Страница 64 из 67
Дорога до капища показалась Забаве бесконечной.
День выдался холодный, промозглый, с северным ветром. Несмотря на это, Изяслав приказал ехать верхами да взял с собой пятерых дружинников. Княгине оседлали маленькую молодую кобылку, которая постоянно норовила или убежать вперед, иль отклониться в сторону. Тогда Изяслав, всю дорогу ехавший от Забавы по правую руку, вырывал у нее уздечку и сам окорачивал лошадь.
Княгиня не перечила. По порывистым, нервным движениям видела, что Изяслав не в себе, и, скажи она хоть слово поперек, – слепая злоба затопит его. А Забаве нужно было во что бы то ни стало попасть в капище.
Невольно вспомнилось ей, как впервые ехала по этой же дороге со Всеволодом. Тогда казалось, что нет на свете ни горя, ни смерти – со всем справится ее сильный любящий муж, от любой беды убережет.
Слезы навернулись на глаза, когда вспомнила улыбающееся смуглое лицо его, светлые добрые глаза. Слишком мало было у них времени. И понять-то не успела, что такое замужем быть.
«Любый мой, - подумалось вдруг, - кабы вернуть сейчас могла, - ни за что не отпустила бы тебя тогда, в ущелье. Живым сберегла бы от всех смертей…»
Когда из Северомирска выезжали, она еще надеялась, что в дороге произойдет чудо и ей удастся сбежать. Теперь надежда развеялась, как дым. Будто под конвоем вез ее Изяслав, а в ущелье и вовсе княгиня почувствовала себя словно в ловушке.
Приближалась ночь, когда добрались до почти пересохшего озерца. Дружинники спешились, чтоб напоить коней.
- Князь, - обратилась Забава к Изяславу. – сам видишь: бежать мне некуда. Отпусти одну в капище да оставь до рассвета.
- Еще чего выдумала! – грубо ответил князь. – Пусть люди мои здесь останутся, а я с тобой пойду.
Но Забава так покорно просила, так убеждала, что Изяслав уступил.
- Ладно, - сказал он нехотя, - в капище не пойду, но неподалеку буду. Так что, если обмануть задумала, – поберегись.
Был уже поздний вечер, когда Забава ступила на знакомую полянку между скал. Почти наощупь собрала она пучок сухой травы да хворост и запалила костерок рядом с прямоугольным камнем, который видела во сне. Холодные влажные ветки не хотели гореть и слабо тлели, поднимая в темное беззвездное небо серый густой дым.
Достав из чересседельной сумки моточек овечьей пряжи, Забава подпалила ее и принялась ждать.
Но время шло, а богиня не являлась. Только темные косматые тени плясали на отвесных скалах, завораживая и пугая своей причудливой красотой, да шипели, потрескивали ветки в костре. Небо постепенно прояснялось, показались звезды, и легкий морозец опустился на землю. От чуть тлеющего костерка тепла почти не было, поэтому Забава начала замерзать. Она обхватила ноги и сунула озябшие руки в рукава. Нельзя было позволять себе думать о страхе и холоде – пока есть жизнь, есть надежда.
Вдруг сзади раздались шаги, и в отблеске костерка Забава увидела Изяслава.
- Что? Ответила тебе твоя богиня, - криво ухмылялся князь.
Она ничего не сказала, все и так было понятно.
- Ну так ведь к лучшему, - мягким вкрадчивым голосом заговорил Изяслав. - Что нам жрец? Сама богиня нас благословит!
Забава посмотрела на него и медленно встала. Спотыкаясь, начала пятиться к стене. По сумасшедшему, голодному блеску в глазах Изяслава она поняла, что недоброе в голове у него.
- Нет здесь богини, - дрогнувшим голосом ответила она и хотела было проскользнуть мимо, да он не дал. Больно схватил за руку и дернул на себя так, что она едва не упала.
- Постой! Куда ты? – низким хриплым голосом спросил Изяслав, притягивая ее к себе и наклоняясь к губам.
Забава похолодела. Стараясь казаться спокойной, она попросила:
- Отпусти, князь!
Но голос не слушался, выдавая ее страх.
- Зачем? – недоумевал Изяслав и только сильнее сжал ее руки. - И так долго я ждал, а больше не хочу!
Касаясь щекой ее горячего лба, он прошелся руками по спине, потом сильно сжал ее груди и вдруг, схватившись за ворот, неожиданно рванул на ней одежду. Забава охнула, но крепкая дорогая ткань не поддалась, лишь чуть-чуть открывая грудь. Опомнившись, Забава попыталась освободиться из его рук.
- Не смей, Изяслав. Ты обещал! Не смей! Закричу! – умоляла она, понимая, что, если он захочет, - никто не поможет ей.
- Кричи! – рассмеялся ей в лицо Изяслав, продолжая блуждать руками по дрожащему телу. - Кричи! Я отослал всех, чтоб не мешали нам.
Забава уперлась руками в его грудь. Слезы текли по щекам ее. Едва успевая отворачиваться от поцелуев, она шептала:
- Прокляну! Весь род твой!
- Проклинай! – рычал Изяслав, стаскивая с головы ее тяжелый платок и наматывая на кулак длинные косы. - И на дите ведь свое проклятье наложишь! Лучше отдайся сама, Забава, отдайся мне, как ему…
Отвращение затопило княгиню. Хотелось разбить в кровь его красивое лицо, навсегда стереть с губ ухмылку. Но шестым чувством понимая, что Изяслава ей уже никакой силой не остановить, заставила себя покорно опустить руки и послушно прижалась к его груди.
Изяслав застонал от удовольствия, отпуская ее волосы.
- Наконец-то, Забава, - выдохнул он ей в губы.
Но как только Изяслав ослабил хватку, Забава изо всей силы толкнула его в грудь и рванулась прочь.
Она услышала, как выбило воздух из его легких, но Изяслав был сильнее и быстрее. Лишь на мгновение он замешкался, но тут же схватил Забаву и, озверев от желания, ударил наотмашь по лицу и толкнул на землю.
Забава споткнулась и упала почти плашмя, сильно ударившись головой о какой-то камень. В ушах зазвенело, перед глазами все поплыло, замелькали золотистые мушки. Что-то горячее потекло по лицу, и она почувствовала во рту вкус крови. Словно в самом жутком сне сквозь пелену боли увидела, как наклоняется к ее телу Изяслав.