Бессердечная

– Ты же знаешь, мне нельзя.

– Тогда просто сделайте вид, что размышляете, чтобы я могла задержаться подольше. Королевские служанки то и дело гоняют нас, помощниц, на кухню за добавкой, и если я еще хоть раз там окажусь, наверняка растаю от жары. А я уверена, здесь и так всего вдоволь, и гостям этого предостаточно, и даже слишком. Ужасная расточительность!

Кэтрин сцепила пальцы.

– Они с карамелью?

– Насколько я знаю, да.

– Как ты думаешь, а что если шоколадный трюфель присыпать сверху морской солью? Самую чуточку?

Мэри-Энн неодобрительно наморщила нос.

– Если так, можно его и в перце обвалять.

– Просто в голову пришло. – Кэтрин прикусила верхнюю губу, пожирая глазами конфеты. Конечно же, морская соль, Мэри-Энн просто не понимает. Кладовая в Черепашьей Бухте всегда ломилась от таких конфет – море там совсем рядом, вот Кэт однажды и решила провести эксперимент. Подсоленное горячее какао ей неожиданно понравилось. И трюфелям это тоже не повредит. Капелька соли оттенит их сладость, а легкий хруст кристалликов поспорит с тягучей карамелью… о, непременно надо испечь подсоленный карамельно-шоколадный торт. Он станет одним из фирменных блюд в их кондитерской!

Желудок вновь напомнил о себе урчанием.

– Кэт?

– А?

– По-моему, у вас вот потекут слюнки, и мне это не нравится – на платье могут остаться пятна!

Кэт застонала.

– Что же делать? Я умираю от голода! – и она обхватила себя руками.

Мэри-Энн сочувственно сдвинула брови, но тут же заулыбалась.

– И все-таки платье выбрано очень удачно. Вы танцевали в первой паре с самим Королем!

Кэтрин удалось подавить новый приступ урчанья. Какой смысл жаловаться по поводу кадрили с Королем – ведь это сущая ерунда по сравнению необходимостью таскать тяжеленные подносы в кухонном пекле.

У другого конца стола она заметила тучную фигуру и заинтересовалась:

– Это еще кто?

Мэри-Энн взглянула украдкой и подвинулась поближе к Кэтрин.

– Его зовут Питер Питер[1], а крошка рядом с ним – это его жена. Ее имени я не расслышала.

– Крошка? Ах…

Жена, о которой говорила Мэри-Энн, оказалась совсем малышкой, почти незаметной рядом с огромным супругом. Спина у нее была сгорблена – не от возраста, подумала Кэт, скорее, от тяжких трудов – а по обе стороны бледного, как бумага, личика свешивались пряди светлых волос. Вообще, вид у нее был больной. Она прижимала руку к животу и даже не смотрела в сторону стола. Лицо у нее блестело от пота.

А вот ее муж был настоящей громадиной. Он возвышался над всеми, и даже осанистый отец Кэт рядом ним показался бы карликом. Черный костюм для верховой езды сидел на нем в обтяжку, и на особо выдающихся местах ткань чуть не лопалась. Кэтрин заподозрила, что при быстрой ходьбе многие швы не выдержат напора. Сердито набычившись, Питер посматривал вокруг из-под шапки рыжих курчавых волос, которым не помешали бы мыло и расческа.

Казалось, им с супругой было совсем не весело на королевском балу.

– Кто же они такие? – шепотом спросила Кэтрин.

– Сэр Питер – владелец тыквенного поля где-то за Лесом Никуды. Поваренок на кухне шепнул, что дворянство ему пожаловали всего полмесяца назад в награду за то, что жена победила в состязании по поеданию тыкв. Насколько я знаю, Джек занял второе место и постоянно требует реванша. – Мэри-Энн хмыкнула. – Вот бы мне кто пожаловал дворянство за то, сколько я ем.

Кэтрин тихо засмеялась. Глядя на фигуру Мэри-Энн, никто бы не догадался, что у нее такой же завидный аппетит, как у самой Кэт. Несколько лет назад, когда Мэри-Энн взяли к ним в служанки, они потому и сблизились, что обе любили хорошо поесть.

Над ними нависла тень, и смешок Кэтрин застрял у нее в горле. К подносу Мэри-Энн протянулись толстые пальцы.

– Что это тут?

Мэри-Энн пискнула, Кэтрин зарделась, но сэр Питер, не удостаивая их вниманием, принялся рассматривать конфеты. Может, он и слышал, как о нем судачили, но не подал виду.

– Это, э-э-э, карамельные трюфели, сэр, – пролепетала Мэри-Энн.

– Несоленые, – уточнила Кэт, – К сожалению.

Вблизи она разглядела каждый волосок на подбородке сэра Питера и грязь у него под ногтями – видно, новоиспеченный дворянин был так занят возней на тыквенной грядке, что не удосужился помыться перед своим первым королевским балом.

– Сэр Питер, если не ошибаюсь? – запинаясь, пробормотала Кэтрин. – Я до сих не имела удовольствия с вами познакомиться.

Прищурив крохотные глазки, Питер черным от грязи пальцем подцепил с подноса трюфель и отправил в рот. Кэтрин моргнула.

Мэри-Энн, потупив глаза, хотела отойти от стола.

– Умф, м-м-м, обожди!

Мэри-Энн замерла на месте.

Сэр Питер, перемазанный шоколадом, глядел на поднос.

– Хочу еще таких. Это ж все дармовое? Как там – комплимент от Короля?..

Мэри-Энн сделала реверанс.

– Конечно, сэр. Угощайтесь! Берите, сколько хотите. Может быть, принести вам еще чего-нибудь?

– Не надо. – Он нацелился на очередной трюфель и проглотил его, не жуя.

Леди Питер, спрятавшись в тени супруга, смотрела, как трюфели исчезают в его пасти. Побледнев так, что стала казалась зеленой, она нерешительно посмотрела на Мэри-Энн.

– Нет ли у вас пирожков с тыквой? – пробормотала она еле слышно. – Вчера мы продали королевскому повару несколько тыкв и слышали, что он собирается печь пирожки для бала, но я не вижу…

– Никакой тыквы, хватит с тебя! – грозно зарычал на нее муж, брызгая слюной на поднос с трюфелями. (Кэт и Мэри-Энн поморщились.) – Ты и так уж ею объелась.

Леди Питер стушевалась.

Набравшись храбрости, Кэт встала между Питером Питером и трюфелями:

– Мэри-Энн, ты непременно должна угостить этими конфетами Валета. Он так любит карамель.

С благодарностью посмотрев на нее, Мэри-Энн быстренько унесла поднос.

Кэтрин присела.

– Я Кэтрин Пинкертон, дочь Маркиза Черепашьей Бухты. Я слышала, вам недавно пожаловано дворянство?

Кусты рыжих бровей подозрительно нахмурились.

– Возможно.

– А это, должно быть, ваша супруга? Очень приятно познакомиться с вами, леди Питер.

Женщина испуганно втянула голову в плечи. Ни поклона, ни улыбки – она только съежилась и продолжала рассматривать яства, хотя Кэт заметила, что при виде еды странная дама сдерживала отрыжку.

Кэтрин не знала, что и подумать.

– С вами все в порядке, леди Питер? Кажется, вы побледнели? Здесь так жарко! Если позволите, я могла бы проводить вас на балкон…

– Все у ей хорошо! – отрывисто рявкнул сэр Питер. – Просто слишком уж нажимает на тыкву, будто не знает, что оно ей боком выйдет.

– Понятно, – сказала Кэтрин, хотя ничего не поняла. – Поздравляю с победой на конкурсе, леди Питер. Вы, вероятно, съели много. Я и сама обожаю тыквенные пироги.

Питер на мгновение отвлекся, ковыряя ногтем в зубах, и Кэтрин охватило странное чувство, что он прикидывает, как бы приготовить и съесть ее.

– Она ест сырую, – заявил Питер с гордостью. – Едали вы когда-нить сырую тыкву, леди… Пинкертон?

– Сомневаюсь, чтобы мне приходилось. – Кэт пекла тыквенные пироги, а как-то раз приготовила тыквенный мусс, но волокнистая мякоть и скользкие семечки не вызывали у нее аппетита. Заглянув за спину сэра Питера, она обратилась к его супруге. – Понимаю, от такого лакомства можно занемочь. Жаль, что из-за нездоровья вы не можете отведать угощений с королевского стола.

Подняв на нее глаза, леди Питер жалобно застонала и снова уронила голову. Казалось, она того и гляди лишится чувств среди праздничного великолепия.

– Может быть, вы хотите присесть? – предложила Кэтрин.

Слабым голоском леди Питер ответила:

– Вы уверены, что нигде поблизости нет ни одного пирожка с тыквой? Мне бы хоть один, и сразу стало бы куда легче…

– Видите? Не о чем с ей толковать, – вмешался сэр Питер. – Глупа, как долбленая тыква.

1

Питер, любитель тыквы – герой одного из стихотворений сборника «Сказки Матушки Гусыни»:

Здесь и далее прим. переводчика.