Час трутня

– Троих они прихлопнут – и даже не заметят, – буркнул Лысый Чибис.

– Вот это «не заметят» мне как раз и нравится, – поднял вверх указательный палец Стас. – Троих – может, и не заметят. Толпу из двух десятков лбов наверняка засекут. Им даже драться с нами не нужно будет: запрутся у себя в крепости – и что мы станем делать? Встанем осадой? У них теперь энергии на… семь плюс девять… шестнадцать лет! Захотят, могут все это время вообще на улицу не выходить! Да вот только раньше мы – или уйдем, или с голоду передохнем.

– У них там, небось, тоже поле! – заметил Артем. – Они его бросят?

– С чего ты взял, что оно у них уже засеяно? – развел руками Мамай. – Если они не к мирному труду готовились, а к грабежу – могли с полем и не заморачиваться. А они именно готовились, с кондачка такие фортели не проворачивают. В любом случае, разведка должна и это выяснить. Короче, – повернулся он к Инне с Олегом, – я готов идти. Нужны еще двое.

– А я все равно настаиваю, что нужно навалиться разом! – вскочил на ноги Лысый Чибис. – Бить – так сразу и со всей силы, пока у них там головокружение от успехов! Через неделю, когда вернется разведка, может быть уже поздно!

– Еще предложения у кого-нибудь есть? – спросила Инна, неспешно обведя собравшихся взглядом. Никто не отозвался. – Нет? Тогда давайте проголосуем. Кто считает, что нужно выслать разведку и ждать ее результатов?

В воздух взметнулась добрая дюжина рук, включая ее собственную. Поднял свою и Олег.

– Кто за то, чтобы преследовать чужаков всем вместе и попытаться отбить украденное сходу?

Руки подняли только Лысый Чибис, Макс и Света. Двое или трое, включая Галю, не голосовали ни за одно из предложений.

– Подавляющее большинство за разведку! – опередив Иноземцеву, констатировал Мамай. В отличие от Антона, плюхнувшегося на стул еще в начале голосования, он так и не присел. – Тогда вот еще что! – заявил Стас. – Считаю, что возглавить отряд должен офицер. И так как никто, вроде бы, не возражает, чтобы шел я…

Намек даже нельзя было назвать тонким: Мамай открытым текстом просил для себя широкое кольцо. Хорошо еще, если не капитанское.

– Ты прав, – неожиданно кивнула Инна, не позволив ему закончить. – Отряд возглавит офицер. Но, во-первых, он пойдет без кольца – примем к сведению урок, столь любезно данный нам врагом, а во-вторых…

Что-то больно ударило Олега по левой щиколотке. Ничем, кроме Инниного ботинка это быть не могло – разве что в комнату, где проходило совещание, ненароком прокралась Чужая, спряталась под столом и теперь молотила там хвостом направо и налево. Но даже эта версия казалась правдоподобнее, чем то, что удар могла нанести Иноземцева. Нахмурившись, Олег подался вместе со стулом назад, чтобы заглянуть под стол, и в этот момент удар повторился. На этот раз никаких сомнений быть не могло: он видел, как дернулась Иннина нога в серой штанине. Светлов поднял удивленные глаза на девушку, но та смотрела прямо вперед, на Мамая.

– …а во-вторых… – словно задумалась о чем-то она. – Во-вторых, полагаю, у нас есть кому пойти из имеющихся офицеров.

Третий удар был так силен, что качнулся стол.

– Давайте, я пойду! – выпалил Олег, сообразив, наконец, чего добивается от него Иноземцева. Он, в общем-то, и сам подумывал вызваться – еще до Мамая, так что отчасти энтузиазм его был искренен.

Стас осклабился: создавалось впечатление, что разыгравшаяся на его глазах сцена немало Мамаева развеселила.

– Значит, Олег и Стас, – быстро и громко произнесла Иноземцева – словно не желая оставить никому из добровольцев шанса пойти на попятный. – Кто третий?

По рядам собравшихся прокатилась легкая волна, но, к удивлению Светлова, больше никто вызваться не поспешил. Рома переглянулся с Адой, Дима посмотрел на Ксюшу, Лысый Чибис откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, всем своим видом как бы заявляя: решили по-своему – сами и выкручивайтесь! Рыжий Артем дернулся, было, но тут его опередила Галя.

– Я! – вскинула она внезапно голову. – Третьей пойду я.

– Нет, – нахмурилась Иноземцева. – Сразу два офицера – это не годится.

– А я больше не офицер! – расцепив руки, девушка продемонстрировала всем оставшийся без кольца палец.

– Так разве дело в…

– Дело в принципе! – рявкнула Измайлова не дав Инне договорить: «Дело не в кольце», должно быть, собиралась сказать та. – Я не офицер! И я иду!

Иноземцева перевела взгляд на Олега, как видно, намереваясь заручиться его поддержкой, но Светлов молчал, сам толком не зная, как реагировать. Зато Мамай, как водится, не растерялся.

– Ничего не хочу сказать… – протянул Стас. – Но, при прочих равных, я бы предпочел другого напарника. Измайлыч, без обид, ты девчонка хоть куда – помню, как ты Чужую копьем искромсала – на загляденье просто! Но разведка – дело иное. Пес знает, сколько и где нам придется идти! Ты хоть когда-нибудь ночевала в лесу под открытым небом? А рюкзак тяжелый на спине таскала?

– Таскала, – угрюмо процедила сквозь зубы Галя. – И ночевала.

– У нее второй юношеский по спортивному туризму, вообще-то, – заметила из задних рядов Вера.

– Что, правда? – удивился Мамай, обернувшись к Варенниковой. Затем снова посмотрел на Галю – с заметно возросшим уважением. – А с виду и не скажешь! Ладно, беру свои слова назад! Если, конечно, Светлов не возражает… – заговорщически подмигнул он Олегу.

– Я не против, – буркнул тот, пожимая плечами.

– Тогда – решили, – согласилась Инна после нескольких секунд раздумья. – Выходите на рассвете. Возьмите каждый по мушкетону и еды, сколько сможете унести.

– Первые пять километров можно их на тракторе подвезти! – предложил Артем – таким тоном, словно извинялся, что не вызвался в разведчики сам.

– Подвези, – кивнула Иноземцева. – И сразу назад. И вот еще что… Это касается тех, кто остается. Крепость позволяет получать по комплекту одежды и обуви в день – не пропускайте, берите и складывайте. Будем делать запасы вещей – на всякий случай… На делянку с завтрашнего дня – только с вооруженной охраной. И вообще, по одному никому из Крепости не выходить. Без необходимости – вообще не выходить. Время для романтических прогулок под луной закончилось, – посмотрела она почему-то на Ксюшу.

– А что я-то? – всплеснула руками мелкая. – То ругаюсь нехорошими словами, то хожу где не надо – все я!

– И последнее, – проговорила Инна, поворачивая голову к Светлову. – Олег, это только тебя касается. Нужно переговорить с Чужой, объяснить ей, что ее новая страта – это не кольца, а люди. Кора сказала, что это должно сработать, но действовать нужно сообща.

– Хорошо, – кивнул юноша. Разговор по душам с монстром представлялся ему сейчас меньшей из навалившихся проблем. – Когда ты думаешь это сделать?

– Немедленно.

– Тогда пошли. А то хотелось бы еще хоть немного поспать перед выходом.

– Не думаю, что это займет много времени, – заявила Инна. – Есть у кого-нибудь еще что-то, что мы должны обсудить? – подняв голову, спросила она. – Нет? Тогда разбегаемся.

Встав из-за стола, Олег бросил взгляд на циферблат часов на стене. Время те измеряли привычными земными часами и минутами, вот только сутки здесь были на пять процентов длиннее, поэтому полночь наступала не в 24:00, а в 25:12. Как по заказу, на глазах юноши цифры 25:11 сменились на 00:00, словно демонстративно обнуляя все, что произошло с колонистами в новом мире до этого мига.

10

Таиланд, остров Ко Чанг, сорок семь дней до подведения черты

Полторы недели назад, впервые засыпая на пляже под открытым небом, Настя больше всего боялась ночного нашествия комаров и прочей кусачей мошкары, но страхи ее не оправдались: то ли не сезон был для кровососов, то ли после катастрофы гнус в этих местах вовсе повывелся. А вот цикадам, сверчкам и прочим голосистым тварям несостоявшийся конец света, похоже, ничуть не навредил. Их концерт начинался еще до заката и состоял из жутчайшей какофонии – от кваканья, щелчков и стрекота до звуков, напоминавших визг циркулярной пилы и скрип старых несмазанных дворовых качелей. Но если того же Костю мелодия ночного берега поначалу буквально выводила из себя (юноша вскакивал, диким зверем начинал метаться по пляжу и исступленно швыряться на каждый звук палками и камнями – безрезультатно, разумеется), то Насте она нисколечко не мешала. Наоборот, как будто бы даже умиротворяла: это жизнь, она бьет ключом, продолжается – вопреки всему! Если же оркестранты впадали в особенный раж, всегда можно было просто перебраться поближе к полосе прибоя, где шепот набегавших волн приглушал звуки берега.