Страница 3 из 100
Ребята дружно кивнули и ушли из-за стола.
— Рудольф, мне так жаль!
— Ничего страшного, Джон! Ты же неспециально…
Ребята поднялись на второй этаж, девушки направились в сторону спальни. Яков их нагнал.
— Я кое-что видел, — сказал он тихим голосом.
— Т-ты в-видел чужой сон? — спросила Мэри, выпучив глаза, отчего они практически сравнялись с линзами на очках.
— Тише! — шикнул Яков на девушку, отчего Колинс прижала ладонь ко рту. Энни же внимательно вглядывалась в старшего брата.
— Идёмте в спальню.
Ребята решили идти в спальню Энни, ведь у Якова полкомнаты было завалено сломанной техникой и различными деталями. А вот у Энни, как всегда, был полный порядок, а на потолке висели бумажные фонарики различных цветов.
— Не включай свет, — сказала Энни и создала три миниатюрных шарика из спектрадрима, направив к каждому по одному. Ребята сели в центре комнаты на пуфики.
— Это было невероятно, — рассказывал Яков. — Ощущение, будто всё происходящее реальнее, чем сейчас! Да и цвета выглядели куда ярче и красивее! Я очутился в большой комнате, на стенах были нарисованы какие-то существа с крыльями…
— Существа с крыльями? — переспросила Энни. — Ты про левидримеров?
— Нет! — нервно сказал Яков. — Это были не левидримеры, а какие-то человекоподобные существа. На руках у них были то ли перья, то ли чешуйки, а за спиной…
— Н-настоящие крылья, — прервала его Мэри. — Ты говоришь о нифилимах?
— Нифи… что? — переспросил Яков Грин, внимательно посмотрев на Мэри.
— Нифилимы, — повторила она, — мифические существа из Леопаса. Есть одна легенда о них. Говорят, что у Леонарда Винтера, ещё до Лазаря, были ученики. Он забрал их в свой инсениум и решил обучить левидриму. Но позже что-то пошло не так и Птичий Владыка покинул Леопас, оставив учеников одних. Брошенные, мужчины и женщины ушли в вечные леса, где самостоятельно стали обучаться полёту, подражая птицам. Они это делали так долго, что сами превратились в птиц, а точнее, в нифилимов.
— Какой же это бред! — рассмеялся Яков. — Такого быть не может!
— На то она и легенда, Яков, — сказала Энни рассудительно.
Яков продолжил рассказывать свой сон, и, дойдя до момента с Энни, Мэри не смогла сдержать эмоций.
— Н-но такого не может быть. Что там делала Энни? Этот сон снился тому, кто её знает, и в то же время бывал в башне Винтера, ведь именно там и стоит картина основателя левидрима!
Брат и сестра переглянулись, они ничего не поняли. Мэри заметила это и решила пояснить.
— В-в Леопасе, в башне Винтера, рядом со святилищем Сноу, есть белая комната, где стоит картина первого левидримера. Говорят, что её нарисовала сама Менада Тами! Она сама себя пишет целый год. В новом году картина дорисовывается и семь дней не изменяется, а затем полностью стирается и остается белый холст. Всё начинается сначала, и так год за годом.
— Ты бывала в этой комнате? — спросила Энни подругу.
— Д-да, — кивнула Мэри.
— Может, тебе и приснился этот сон, а я, съев мясо гипноморфа, увидел его? — предположил Яков.
— М-мне не снился такой сон!
— Может, ты его не запомнила! — настаивал Яков.
— Ментадримеры помнят все свои сны! — уверенно заявила Мэри и поднялась с пуфика. Девушка отошла к окну, а маленькая сфера из спектрадрима последовала за ней.
— Татуировка! — чуть ли не крикнул Яков, внезапно вспомнив о девушке в сером. — Ментальная татуировка в виде скелета!