быть любимой, родить и вырастить детей. Услышь. Не оставь. Ты одна мне помощь, защита и опора! Кого еще мне просить как не тебя, Мать Всеблагая.
И в какой-то момент девушке показалось, что тихий голос пообещал: «Не отчаивайся и верь, малышка. Просто верь».
Обряд завершился, и теперь тонкие запястья новобрачной украшала серебристая вязь татуировок. Сердитая Карга, прервав поток напутствий и поздравлений, увела Иришку из храма.
— Некогда слушать все эти глупости. Светлейшая ждет, — тихо ворчала себе под нос сестра Марфа. Следуя за ней по пятам, девушка думала о том, что боится покидать надежные стены пансиона. Здесь все было привычным и понятным, уютным, как любимый халат и мягкие тапочки. Будущее же пугало своей неопределенностью.
В кабинете стоял вкусный мясной дух, Иришка в изумлении смотрела на уставленной всякой снедью стол.
— Переодевайся и обедать, завтрак ведь пропустила, — светлейшая кивнула на ширму в углу. — Поторопись.
Надев порядком поднадоевшее форменное платье, новоявленная маркиза приступила к обеду в компании наставниц. Оказывается она успела сильно проголодаться.
— Отъезд отложить не удалось, — директриса кинула предупреждающий взгляд на вспыльчивую Каргу. — Твои вещи уже собраны, не волнуйся.
— Разве ж это дело ехать в ночь, — не сдавалась Марфа.
— Пару часов до стационарного портала, переход в столицу, а там рукой подать, — подсчитывала Светлейшая. Ночевать будешь уже в ридаанском особняке.
Аола могла только расстроенно кивнуть.
— Все наладится со временем, девочка моя, а пока осмотрись, не отталкивай людей, но и не верь им сразу. Ты справишься.
— Как ни странно, но я полностью согласна с вами, Светлейшая, — сестра Марфа яростно кромсала нежнейшую отбивную, словно мстя ей за все сегодняшние неприятности.
Обед закончился как-то слишком уж быстро, и все сразу заторопились. Иришка едва успела попросить наставниц попрощаться за нее с Мари и пообещать писать почаще самой, как уже очутилась во внутреннем дворике, около украшенной гербами ри Кавиньи кареты, запряженной четверкой вороных. Шевалье ди Мартен подал ей руку, чтобы помочь подняться в экипаж и уже собрался сам сесть в карету, как был остановлен неугомонной сестрой Марфой.
— Шевалье, разве вы не верхами?
— Увы, сестра, к стыду своему должен признаться, но я всегда путешествую в карете.
— Мне очень жаль, господин ди Мартен, но в это раз поездка в экипаже отменяется, — настроение Карги улучшалась прямо на глазах.
— Ну чисто тролль восьмидесятого лвла, — хихикнула новоиспеченная маркиза, с любопытством наблюдая за разворачивающимся скандалом.
— Могу я поинтересоваться почему, достопочтенная сестра? — улыбка рыжика несколько померкла.
— О мой добрый брат по вере, разве вы забыли, что оставаясь наедине с маркизой ри Кавиньи, скомпрометируете ее и себя. Хотя… — она огляделась по сторонам как будто кого-то искала, — Возможно я просто не вижу, и вы привезли компаньонку для леди? Нет? Тогда только верхом!
— Но позвольте, моя комплекция…
— Тогда попросите кучера подвинуться и посидите на облучке! — с самым суровым видом произнесла наставница и вдруг проказливо подмигнула Иришке. Та в ответ помахала рукой на прощанье и смахнула непрошеную слезинку, ветер не иначе…
Со скрипом распахнулись тяжелые створки ворот, всхрапнули кони, понукаемые усатым кучером, громко охнул шевалье ри Мартен, экипаж тронулся постепенно набирая ход. Маркиза ри Кавиньи урожденная графиня рю Моро покинула пансион Тишайшей Бригитты.
Глава шестая, в которой героиня прибывает на новое место жительства
Удобно устроившись на мягком сиденье, ни разу не покидавшая надежные стены обители Иришка поначалу с интересом смотрела на проплывающие за окном кареты поля и перелески, но накопившаяся за день усталость быстро взяла свое, и девушка задремала. Она благополучно продрыхла всю дорогу до дома его светлости, проснувшись от только от того, что экипаж остановился.
Не сразу сообразив где находится, новоиспеченная маркиза с любопытством выглянула в окошко и встретилась взглядом с растерявшим большую часть своей обычной веселости ди Мартеном, который покряхтывая и держась за поясницу, отдавал какие-то распоряжения слугам. Один из них открыл дверцу кареты и с поклоном подал юной хозяйке руку, чтобы помочь спуститься. Заспанная Иришка ступила на гравийное покрытие подъездной дорожки, осмотрелась по сторонам. Однако много в наступившей темноте разглядеть не удалось. «Завтра, я все рассмотрю как следует», — пообещала себе девушка, поднимаясь по широким ступеням мраморной лестницы в сопровождении прихрамывающего управляющего.
В ярко освещенном просторном ветибюле выстроилась длинная вереница слуг, с жадным любопытством рассматривающих молодую хозяйку. Вперед выступил важный дворецкий.
— Добро пожаловать в Кастерс-холл, ваше сиятельство, — он с поистине королевским достоинством поклонился. — Позвольте представиться — Алан Креви, старший дворецкий.
«Серьезный дядька, обстоятельный», — вяло подумала Иришка, даже не стараясь запомнить имена и должности слуг, которые торжественно перечислял Креви. Она рассеянно переводила взгляд с одного незнакомого лица на другое и чувствовала себя совершенно разбитой. Кивая и улыбаясь в ответ на почтительные реверансы и низкие поклоны тех, чьи имена и должности называл дворецкий, Аола мечтала поскорее оказаться в тишине и одиночестве.
— Ваши покои готовы, миледи. Марта проводит Вас, — последние слова заставили девушку взбодриться и обратить внимание на хорошенькую блондиночку, чуть полноватую и румяную, как сдобная булочка.
Идя следом за горничной, она отметила отменный вкус хозяина и не могла не признать, что чувствует себя удивительно уютно в Кастерс-холле, словно этот огромный дом ждал именно ее, а теперь тихо радуется, подмигивая огоньками светильников и поскрипывая филенчатыми, щедро украшенными резьбой дверями.
— Розовые комнаты, ваше сиятельство! Прошу.-
Только не розовые, терпеть не могу… — однако все слова протеста улетучились из головы, стоило только войти в комнату. Розы. Они были повсюду: живые и нарисованные, вышитые шелком и выкованные из металла, вырезанные из сердолика и нефрита. Иришка протянула слегка озябшие руки к камину, облицованному драгоценным парламским мрамором, экран, стоящий перед ним был расписан узором из чайных роз, а ручки каминного набора были выполнены в виде полу распустившихся бутонов, с удовольствием прошлась по белоснежному ковру, украшенного гирляндами роз, порадовалась, что цвета топленого молока шелковая обивка стен и мягкой мебели лишена рисунка.