Восхождение по спирали

Следует отметить, что во многом таким переменам способствовало осознание русскими князьями того, что они могут противостоять сильному врагу и, прежде всего, Орде, объединив силы. Многочисленность войска, подобного тому, что привёл Батый и в своё время поразившая их предков, теперь воспринималась как необходимый фактор победы.

Тридцать девять лет исполнилось Дмитрию Донскому, когда он заболел и, объявив семнадцатилетнего сына Василия государем, в 1389 году умер.

Очевидно, что после нашествия Батыя на северные земли Руси в течение более чем века, и князья, и деловой люд имели больше сношений с Ордой, чем с западными странами, всё более познавая иные нравы, иную религию и бескрайние просторы Азии. Столь плотное взаимодействие не могло не сказаться на политике, жизненном укладе, отношению к инородцам и иноверцам. Оставаясь христианской страной и поверяя дела христианскими заповедями, тем не менее, знать, да и простолюдины, вынуждены были познавать и мусульманские традиции и заповеди. Эти две религии, оспаривая одна другую, в то же время выявляли и общее, что приводило к растущему взаимопониманию. Переход из одной веры в другую не был событием неординарным.

Запад Руси, который в эти годы был частично завоёван Литвой, был озабочен более всего насаждением католицизма и не имел опыта, подобного русским князьям, ни в дипломатии с иноверцами, ни в масштабных военных столкновениях, ни в понимании иного жизненного уклада. В то время, когда Россия, находящая под Ордой, вынужденно усваивала новые для себя отношения и постигала существование на больших пространствах, в сражениях многочисленных, в непростой дипломатии, западные страны продолжали закреплять опыт малых войн, борьбы за территории, дворцовых интриг. Именно в этот период произошло отдаление Руси от Запада, её обогащение неведомым Европе опытом. Именно в это время начала складываться самобытность российского государства.

России, в силу её географического положения, важно, и просто необходимо было понять не только европейский, но и азиатский уклад жизни, не только христианство, но и ислам. Напуганные нашествием Чингисхана европейские правители, народы и, естественно, историки, радующиеся, что между ними и варварами оказалась Русь, трактовали этап становления российской государственности под Ордой как отставание от европейской цивилизации. На самом деле этот период формирования государства под давлением иноземного ига был целесообразен и необходим. Во-первых, он прервал череду междоусобных войн, которые в конце концов могли привести к исчезновению так до конца не сформировавшегося государства. Во-вторых, несомненно обогатил россиян новым опытом, продемонстрировав на примере Орды силу и непобедимость единоначалия. В третьих, позволил через взаимоотношения с Ордой увидеть земли восточные, которые прежде, вследствие отдалённости, особо не привлекали.

И самое главное, с точки зрения Божественного промысла, это был период испытания Руси на верность христианской православной веры, которое завершилось благословением игумена Сергия и победой на Куликовом поле. Как пишет Карамзин, Мамай перед бегством тогда воскликнул: «Велик бог христианский!»

Таким образом, многолетняя зависимость от азиатской Орды сформировала главные принципы государственного становления: незыблемость православной веры, целесообразность и необходимость единоначалия над всей территорией, взаимодействие при противостоянии общему врагу, уважительное отношение к иным вероисповеданиям, дипломатическое разрешение конфликтов, в то время как западные государства стремились объединять народы исключительно одной верой и родственными связями правителей, жестоко преследуя инакомыслие и насилием насаждая свою веру.

Лидерство окончательно перешло к московским князьям.

Иван Данилович Калита сначала вместе с Александром Васильевичем Суздальским (1328–1331 гг.), а затем без соправителя великокняжил по 1340 год. Его сын Симеон (1340–1353 гг.). Внук Калиты Иоанн (1353–1359 гг.).

Дмитрий Константинович Суздальский-Нижегородский (1360–1363 гг.), как соправитель и правнук Калиты Дмитрий Донской единоначально (1363–1389 гг.).

Самое важное событие – сражение на Куликовом поле. Кроме того династическое правление одного рода с передачей престола от отца к сыну.

Державная магистраль

Князь Василий. Тамерлан. Витовт. Эдигей. Раздел митрополий. «Мы дремали; ты един за всех бодрствовал…»

1

Семнадцатилетний Василий Дмитриевич, отроком проведший три года вблизи хана, в августе 1389 года во Владимире послом ханским Шахматом был возведён на престол российский. Править ему помогал Совет. Юный Василий сразу же женился на дочери литовского князя Витовта, который изгнанником жил в Пруссии у немцев. И тут же отправился в Орду, где был принят с великими почестями. И даже получил во владение несколько уделов, в том числе те, которые ранее принадлежали князьям черниговским. Причиной тому было опасение Тохтамыша, что тот выступит на стороне Тамерлана, с которым хан вёл войну. И не только. В Орде после сражения на Куликовом поле уже начинали понимать, что Русь рано или поздно вновь соберёт силы и это неизбежное столкновение следует как можно далее откладывать. Сыграли свою роль и три года, проведённые ранее Василием возле хана. Он хорошо понимал, как следует себя вести с ханом и его окружением, несомненно имел в этом окружении и благожелателей, и врагов. Теперь в ранге великого князя это знание ему пригодилось.

Вернувшись из Орды, он вынужден был как и все предыдущие великие князья, принуждать к повиновению непокорных. Начал с Нижегородской области. Потом пришлось усмирять новгородцев, которые никак не хотели принимать чужие условия. Немаловажно, что в объединительных усилиях ему, как и Дмитрию Донскому, содействовало духовенство.

В это время в Орде всё влиятельнее становится один из эмиров – Тамерлан, или Тимур. Его окружение объявляет его владыкою мира подобно Чингисхану, когда ему было тридцать четыре года. За семь лет до этого, как отмечает Карамзин, он не имел ничего «кроме одного тощего коня и дряхлого верблюда». Тогда Тамерлан из среднеазиатской ставки отправился на запад, захватил земли восточнее Каспия и Персию. Багдад ему покорился. Затем он повернул на Индию, повторяя поход Александра Македонского, и взял Дели. Вернулся, усмирил грузин, и, наконец, встретился с грозным противником, турецким султаном Баязетом. «Знай, – писал он Баязету, – что мои воинства покрывают землю от одного моря до другого; что цари служат мне телохранителями и стоят рядами пред шатром моим; что судьба у меня в руках и счастие всегда со мною. Кто ты? Муравей туркоманский: дерзнёшь ли восстать на слона? Если ты в лесах Анатолии одержал несколько побед ничтожных; если робкие европейцы обратили тыл пред тобою – славь Магомета, а не храбрость свою…»

В этих строках нескрываемое презрение и оценка европейской цивилизации, которая все эти годы, прикрывшись Русью, так и не решилась противостоять нескольким поколениям военачальников Орды.

Тамерлан вернулся на Ближний Восток, разбил египтян, разграбил Дамаск, затем разбил войско Баязета и пленил его. Обложил данью и вернулся в свою столицу Самарканд.

Перечисление этих походов уже свидетельствует о мощи азиатской цивилизации, об её размахе в сравнении с европейской, для которой поход Александра Македонского был исключительным и героическим событием. Войско Тамерлана многократно пересекало азиатские просторы с востока на запад, с севера на юг и наоборот. Это был иной масштаб полководческого мышления, иной военный потенциал.

Ещё до этих походов Тамерлан столкнулся с Тохтамышем, который не хотел его пускать в свои владения. Впервые встретившись возле Урала, они завершили противостояние в астраханских степях, где Тохтамыш был разбит и бежал за Волгу, а Тамерлан остался на её берегах.