Дружина окаянного князя

Епископ Анастас молился рядом и словно не видел, что князь Святополк находится здесь же. Грек не пытался ни убежать от того, кого по его научению бросили в подземелье, ни заслужить его признательность.

Святополк посмотрел на грека и представил, как неплохо смотрелся бы этот человек в петле на каком-нибудь дереве, но сдержал себя. Подними руку на епископа – и ты станешь врагом всем христианским государям, а сейчас он не в силах противостоять им.

Святополк вышел из комнаты и направился на крыльцо. Возле княжеских палат было многолюдно. Свет заставил его немного зажмуриться, но он, постояв некоторое время в тени, дал глазам привыкнуть.

– Киевляне! – закричал Путша. – Умер князь Владимир Святославович, но жив род великого Рюрика! Да будет нашим князем сын славного князя Ярополка, старшего брата Владимира. Князь Святополк, иди и правь нами!

Люди, услышав голос Путши, посмотрели криво, а многие и вовсе с усмешкой. Святополк с крыльца наблюдал за ними. Выслушав Путшу, они продолжали безмолвствовать. Недоброе это молчание, подумал Святополк. Он медленно поднял руку, взял горсть серебряных монет, которые поднесли ему, и медленно поднял её над собой.

– Это серебро мне оставил в наследство не то мой дядя, не то мой отец. Но я не желаю быть сребролюбивым государем и считаю, что богатства делают нас слабыми. Поэтому я решил раздать казну вам, мои соотечественники! Вам!

Сказав это, Святополк не бросил серебро в толпу, а спустился к народу и подошёл к какому-то старику.

– Ты видел моего деда Святослава Неистового?

Дед покачал головой, смахнул скупую слезу и поклонился Святополку.

– Я и сейчас его вижу – вот он передо мной. Настоящий сын Руси!

– Возьми серебро, и ты возьми серебро, и ты возьми, – говорил Святополк, щедро раздавая богатства, – киевляне, пойдёмте к сокровищнице и я всё вам отдам! Берите, и не надо мне злата. Всё, что я добуду, всё будет вашим!

Народ заволновался. Люди стали толкаться, пытаясь занять места как можно ближе к князю Святополку. Князь пошёл к сундукам, которые по его приказу вынесли на улицу. Здесь, в этих сундуках, хранились поистине несметные богатства. Их стяжали и Святослав, и Ярополк, и Владимир. Сундуки были полны золота и серебра.

Святополк щедро принялся раздавать казну. Князь понимал, что если раздать её, то он может хоть на короткое время получить народную любовь и, что куда важнее, его недруги не смогут её отобрать. Пусть если его и свергнут и вернут обратно в подземелье, то хотя бы о нём сохранится добрая память.

– Бери золото, бери серебро, кровью предков наших у ромеев отобранное, – говорил князь Святополк, и люди начинали плакать от умиления, получая из рук князя целое состояние. Князь давал специально помногу, чтобы богатства достались неравномерно. Когда кончился последний сундук, то он спокойно сказал:

– Киевляне, кому не хватило золота, будьте со мной, возьмите мечи свои и служите мне! Всё, что я добуду, я раздам вам, так как золото, лежащее в сундуках, делает нас корыстными, а золото, которое мы тратим, делает нас отчаянными! Идите и служите мне!

– Веди нас, князь! Веди на победы и на ворогов – тебе сердца наши принадлежат! Тебе наши жизни доверим! – кричали простые люди. Видя золотые монеты, которые им так и не удалось взять в руки, они уже не могли их забыть.

– Ты настоящий внук Святослава! Ты хоть и не по крови, но по духу Владимир! Щедрый и удатый князь! Веди нас!

Святополк опять поднялся на крыльцо. Теперь народ ликовал и радовался, видя его.

– Святополк Щедрый! Князь, да славься ты навеки!

Святополк вошёл внутрь и увидел свою супругу Владиславу. Подойдя к мужу, она поцеловала его. Князь Святополк увидел князя Позвизда и заключил его в объятия.

– Позвизд, брат мой, я никогда не забуду твоей услуги. Быть тебе правителем моего удела, так как дела твои достойны.

Позвизд обрадовался столь щедрому жесту, так как, являясь одним из младших сыновей Владимира, он не мог рассчитывать на какой-либо знатный удел. Мать князя была одной из тысячи наложниц князя Владимира, и Позвизд не имел особых прав на наследие своего отца, но поскольку этот витязь своими отчаянными и храбрыми делами смог собрать вокруг себя ратных людей, то стал князем.

Есть дружина – есть князь. Эти кажущиеся устаревшими законы на самом деле были куда сильнее законов крови. Не у дел делал правителя князем, а люди, готовые умереть за него. Святополк понимал, что сейчас у него таких людей нет.

Десять лет назад князь Позвизд и князь Святополк имели возможность подружиться. Тогда Святополк помог своему девятнадцатилетнему родичу снарядить его людей, и теперь Позвизд, сын князя Владимира от рабыни, стал одним из самых отчаянных витязей Руси, а за ним стояла пусть и немногочисленная, но бесстрашная дружина. Святополк понимал, что именно Позвизду он обязан своим освобождением.

Князь Владимир признал своего сына от наложницы после того, как тот прославил своё имя, сражаясь по всему миру и стяжая славу, и даже передал ему несколько посёлков в Туровских землях. Когда Святополка бросили в темницу, то только Позвизд, единственный из сыновей князя, просил за брата, призывая простить его. Позвизд не мог поднять руки на отца, но смог подать руку брату, когда тот в ней нуждался.

– Позвизд, пока ты со мной, – проговорил князь Святополк, – моё сердце спокойно!

Глава 3

На берегу реки Альта расположилась многочисленная киевская дружина. Воины князя Владимира, посланные вместе с его сыном князем Ростовским Борисом найти и разбить печенегов, совершивших дерзкий набег, нигде их найти не могли. Видимо, степняки, устрашившись киевского воинства, решили поскорее уйти в глубь степей.

Князь Борис приказал воинству разбить лагерь, а сам бездействовал, выжидая, вернутся ли печенеги.

Когда к лагерю приблизились несколько десятков всадников из тех что неразлучно следовали с князем Владимиром, Борис вышел их встречать.

– Приветствую людей своего отца, – приветливо произнёс князь, отдавая дань уважения возрасту бояр, ближников своего отца. Эти люди, прошедшие весь путь его отца от самого Новгорода и далёкой Скандинавии до берегов Понтийского моря и Херсонеса, не могли не вызывать у него почтения.

Талец и Елович неспешно слезли с коней и поклонились князю Борису. Князю было почти тридцать лет, и хоть бояре и хорошо его знали, а также знали, что его любит киевский люд, но сейчас они смотрели на него недоверчиво. Правильный ли они сделали выбор? Борис был, бесспорно, внешне очень похож на своего отца, но вдруг он сохранил его внутренние качества? Сможет ли он прийти к власти и побить своих братьев, оставаясь при этом послушным орудием в их руках?

– Грустную весть принесли мы, княже, – печальным голосом проговорил боярин Талец, – умер славный родитель твой князь Владимир!

Князь Борис опустил глаза, а после, недолго помолчав, повернулся и пошёл в шатёр, где горько заплакал. Для большинства людей князь Владимир был государем, человеком, принёсшим новую веру, а для Бориса он был любимым отцом. Борис был очень верующим человеком. Он тотчас склонился перед иконами, которые находились в его шатре, и стал молиться.

Боярин Талец и Елович, находясь снаружи шатра под палящим солнцем, не знали, что им делать. Конечно, они понимали, что князь Борис достаточно мягкий человек. Если им удастся посадить его на княжение в Киеве, то вся власть окажется в их руках.

– Пусть поплачет, – сказал боярин Елович, – оно так, может, и правильно: сын оплакивает любимого отца!

– Не время сейчас слезам предаваться! Думаешь, в Киеве уже знают о том, что князь Владимир умер?

– А даже если и знают, то что это сильно меняет? Сейчас в городе только князь Позвизд со своей дружиной, а в ней всего сотня витязей!

– Зато каких! – воскликнул боярин Талец.

– Да, воины у князя Позвизда отчаянные. И сам князь отчаянный. Если бы у него было то же властолюбие, что и у его отца, то быть бы ему князем Руси. За таким князем воины легко пойдут на любые свершения.