Свет в глазах

– Вы собираетесь до конца жизни остаться бакалаврами?.. Что ж, ваше право.

Танзен в последний раз повернул святокуб и поднялся со скамьи. Он так и не услышал ничего интересного. Поступил сигнал, что Хохотль Стедмух ведет на своих лекциях крамольные речи, призывает не подчиняться ученому совету и вообще скрытый агент Зла. Это изначально звучало бредово, но Кустодиан обязан на такие сигналы реагировать.

Но это очевидный навет. Стедмух?.. Нет, кто угодно, только не этот чопорный старикан. Скорее океан пересохнет, чем он подастся в вольнодумцы. Его выводит из себя малейшее отступление от циркуляров.

А уж представить его слугой Бельзедора…

Теперь Танзен проводил дни вот так. Читал письма студентов, отрабатывал слухи и доносы. Иногда за ними что-то стояло.

Чаще нет.

Но пока что самым крупным его делом оставался арест Архида Роко. Тот и в самом деле оказался взяточником и теперь ожидает суда. Поскольку он не кто-нибудь, а профессор, дело будет разбираться на очередной сессии ученого совета.

Впрочем, результат уже ясен. Почтенный член комиссии получит Тюремный Венец и загремит в Карцерику. Вопрос лишь в том, на какой срок.

Выходя из аудитории, Танзен встретился взглядом со Стедмухом. Тот поджал губы и чуть заметно поклонился.

Странно. Не тот он человек, чтобы кланяться студенту – а Танзен сейчас именно в личине студента. Не сам превратился, понятно – чакры по-прежнему не работают. Взял казенный амулет-перевертыш.

Это очень хороший амулет. У Кустодиана все по первому разряду. Его ведь используют именно для того, чтобы маскироваться среди других волшебников – так что по идее Стедмух не мог его расшифровать.

По идее. На практике же… он все-таки профессор. Профессора – это высшая ступень посвящения, их превосходят только лауреаты премии Бриара (которые, впрочем, тоже профессора). Не исключено, что Стедмух таки заметил, что один из его студентов на самом деле – одышливый толстяк шестидесяти пяти лет.

К тому же Танзена, естественно, не было в списке. Его не поднимали во время переклички. Само по себе это ничего не значит – любую лекцию может посетить любой желающий. Но на лекциях Стедмуха обычно вольных слушателей не бывает, а если кто и забредет случайно – уходит уже через несколько минут.

Пожалуй, не стоит пока закрывать это дело. Стоит понаблюдать еще немного – просто для очистки совести.

Мэтресс Ишан просила Танзена зайти сегодня еще и в ассоциацию волшебных игр. Какой-то у них там спор вышел. Кто-то из деканов, ректоров и даже президентов разрешить его не может – ассоциация объединяет игроков со всех институтов. А созывать ради такой малости ученый совет довольно глупо.

Это действительно оказалась малость. Сущий пустяк, из-за которого однако ж куча волшебников вцепилась друг другу в глотки. После очередного расширения рекреативной территории появилась новая спортплощадка – и сразу несколько клубов заявили на нее права.

Дело пытались уладить миром. Как-то разделить время тренировок, организовать таймшер. Сейчас площадка именно так и используется, тремя разными клубами по очереди… но они этим недовольны. Каждый хочет получить ее в полную собственность. Дошло даже до грязной игры – клубы стали откровенно друг другу пакостить, а дважды случались самые настоящие побоища.

Когда на площадку явился Танзен, там как раз разгоралось третье. Хотя волшебник, окинув место беглым взглядом, преисполнился к спортсменам презрением.

Ну серьезно – все из-за этого поля сорняков?

Но все действительно было именно из-за него. И все было очень серьезно. На поле сошлись четыре команды – две полетных и две скользкошарных, а кроме того – десятка полтора игроков в миражату.

И они все орали друг на друга.

Очередь пользоваться площадкой сейчас была у института Ингредиор. Их игра – Скользкий Шар. Молодые телекинетики разделяются на команды от трех до девяти человек и сражаются за идеально гладкий и скользкий шар, стараясь загнать его в кольцо противника. Шар запрещено трогать руками, ногами, головами, клюшками и вообще чем угодно, кроме силы воли. Его перехватывают друг у друга телекинезом, сами либо сидя неподвижно, либо тоже летая над площадкой.

Зачем скользкошарцам вообще площадка, Танзен не знал. Этой игре не нужна твердая поверхность. Основной ее стадион – это вообще не стадион, а бассейн. Так даже безопаснее, если игроки тоже парят в воздухе. На эту площадку ведь не наложены страховочные чары, а студенты далеко не всегда левитируют уверенно.

Но так или иначе, они ей пользовались и желали пользоваться чаще. А сегодня должен был состояться матч двух лучших команд Ингредиора.

Должен был. Он не состоялся, потому что вратарь «Черных сурков» не явился. А вратарь в Скользком Шаре – самая важная часть команды. В отличие от остальных, он не имеет права касаться шара – он держит кольцо. Причем не просто держит, но и двигает, стараясь не дать забить гол.

Пропавший вратарь явился, когда время уже заканчивалось. Оказалось, что его кто-то запер в раздевалке. Он в конце концов освободился, буквально разобрав дверь телекинезом, но времени это заняло порядочно.

И теперь все спорили до хрипоты. «Черные сурки» обвиняли «Рыжих обезьян», что те подло заперли их вратаря, получив таким образом техническую победу. «Рыжие обезьяны» орали, что не делали ничего подобного, что они и так сотрут «Черных сурков» в порошок и готовы это прямо сейчас доказать.

И на них всех кричали две другие команды – полетников. Игра института Бакулюмуст во многом похожа на Скользкий Шар, тоже включая мячи, кольца и полеты над площадкой. Некоторые их даже путают, что выводит из себя как тех, так и этих.

Полетники тоже явились на матч. По расписанию их очередь наступила еще несколько минут назад, и им не терпелось приступить – но скользкошарцы уходить не собирались. Их вратарь, рыжебородый детина-цверг, гневно топал ногами и требовал показать ту кишку, которая посмела его запереть.

Масла в огонь подливали миражатцы. У игры института Престижитариум команд нет, это состязания один на один. Однако места для них требуется порядочно, поэтому миражатцы тоже положили глаз на удобную площадку. Только вот время их поединков не регламентировано, поэтому они плохо вписывались в расписание.

Шумели не только игроки, но и болельщики. Скользкошарные в основном уже разошлись, но некоторые остались – и они кипели от ярости. Полетные только что явились и не успели еще накалиться – но зато их было гораздо больше.

Да и посмотреть на состязания по миражате тоже явились многие.

Танзен не стал лезть в эту бучу. Еще он не разнимал студенческие стенки. Он просто некоторое время стоял поодаль и внимательно смотрел, а потом негромко кашлянул.

– Медам и мессиры… – протянул он. – Позволите предложить решение?

Его сначала даже не услышали – такой стоял гам. Но в конце концов собравшиеся все же обратили внимание на тучного полуседого волшебника. И слегка все же поумерили пыл.

Все игроки были студентами – школярами и студиозусами. Среди болельщиков нашлось несколько магистрантов и молодых преподавателей, но не магистров. А аура Танзена, несмотря на временную недееспособность, сразу выдавала в нем магистра.

Когда он не считал нужным ее скрывать, конечно.

– Мир вам, мэтр, – тряхнул бородой вратарь «Черных сурков». – Вы что-то хотели?

– Хотел спросить, зачем вам вообще это грязное поле, – сказал Танзен.

– В смысле?.. Как это зачем?..

– В прямом смысле. Зачем? У каждого института есть собственная игровая площадка. Правильно оборудованная именно для вашей игры. А здесь нет даже страховочных чар для игры в Полеты. Что если кто-нибудь грохнется с палки?

Полетники угрюмо загомонили, прижимая к себе метлы, грабли, посохи, копья, багры и другие предметы с протяженной рукоятью. В этой игре не левитируют самостоятельно, как в Скользком Шаре, а парят на летательных артефактах – и очень многие игроки сами летать не умеют.

– Мы используем противоударные заклятия, – проворчал капитан одной из команд.