Страница 8 из 15
Обстрел продолжался минут пятнадцать, потом наступила тишина. А ещё минут через пять на позиции взвода появился ротный. Левый рукав его гимнастёрки был закатан по локоть, а запястье руки – перебинтовано.
Васильев подошёл к лейтенанту и что-то ему коротко сказал, махнув здоровой рукой на правый фланг, затем хлопнул Романцова по плечу и побежал по траншее в обратную сторону.
– Значит, так, бойцы! – громко объявил лейтенант. – Занимаем оборону вон на том пригорке. – Он показал на виднеющийся метрах в ста бугор с небольшим кустарником. – Роем окопы под углом в сорок пять градусов к основной траншее. Ротный сказал, что скоро будет поддержка артиллерией и танками. Наша задача – прикрывать правый фланг батальона, чтобы не допустить окружения. Вопросы и предложения есть?
Таковых не последовало.
– Тогда перебежками по двое – вперёд!..
Романцов сам вылез из траншеи и, пригнувшись, побежал в первой двойке.
То ли немцы не заметили передвижение взвода, то ли ещё что, но огонь в эту сторону они почему-то не открывали. Благополучно добравшись до указанного пригорка, бойцы тут же рьяно принялись окапываться. К счастью, земля была мягкой, и лезвие сапёрной лопатки входило в неё как нож в масло. Уже через каких-нибудь полчаса были отрыты отдельные ячейки для стрельбы лёжа, которые быстро продолжали углубляться, чтобы превратиться в полноценные окопы. Привычные к этой тяжёлой работе солдатские руки делали всё сноровисто, отточенными движениями…
Глава 3
Памирский рубеж
Совершенно секретно.
Исполняющему обязанности Начальника Главного управления пограничных войск СССР генерал-майору
тов. Яценко.
Шифротелеграмма
В ночь с 8 на 9 сентября 1941 года в районе озера Булун-Куль группой всадников-киргизов в количестве 14 человек были убиты отдыхавшие в кибитке помощник начальника разведывательного отделения Мургабской пограничной комендатуры Урунбаев и сопровождавший его пограничник Дубовицкий. Забрав у убитых оружие, документы и обмундирование, нападавшие скрылись на территории Афганистана.
Мною приняты меры к обнаружению и ликвидации банды.
Начальник Управления пограничных войск НКВД Средне-Азиатского округа генерал-майор Рындзюнский.
10 сентября 1941 года
Совершенно секретно.
Начальникам Таджикского и Памирского пограничных отрядов, отдельных Мургабской, Шурабадской и Калай-Хумбской пограничных комендатур.
Шифротелеграмма
В связи с усилением антисоветских настроений среди киргизов племени хандырша, проживающих в сёлах Аличурской долины, вызвавшим активизацию бандитских формирований, находящихся как на советской территории, так и в соседних районах Афганистана, приказываю усилить бдительность на пограничных заставах и в зонах ответственности погранкомендатур, а также – отслеживание оперативной обстановки в приграничной полосе. Кроме того, приказываю принять меры для обезвреживания и ликвидации банд и их главарей: Зиянутдина Ахмедова и братьев Егамберды и Камчибека Аильчибековых. Провести розыск и выявление афганских резидентов, ведущих подрывную деятельность среди населения Советского Таджикистана.
Обо всех происшествиях и изменениях обстановки докладывать незамедлительно.
Начальник Управления пограничных войск НКВД Средне-Азиатского округа генерал-майор Рындзюнский.
10 сентября 1941 года
Сентябрь 1941 года.
Горно-Бадахгианская автономная область.
Весной Семён Золотарёв, едва ему стукнуло восемнадцать, был призван в пограничные войска НКВД СССР, и судьба забросила его сюда, на Памир, в Горно-Бадахшанскую автономную область.
Конечно, после родных курских равнин с холмами, которые только в детстве казались большими, Памир потрясал огромными, круглый год покрытыми снегом вершинами. От одного их вида у Семёна в первый месяц захватывало дух, но потом он постепенно привык к высокогорным пейзажам и даже стал испытывать к ним нежные чувства.
«Крыша мира» – так красиво называли эти горы местные жители, и лучшего названия, пожалуй, нельзя было придумать. Оно отражало всё величие Памира, а ещё таило в себе нечто неподвластное человеческому пониманию. Старики-памирцы говорили, что именно где-то здесь сокрыта мудрость всей планеты. Что ж, вполне возможно, так оно и было…
Он попал служить в отдельную Мургабскую пограничную комендатуру, которая дислоцировалась в кишлаке Мургаб. Это селение стояло на высоте 3600 метров над уровнем моря, у слияния рек Ак-Байтал и Мургаб, и через него проходил Памирский тракт – грунтовая дорога, соединявшая киргизский город Ош и административный центр Горно-Бадах-шанской автономной области город Хорог.
Потянулись нелёгкие пограничные будни: дежурства и наряды, охрана складов и КПЗ, где содержались задержанные нарушители и местные уголовники, хозяйственные работы (уборка конюшни, строительство и обустройство городка и многое другое). Несение гарнизонной службы, боевая, физическая и политическая подготовка чередовались с конными выездами к границе, длившимися порой по нескольку дней.
Понятное дело, в горах не было ни КСП, ни проволочных и прочих инженерных заграждений. Только кое-где были оборудованы примитивные наблюдательные пункты. Охрана границы осуществлялась в основном конными разъездами по 5–6 человек, которые выставляли дозоры, засады и секреты. Естественно, ко всему этому привлекалась маневренная группа комендатуры, помогая ловить контрабандистов и мелкие банды, просачивавшиеся из Афганистана.
Как всякий деревенский парень, Семён неплохо ездил верхом без седла, но теперь ему пришлось приноравливаться и к нормальной езде – с седлом и стременами. Впрочем, её он освоил быстро. В комендатуре ему достался тёмно-гнедой пятилетний жеребец по имени Зубр. Это был умный конь с покладистым характером, так что никаких проблем с новым товарищем не возникло. Они сразу подружились, и уже через несколько дней Золотарёв лихо носился на Зубре, изумляя тех, кто до службы вообще не имел дела с лошадью. Впрочем, последних в комендатуре были единицы – сюда старались подбирать уже владеющих верховой ездой…
Поначалу, конечно, было нелегко. В условиях высокогорья, где в воздухе пониженный уровень кислорода, нужны привычка и особая выносливость. Когда человек впервые восходит на высоту более двух километров и долго находится там, он испытывает болезненное состояние, которое возникает из-за кислородного голодания. На большой высоте начинает болеть голова, становятся «ватными» ноги, учащается дыхание, могут появиться тошнота и рвота, а также расстройство желудка, теряются сон и аппетит. Если не спуститься вниз, человек начинает походить на пьяного – он не может ясно мыслить и с трудом удерживает равновесие. Это так называемая «горная болезнь», и её «прелести» Семён прочувствовал на себе в полной мере. А чтобы смягчить её симптомы или избежать их вовсе, к горам нужно привыкать постепенно, давая организму возможность акклиматизироваться. Для этого новобранцы ежедневно поднимались в горы и спускались вниз, причём каждый раз высота подъёма увеличивалась.
Да и ходить целыми днями вверх-вниз по горным тропам с боевым снаряжением и тяжёлым вещмешком не так-то просто. И всё же, несмотря на все трудности службы, Семён гордился, что стал пограничником, как и его знаменитый односельчанин Григорий Кофанов, чьё имя в 1940 году присвоили 5-й заставе 17-го Тимковичского погранотряда. В селе Григорий работал трактористом, в 1937-м был призван в Красную Армию, за мужество получил орден Красной Звезды, а в 1939 году геройски погиб при выполнении боевой задачи на Западной границе. Семёну хотелось хоть немного походить на земляка…