Тайны погорелого театра

– А если вы не успеете всех спросить сегодня? – пискнула одна из актрис массовки. – Нам что, так и не разговаривать между собой?

– Разговаривать можно, – успокоил их следователь. – Но именно сейчас, пока вы вспоминаете, что было, не надо ничего обсуждать. Да и потом лучше не делиться воспоминаниями. Вы можете что-то спутать, а нам будет сложнее найти вашу приму.

Девушки понимающе покивали, потом благополучно распределились по свободным креслам. Камилла достала из сумочки подавляющий амулет и активировала его. Следователей и актрису сразу накрыло куполом, который не пропускал наружу звуки и несколько искажал изображения, так что прочитать по губам, сказаное, не представлялось возможным. При этом находящиеся внутри люди прекрасно видели и слышали то, что происходит снаружи.

– Что ж, мисс Дельфин, мы слушаем вас, – Рой устроился в кресле с одной стороны от девушки, Камилла расположилась по другую сторону.

– Ну, – девушка нервничала, но не сильно, – вчера, после того, как занавес опустили окончательно, я вернулась в свою гримерную. Там смыла грим и переоделась. Мне помогала Марсия. Потом мы сразу отправились в гостиницу. Там поужинали и пошли в номер.

– Марсия – это ваша служанка? – уточнила Камилла.

– Моя сестра. По отцу, – актриса потупилась, потом посмотрела сначала на одного следователя, потом на другого. – Дело в том, что у отца было одновременно две семьи. Он официально жил с мамой, а в другом районе у него была любовница и дочь. Когда все вскрылось, мама была в ярости. Дома произошел грандиозный скандал. Разумеется, развестись им никто не позволил, но отец ушел в ту семью. А я сбежала за ним. Мама хотела, чтобы я после пансиона устроилась работать гувернанткой, у меня же была мечта играть на сцене. Я смогла устроиться в театр. Постепенно мистер Хармиш вывел меня из массовки на роли второго плана, а когда Селена по каким-то причинам не могла выйти на сцену, я начала исполнять главные роли. К тому времени я уже жила с отцом и его новой семьей. Марсия младше меня на пять лет. Актрисой она быть не хочет, но ей интересна жизнь закулисья. Селена помогла ей устроиться в театр официально, и она числиться моей помощницей.

– Значит, вчера вы с сестрой вернулись из театра, отужинали в ресторане гостиницы. В котором часу это было? – вновь вернулся к делу Рой.

– Примерно около десяти вечера, – немного подумав, подсчитала Тереза. – Да, где-то так. В начале десятого я вернулась в гримерную. Быстро смыла грим, да он и не сложный, это не «Похождения Ловентрая по семи морям». Переоделась. И мы сразу покинули театр. Еще несколько человек удивлялись, что мы так быстро сбежали. Но я просто была очень голодна. Перед спектаклем вообще ничего не могла есть, а потом поняла, что умираю без еды.

– А кто именно видел, как вы уходили? – вновь уточнила стажер.

– Я еще не успела узнать, кто эти люди. Они работают в театре. Местные.

– Хорошо. Мы поговорим с ними, – пообещал Рой, после чего показал девушке план театра. – Вы бы не могли показать, где именно находится ваша гримерная, – Камилла развернула план театра.

Какое-то время актриса изучала расположение комнат относительно сцены, потом показала примерное местоположение.

– Кажется, здесь. Вы можете проверить. Комната номер двадцать три.

Камилла отметила номер в блокноте, после чего убрала схему. Потом она еще раз уточнит на плане в директорской все номера помещений. К сожалению, на их бумагах нумерация отсутствовала.

– Скажите, мисс Дельфин, а какие у вас были отношения с мисс Совендел? – поинтересовался Дарниш.

– Отношения, – на этот раз девушка задумалась на большее время. – Ровные, без конфликтов. Я училась у мисс Совендел. Наблюдала за ее игрой, старалась перенимать что-то, подмечала те мелочи, которые могли пригодиться в будущем. Селена была бесподобна. Не знаю, кому она обязана своим талантам, богам или демонам, но лучше нее я еще никого не знала.

– И вы никогда не мечтали занять ее место в составе? – поинтересовалась Камилла. – Ведь театр держался именно на мисс Совендел.

– Я мечтала, что когда-нибудь смогу сравниться с ней, и тогда меня тоже начнут ставить на главные роли. Я уже столько всего добилась сама, что рано или поздно это случилось бы. Мистер Хармиш еще весной сказал, что уговорил мистера директора в новом сезоне сделать один спектакль специально для меня, потому что нельзя, чтобы весь театр держался на одном актере.

– То есть, мистер Хармиш был не в восторге, что мисс Совендел играет все ключевые партии, – настала очередь Роя делать уточнения. – Мисс Стенвиш, прошу вас отметить это.

– То есть, вы думаете, что к исчезновению Селены причастен наш режиссер? – девушка зарыла рот ладонью. – Но он не мог. Я точно знаю. Почти все его спектакли созданы под Селену. Я даже не представляю, как мы с Амандой справимся с ее ролями. Мисс Стенвиш, мистер Дарниш, это не может быть мистер Хармиш, прошу, поверьте мне. Такого просто не может быть.

– Успокойтесь, мисс Дельфин, – никто не собирается обвинять мистера Хармиша, если против него не будет улик. В настоящий момент следствие рассматривает все возможные версии.

Девушка сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

– Да, я понимаю, – пролепетала она. – Дело в том, что директор театра, мистер Астеро, в свое время решил сделать из мисс Совендел величайшую актрису. И так вышло, что именно она стала исполнять главные роли во всех спектаклях.

– Понятно, – Рой сделал отметку в блокноте. – А был кто-то, кто мог завидовать мисс Совендел. Кто считал такое распределение ролей несправедливым?

– Знаете, нет, – почти не думая, ответила девушка. – Мы все восхищались ею. А она, в свою очередь, старалась помогать нам. Давала советы, иногда уроки. Мы понимали, что рано или поздно у нее появится своя семья, и она не сможет столько времени отдавать сцене. Тогда и настанет наше время.

– А конфликтов с коллегами или еще кем-то из театра у нее не было? – задал последний вопрос эксперт.

– Что вы, – искренне удивилась Тереза. – Она была на редкость неконфликтным человеком. Очень добрая, старалась помочь всем. Помню, у миссис Авель, нашего костюмера, заболела дочь. А это было зимой, стояли сильные морозы. Тогда зрители мало ходили в театр, и мы получали мало денег. Так мисс Совендел заложила свое ожерелье, чтобы купить девочке лекарство. Вот такая она была, – актриса всхлипнула. В глазах у девушки стояли слезы. – Я не понимаю, кому она могла помешать? Даже не верится, что она… что ее…

– Успокойтесь, мисс Дельфин, – Камилла протянула ей бумажную салфетку. – Мы надеемся, что мисс Совендел жива. Возможно, ее просто похитили. Мы приложим все усилия, чтобы найти ее.

– Благодарю вас, мисс, мистер.

– Что ж, мисс Дельфин, у нас больше нет к вам вопросов. Но, если вдруг потребуется что-то уточнить, мы к вам обратимся.

– Да, конечно, постараюсь помочь вам, чем смогу.

Актриса поднялась и поспешила покинуть зал.

– Что думаешь? – Рой полностью развернулся к напарнице.

– Опыта у меня пока никакого, но уверена, Тереза Дельфин к исчезновению Селены Совендел непричастна, – высказала свое мнение Камилла. – Она слишком восхищена ею, при этом до сих пор не уверена в своих силах. Молода и несколько наивна. Сказывается длительное влияние матери. Видимо, не так давно начала исполнять роли первого плана. И не так часто, чтобы с готовностью принять на себя бремя примы.

– Молодец, – улыбнулся следователь, – все подмечено верно. Я на всякий случай проверил бы алиби девушки, но из подозреваемых ее стоит вычеркнуть. Хотя, я все равно попрошу Саманту посмотреть прошлое в гримерной и фойе гостиницы. Меня смущает ее сестра. Она вполне могла действовать в интересах Терезы.

В то время как Рой Дарниш и Камилла Стенвиш работали с подозреваемыми в зале, Грегор Вилкинс вел непростой диалог с директором театра. Сказать, что глава «Мистериума» был не доволен тем, что оказался в списке подозреваемых, это не сказать ничего. Директор театра был в ярости.