Свет в глазах

И далеко не всегда эти создания потом тоже погибают или убираются восвояси. Многие остаются и чинят вред уже ни в чем не повинным обывателям. Не раз и не два Массено приходилось предавать солнцу эти последствия богопротивного колдовства.

Но вот зачем волшебник обернул в подобную мерзость собственных же слуг? Массено обратил внимание, что сваренные в лучах Солары твари медленно разваливаются, рассыпаются углем, а затем и пеплом.

Значит, все-таки нежить. Только какого-то неизвестного рода. От демонов и близких им созданий остается все же поболее, да и разлагаются они иным образом.

Орден Солнца изучил и каталогизировал почти всю нежить, водящуюся на Парифате. И разделил ее на четыре типа в соответствии с принципом питания.

Первый тип – нежить постящаяся. Личи, зомби, ревенанты, ходячие скелеты и некоторые другие твари, которые не едят вообще. Пищу им заменяет волшебство – собственное или поднявшего их некроманта. Если подобный мертвяк остается без хозяина, то обычно не причиняет никому вреда – просто стоит на одном месте или бестолково бродит, пока не иссякнет оживляющая его сила.

Второй тип – нежить всеядная. Эйнхерии, драуги, хрумги-рактуули, младенища и некоторые другие твари, способные есть то же, что едят живые. Эти, как правило, наиболее разумны, а некоторые даже благи. Далеко не все, конечно – Массено до сих пор не мог забыть драуга, с которым целую ночь сражался в одном древнем кургане. То было воистину могучее чудовище.

Третий тип – кровопийцы. Вампиры, вурдалаки, стриги, морои и другие кровососущие. Кровь сама по себе им не особенно и нужна – они поглощают жизненную силу, в избытке в ней содержащуюся. Этой краденой жизнью и длят свое богомерзкое существование. Сама же кровь… вампиры не особо распространяются, что с ней в конечном итоге происходит.

Ну а четвертый тип – пожиратели. Упыри, гули, вендиго, визгуны и прочие твари, поглощающие плоть живых. Конечно, они ее не переваривают – нечем. Просто глотают и ходят с ней внутри. Мясо разлагается, гниет, выделяется трупный яд и прочие смрадные миазмы – и вся эта погань позволяет нежити и дальше мертветь.

Эти создания – несомненный четвертый тип. Пожиратели. Неизвестно, чем или кем их кормил безумный волшебник, но в конце концов они сожрали его самого.

Массено приблизился к алтарю и снизил точку зрения, изучая лежащие там предметы. Два канделябра с оплывшими свечами. Несколько чьих-то костей. Пустая чашка с погнутой вилкой. Медный жезл. Книга.

И странного вида… осколки. Нечто вроде кусков черного стекла или кристаллов с острыми гранями. От них исходили недобрые флюиды – даже Солнечное Зрение меркло, когда монах пытался на них сосредоточиться.

Больше всего Массено заинтересовала книга. Она не имела названия, но на обложке была вырезана пятиконечная звезда. А под обложкой монах обнаружил гримуар – книгу, что есть почти у каждого мастера чародейных дел. Не доверяя одной только памяти, здесь они хранят свои знания и секреты, записывают заклинания, рецепты зелий и ритуальные чертежи.

К сожалению, это был не гримуар Антикатисто. Всего лишь того волшебника, что семнадцать лет назад прибрал к рукам его башню. Массено и здесь не нашел его имени, зато нашел много чего еще.

Судя по всему, волшебник был не очень-то и могущественный. Не магистр, даже не лиценциат – всего-навсего бакалавр. Просто очень увлеченный и настырный. Он действительно всю жизнь изучал Антикатисто, сумел в конце концов отыскать его тайную комнату и прибрал к рукам кое-что из его имущества.

В том числе – гримуар.

И не просто гримуар. С содроганием в сердце читая неровные строки, Массено узнал, что Антикатисто принадлежал самый могущественный из черных гримуаров. Самая страшная колдовская книга в мире.

Черный Криабал.

Именно с его помощью он обратил себя в воплощение ужаса. Именно с его помощью обрел невероятную силу и едва не уничтожил всю Мистерию. Он хранил его в своем тайнике – и после его гибели Черный Криабал мирно покоился шесть веков.

А потом его нашел этот безумный волшебник. Нашел, даже воспользовался, проводил с его помощью какие-то ритуалы… но бездарным образом утратил. Разве что не плюясь на страницы, чернокнижник рассказывал, что заполучив такую силу, решил бросить вызов волшебнику Медариэну. Массено много слышал об этом добром чудотворце – возможно, величайшем белом маге Парифата.

И он оказался воистину велик. Ничтожный безумец не сумел победить его, даже владея Черным Криабалом. Медариэн одолел его и отнял гримуар, но убивать не стал. Видимо, преисполнился жалости к несчастному, хотя судя по записям, благодарности тот не испытывал.

Он вернулся в башню Антикатисто и целых десять лет еще прожил в ней, все дальше уходя по дороге помутнения рассудка. Он все же успел почерпнуть кое-что из Черного Криабала и пытался что-то создать на этой основе – но тщетно. Именно тогда он обратил своих слуг в новый вид нежити.

С каждым годом волшебник делал записи все реже, и были те все бессвязнее. На последних страницах они вовсе превращались в галиматью, а почерк становился почти нечитаемым. Но Массено все же удалось разобрать несколько строк:

«Я болен. Подхватил что-то. Не могу их кормить. Нечем. Они голодны. Их глаза горят. Они все медленнее выполняют мои приказы. Но они обязаны мне повиноваться. Я же их хозяин. Уверен, вс…»

Последняя страница была заляпана кровью.

Вот так бесславно этот волшебник и закончил свои дни. Он не стал вторым Антикатисто, хотя всей душой к этому стремился.

Массено же… Массено не так и много извлек из его путаных записей. Да, теперь он знал, где и как Токхабаяж стал Антикатисто, но это не отвечало на вопрос, как тот вернулся к жизни спустя шестьсот лет.

И куда еще важнее – где его искать и что с ним делать?

Массено еще раз перечитал некоторые страницы в гримуаре. Безумный волшебник писал, что вот эти черные осколки на столе – побочный эффект от ритуала обращения во Тьму. По сути это частички самого Антикатисто, его кристаллизованная плоть. Потеряв Черный Криабал, волшебник пытался что-то наколдовать с их помощью, но не преуспел.

Массено ничего не мог сделать с этой находкой. Но, возможно, чародеи Мистерии смогут. Многие виды магии основаны на подобии и сродстве – имея волос или обрезок ногтя человека, можно разыскать его или наложить проклятие…

Неизвестно, получится ли что-то такое с этими кристаллами живой Тьмы. Но надо попытаться. Здесь Массено в любом случае больше ничего сделать не может.

Он прихватил также гримуар и жезл. Возможно, волшебники и из них сумеют что-нибудь извлечь.

А если нет… что ж, Массено просто бросит их в выгребную яму.

Глава 4

– Кто дерзает вступить под своды Ахлавода? – снова раздался глас.

– Не отвечайте ему! – шикнул Плацента. – Пошли, как будто не слышим!

Искатели Криабала попробовали так и сделать. Глас повторился еще дважды, все более настойчиво, но путники продолжали прикидываться глухими.

И тогда перед ними появилось сияющее лицо-маска. Оно висело в воздухе, а вместо глаз и рта зияли пустые отверстия. Перекрыв путь, страж Ахлавода раздраженно сказал:

– Я знаю, что вы меня слышали! По-вашему, я полный идиот?!

– Прости нас, о добрый дух, мы посчитали, что твой дивный голос – просто коллективная галлюцинация, – повинился Дрекозиус. – В последнее время с нами случались и более странные вещи.

– Во мне нет ничего странного. Я просто дух-хранитель Ахлавода. И если хотите через него пройти, вам придется меня ублаготворить.

– Мы понимаем, – поклонился Дрекозиус. – Подскажи, как мы можем это сделать, если будет на то твоя и богов милость.

– Будет. Я на самом деле очень нетребовательный дух. Мне много не нужно. Оставьте мне одного из вас – и идите себе спокойно.

– Можешь забрать гоблина, – без раздумий сказала Джиданна.

– Заткнись, тля! – бешено заорал Плацента. – Почему опять гоблина-то?! И я не гоблин, я полугоблин, стерва!