Джокер в колоде

— Ты выглядишь измученным, Уэс, — посочувствовал я ему.

— Я как раз стягивал штаны, когда поступил звонок, — пожаловался он. — Так хотелось спать, что впопыхах я чуть не забыл натянуть их снова. У меня была тяжелая неделя.

— Какова ситуация?

— Труп все еще здесь, в спальне. Мы уже заканчиваем.

— Его застрелили, верно?

— У тебя есть сигарета?.. Левая сторона, контактная рана, смерть наступила мгновенно — должно быть, он крепко спал. Он лежал голый в постели. Похоже, у него был… ну, накануне была вечеринка. Подружка исчезла, а он так и не проснулся. Мы считаем, что убийца ждал, когда Парадиз останется один и крепко уснет после… э-э… бурного приема гостей, потом вошел и застрелил его.

— Вошел? Есть какие-нибудь следы, указывающие на то, пришлось ли убийце применить силу, чтобы попасть в комнату?

— Нет, здесь простой замок. Профессионал запросто мог войти. Во всяком случае, Парадиз ему не открывал. Усек?

Я кивнул.

— Он не мог подойти и открыть кому-то двери, будучи голым, а потом вернуться в постель. Значит, его застрелили в кровати, и сделал это тот, кто подобрал отмычку. Или у него был ключ… У тебя есть сигарета?

— Откуда вам стало известно, что его зовут Парадиз, Уэс? Он называл себя Адамом Престоном.

— А поначалу мы и не знали. Первым на место происшествия прибыл старик Роузи из отдела убийств. Он узнал мертвеца, поскольку сталкивался с ним, когда работал в отделе по борьбе с жульничеством. Тогда он, правда, шустрил под другим именем. Роузи навел справки и получил информацию об Аароне. И адрес брата.

Я не успевал следить за поворотом событий, просто не готов был к ним.

— Почему наводили справки? Разве на него нет официальных документов?

— Кое-что есть, Шелл. Он отбывал срок в Сан-Квентине в период с пятьдесят девятого по шестидесятый год. В январе пятьдесят девятого попал в тюрьму.

— Вот как? И за что его осудили?

— Воровство, хищение в особо крупных размерах. Распродавались фальшивые нефтяные месторождения, нефть присутствовала лишь в чернилах, которыми писались договоры. Он также продавал золотоносные рудники, в которых не было золота, подводное имущество и один недействующий урановый рудник на Аляске.

— Жулик, — угрюмо произнес я. — Жулик большого калибра.

— Включая поддельные, фальшивые документы — словом, почти весь набор. — Он замолчал, потом спросил:

— Ты почему хмурый?

— Да так.

Я думал о том кутеже в Лагуна-Парадиз… система радиосвязи и джаз, большая карта, сладкие девочки, суматоха… бегущие огни и море выпивки — короче, вакханалия. Я был уверен, что Джим не стал бы связываться с тем, что добыто нечестным путем. Ничего не скажешь, собственность расположена на самом выгодном участке побережья, а если продать ее за приличную сумму, то денег с лихвой хватит, чтобы развивать проект дальше. А крупная сумма — солидная база и приманка для любого жулика, привыкшего к легкой добыче.

Я вспомнил, как Джим рассказывал, что большая часть идей, связанных с проектом, принадлежит Адаму — точнее, Аарону. Но я пока отмахнулся от вопросов, на которые не знал ответа, и спросил Уэсли:

— Почему ты решил, что он принимал гостей?

— Похоже, у него здесь побывала девица. Бокалы для напитков, на одном остался след губной помады, на подушке обнаружены светлые волосы. И еще одно — постарайся понять, Шелл.

— Постараюсь.

— Он был очень аккуратным. Вся одежда на «плечиках», в туфлях — распорки для обуви, все, даже носки, аккуратно сложено в ящичках. А тут он в кровати — голый, как я уже сказал, — а одежда свалена в кучу на стуле или валяется где попало, одна брючина вывернута наизнанку и так далее. Беспорядок, никак не свойственный такому аккуратисту, как он.

— О'кей, я понял. Его волновали не распорки для обуви и «плечики», а скорее другие плечики…

— У тебя есть сигареты?

Я не слышал, меня жгло нетерпение узнать побольше.

— А что девица? Кто-нибудь ее видел?

— Все, что нам о ней пока известно, — цвет волос, должно быть, яркая блондинка. Судя по тому, что нашли на подушке. — Он состроил кислую мину. — Если только они не остались с предыдущей ночи.

— Может быть, и весь кутеж происходил черт-те когда?

— Не похоже, во всяком случае, все остальное случилось сегодня.

Он был прав. К тому же я вспомнил, как Аарон просил Джима закрыть действо в Лагуне, объяснив, что у него свидание. Я спросил Уэса:

— В котором часу произошло убийство?

— Сразу после полуночи. — Он заглянул в свой блокнот, пролистал несколько страниц. — Звонок поступил в двенадцать десять. Мужской голос сообщил, что слышал выстрел, и назвал адрес.

— Как он мог столь точно определить, откуда стреляли?

— Утверждал, что сосед. Он не был уверен насчет адреса, но ему показалось, что стреляли здесь или в соседнем доме. Офицеры в патрульной машине, принявшие сообщение, проверили оба дома и обнаружили жертву здесь. Он был еще теплый, кровь не успела свернуться.

— Как зовут мужчину, что позвонил? Уэс демонстративно захлопнул блокнот.

— Он не назвал своего имени. Старая песня — еще один добрый гражданин, который не хочет лишних хлопот.

— Похоже на то, — согласился я и угостил его наконец сигаретой.

Вернулся Джим. Он плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками. Уэс поинтересовался, не хочу ли я взглянуть на сцену убийства. Мы вошли в спальню в тот момент, когда фотограф заканчивал съемку. Все было в точности так, как описывал Уэс. Ничего нового, кроме отвратительного зрелища насильственной смерти. Аарон лежал в кровати на спине, его крупное сильное тело еще не прикрыли, голова запрокинута. Одежда, о которой говорил Уэс, теперь была аккуратно сложена на стуле — очевидно, полицейские уже проверили карманы и все, что положено. На деревянной спинке кровати стояли два высоких бокала.

— Пили бренди с содовой, — заметил Уэс. — Хотя это ни о чем не говорит. На стаканах никаких отпечатков, если не считать мало что рассказывающего следа губной помады. Стаканы тщательно протерли, и дверную ручку тоже, с наружной и внутренней стороны. Здесь нет никаких следов, кроме отпечатков жертвы.

Я с двойственным чувством глянул на покойного Аарона Парадиза, в последнее время ставшего известным под именем Адама Престона. Смертельная пуля вошла точно как по ниточке и разорвала сердце, но, должно быть, сердце успело спазматически сжаться, прежде чем остановилось. Потому что на белой простыне растеклось большое красное пятно, удивительно большое пятно, словно рана фотанировала. Я сказал Уэсу, что буду поддерживать с ним связь, поблагодарил за информацию и вышел.

Мы с Джимом сидели в моей машине, припаркованной перед домом его брата. Полиция уехала. Джим все еще пребывал в полуобморочном состоянии, но теперь ему стало лучше, он мог себя контролировать. Он попросил меня сделать все, что в моих силах, попытаться найти убийцу Аарона и выяснить, почему он это сделал. Настаивал, понятно, на том, чтобы все было оформлено должным образом, как это бывает между клиентом и детективом, — мой обычный гонорар плюс расходы, независимо от того, удастся мне раскрыть дело или нет. Он знал, что я буду из кожи лезть вон, стоит ему меня просто попросить, потому что мы были близкими друзьями; но он упорствовал, требуя, чтобы все было именно так, официально, и я согласился.

Мы были давними друзьями; почему же он никогда не заикался, что у него есть брат? Я вспомнил, что и раньше ко мне подкрадывалось ощущение, будто он не всегда со мной откровенен. Так и оказалось. Я почувствовал беспокойство… но беспокойство зашевелилось во мне сразу после — или даже во время — просмотра фильма в доме у Джима. И это щемящее ощущение сидело во мне и не давало покоя…

Я поймал кончик мысли и зацепился за него.

— Джим, я хочу еще раз посмотреть тот фильм. Он непонимающе уставился на меня.

— Что ты хочешь? Я завел машину.

— Хочу, чтобы ты еще раз прокрутил для меня фильм, тот, что мы смотрели сегодня.