Страница 37 из 40
Некоторое время мы сидели в абсолютной тишине, не нарушаемой даже звуками природы – не было ни шороха листвы, ни пения птиц, ни стрекотания цикад. Мертвая безмолвная пустыня. В какой-то момент я обнаружила, что опустила голову на плечо Казекаге и, похоже, успела даже задремать, но Гаара не сказал ни слова. Его правая ладонь переместилась на мое бедро, левая оставалась на колене. Кончиком большого пальца юноша аккуратно и почти невесомо выводил замысловатые узоры на моей ноге. От этого, может быть, и неосознанного жеста защемило сердце, и я накрыла его ладонь своей. Рука Гаары замерла, он чуть повернул голову и уткнулся носом в мои волосы. Я прикрыла глаза и поняла, что что-то говорю, только когда слова уже сорвались с языка.
- Я люблю тебя. И всегда буду.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом, видимо, вместо ответа юноша повернулся ко мне всем корпусом, привлек меня к себе, мягко надавив на шею, и поцеловал. Сначала на грани чувствительности, почти неощутимо. Потом настойчивее, углубляя поцелуй и попутно плавно опуская меня на кровать.
А мне казалось, что я не могу им насытиться. Руки блуждали по оголенным плечам и груди, очерчивали каждый напряженный мускул, потом поднялись к шее, и мои пальцы непроизвольно зарылись в мягкие волосы. Каждый раз, когда Гаара пытался отстраниться, чтобы глотнуть воздуха, я подавалась вперед вслед за ним, позволяя только краткую передышку и снова впиваясь в его губы. Меня не покидало какое-то странное, двойственное чувство: с одной стороны все это было чем-то новым и волнующим, с другой – казалось настолько привычным, что становилось страшно. И в какой-то момент я поняла, что и сама не смогу без него. Для Гаары я была своего рода проводником в нормальный, человечный, доселе ему незнакомый мир. Но, кроме меня, у него еще были брат с сестрой, Наруто, да и все жители селения, которые медленно, но верно меняли свое отношение к Казекаге. Гаара же для меня был… всем. В моем крохотном мирке ему не было замены. У меня было много близких людей, но ни один из них не был для меня настолько значителен и важен. Как бы эгоистично это не прозвучало, но в тот момент я бы променяла всех вокруг на него одного. Лишь бы быть рядом.
А буквально через несколько часов мне предстояло вернуться в Коноху.
- Нана? – Голос Гаары звучал, словно сквозь вату. Краем сознания я поняла, что он отстранился, обхватил мое лицо ладонями, но разглядеть выражение его лица почему-то не получалось – перед глазами стояла мутная пелена. – Нана, что случилось? Почему ты плачешь?
«Разве я плачу?»
Хотелось озвучить все эти вопросы, но получилось выдавить только жалкий всхлип.
«Да. Плачу».
Стало стыдно за проявленную слабость, и я поспешно закрыла лицо ладонями, но Казекаге это не устраивало. Он негрубо, но настойчиво убрал мои руки, сам вытер дорожки от слез. Выглядел он при этом… задумчиво и слегка обеспокоенно.
- Не принимай все так близко к сердцу, - вдруг произнес юноша каким-то сухим голосом.
Опешив, я захлопала глазами.
- В смысле?
Вздохнув, Гаара терпеливо пояснил:
- В смысле, не стоит так переживать из-за расставания.
Эта реплика вообще ввела меня в ступор.
- Но… ты же сам вчера говорил…
- Я слишком драматизировал.
- Драматизировал? – бесцветным голосом переспросила я. Когда Казекаге кивнул, продолжила: - Драматизировал, значит? Утром я вернусь в Коноху, когда мы в следующий раз увидимся – одному богу известно, а ты драматизировал?
Казалось, теперь Гаара уже не выглядел так уверенно.
- А я-то чувствовала себя черствой бессердечной сволочью. Мол, бедный Казекаге-сама тут страдает, а мне как будто плевать на него. – В голосе становилось все больше и больше ядовитой обиды и злости. – Знаешь, что? Иди к черту.
Толкнув его в грудь, я переползла на соседнюю половину кровати, легла на бок и гневно уставилась в стену.
Драматизировал он. А мне, может быть, и впрямь плевать. Подумаешь. До этого расставались почти на год и ничего, живая же. Буду больше работать, чтобы не возвращаться мыслями к трижды проклятой Суне. Разве что скучать буду по Темари с Канкуро. Да и по селению. А по Гааре не буду, вот назло, специально не буду.
За спиной послышался утомленный вздох, потом кровать чуть скрипнула, прогибаясь под чужим весом, и в комнате снова повисла напряженная тишина. Я закрыла глаза, думая, что чем скорее засну, тем лучше, но сон, несмотря на усталость, не шел. В итоге минут через пять я начала ворочаться от того, что затекли мышцы. Да и вообще, я привыкла спать, уткнувшись во что-нибудь носом – чаще всего в стенку, но в последнее время - в кое-чью шею. В итоге, сдавшись, я все-таки перевернулась на другой бок.
Вопреки всем моим ожиданиям, Гаара спал. Или просто закрыл глаза. Насупившись, я с полминуты поборолась со своей гордостью, но все-таки придвинулась поближе.
- Не вздумай ухмыляться.
- И в мыслях не было.
Несмотря на его слова, в голосе явно была слышна насмешка. Ладонь привычно легла на мою талию, придвигая еще ближе, заставляя и меня обнять его, чтобы было, куда деть руки. В который раз подумалось, что противостоять этому человеку я просто не в силах. Какой толк во всех этих жалких попытках показать свою обиду, если в конце все равно приползу на коленях? Печально, но факт – рядом с Гаарой я забывала даже о банальной гордости. Потому я смирилась с неизбежным и вздохнула, устраиваясь поудобнее. А уж когда пальцы Казекаге начали ненавязчиво перебирать мои волосы, я и вовсе растаяла, готовая простить ему все, что угодно.
- Тебе ведь не плевать, да? – произнес юноша. Не шевельнувшись, я ответила:
- Конечно, не плевать. – Не удержавшись, я таки вставила острую шпильку: - В отличие от некоторых.
- Я не говорил ничего подобного, - сухо отозвался Гаара. В голосе проскользнули знакомые опасные нотки, но меня это не испугало. Я только пробормотала нечто невнятное и не очень лицеприятное. Казекаге устало вздохнул, чуть отодвинулся и, кончиками пальцев надавив на подбородок, заставил меня поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Нет смысла так себя терзать, делу это не поможет.
- Вчера ты, кажется, был другого мнения, - пробубнила я, неловко отводя взгляд.
- Со вчерашнего дня много что могло измениться, - как-то странно отозвался Гаара.
Мне снова показалось, что он что-то недоговаривает, и я уже хотела спросить – что именно, но, видимо, в поцелуях Казекаге нашел весьма действенный способ меня заткнуть. Да и вообще, Гааре, похоже, нравились прикосновения. Может быть, потому что они были ему в новинку, и он пытался наверстать упущенное за предыдущий десяток лет. Не знаю, как с остальными, но ко мне его всегда притягивало. Если я оказывалась в радиусе пяти метров, то юноше обязательно надо было так или иначе со мной контактировать физически. Кстати, о физических контактах… где, интересно, Казекаге-сама так поднаторел в поцелуях? Но как следует поразмышлять на эту тему я не успела, так как мозг был не в силах одновременно справляться и с логическими задачками, и с эмоциональными потрясениями, а потому предпочел отключиться. Что он, впрочем, делал довольно часто, если Гаара находился поблизости.
Уже засыпая, сквозь полудрему я пробормотала:
- Может, мне все-таки остаться здесь, в Суне?
Ответ Казекаге был каким-то странным:
- Завтра ты отправишься в Коноху. А там посмотрим.
Но толком осмыслять эту фразу я не хотела, да и не могла, с головой окунувшись в сон.
*
Провожать нас собралась, наверное, половина Суны. Помимо коноховцев селение покидали также приезжие шиноби других стран, так что толпа у ущелья была приличная.
Я пришла довольно поздно, провозившись со сбором вещей. Встала рано, когда солнце только-только поднималось. Как ни странно, Гаары рядом не было. Не обнаружила я его и в самом кабинете. Не могу сказать, что меня это обидело, но расстроило точно – получается, что я даже толком попрощаться с ним не смогу. Был, конечно, шанс, что он придет проводить нас, но на виду у такой толпы он вряд ли позволит себе что-либо серьезнее рукопожатия. В общем, в общежитие я пришла злая и раздраженная. Кое-как привела себя в порядок, покидала вещи в сумку и направилась к месту сбора. Сперва опешив от такого количества народу, я даже засомневалась – а туда ли я пришла, но потом заметила знакомые макушки и принялась пробивать себе дорогу сквозь толпу. В этот момент Ино как раз поведывала всем присутствующим увлекательную историю о том, как мы таким малочисленным отрядом сумели защитить южный проход. При этом история была приукрашена, о шиноби Суны не было сказано ни слова (за исключением Темари), зато количество нападавших было умножено на два. Роль же самой Ино была просто невообразимо велика. В общем, вполне себе так в духе Яманаки.