Крылатый

Гокудера зажал Джессо рот, чтобы тот не болтал лишнего.

- Мне кажется, что-то не в порядке, – сказал Савада. – Торо-кун и Реборн тоже это заметили, он странно себя ведет.

- Я нормальный! – оторвав руку от лица, крикнул грифон.

- Да у тебя язык без костей сейчас!.. – гаркнул Хаято. – Заснул?! Как он заснул стоя?!

- Реборн тоже так мог, ничего удивительного, – сказал Савада. – Но надо его спрятать от Хибари-сана.

- Эээй… я все еще жив… но… – тело вдруг вырвалось из поддерживающих рук Хаято, не открывая глаз, он пошел к окну, открыл его и спрыгнул...

Все подбежали ближе, но шатена нигде не было.

Тсуна не приходил целый день, и это было проблемой – Торо не мог вернуться назад при отсутствии врат, которые мог призвать только Тсуна с помощью какого-то ключа, данного Бьякураном.

Но когда он пришел, то стал очень странно себя вести – спать ровно до прихода двойника, а когда не спал, был похож больше на запавшую в детство беременную женщину: ел все подряд с очень странными сочетаниями (будь то тунец в шоколаде, карамели и сливках или мороженое с солеными огурцами и шпинатом) и постоянно игрался. То плакался, то смеялся, надоедая похуже Ламбо, и хорошо еще, если Тсуна приходил в три, а уходил в пять – гость не успевал все разгромить со своей истерикой, а засыпал в тот момент, когда ТС уходил. Правда после восьми вечера и до часу дня его разбудить было невозможно, но это и к лучшему…

- Брааатииик, я пришееел! – раздалось по комнате, когда Бьякуран зашел через окно.

Он застал странную картину, когда Реборн связал бандажом Крылатого, с вставленным в рот шариковым кляпом.

- Ну, что же ты так не аккуратно! – сказал Бьякуран – Все узлы напутал! Братику же все натрет!

- Ты должен был беспокоиться не об этом, – усмехнулся аркобалено.

- А у братика болезнь вроде пмс у женщин, ему даже полезно – я больше буду беспокоиться, если в этот раз он попросит себе партнера, – добродушно ответил альбинос.

- Партнера?

- Ну, он же не девственник – может попросить партнера, если сильно понравился опыт, но это время лучше подождать, а то еще залетит... – сказал юноша. – Хотя после того как родит, у него больше не будет таких приступов.

- Хочешь сказать, что он может родить? – удивленно спросил киллер.

- В отличие от меня может, у меня такого не бывает, – сказал альбинос. – Я бы забрал его, но не могу – дела, однако дам таблетки, чтобы облегчить ваши муки.

Бьякуран достал из-за пазухи белоснежную баночку и протянул её мужчине.

- Максимум две в день, иначе станет только хуже, – предупредил юноша.

- В еду или в питье? – усмехнулся аркобалено.

- В попу! – подняв указательный палец, сказал юноша, и в этот самый момент вошел Вонгола. Настала звенящая тишина. ТС сначала не понял, что сказал Бьякуран, но когда дошло…

- ЧТО?! – возмутился шатен.

- Я пошутил, растворить в стакане холодной воды и дать выпить.

К счастью, таблетки действовали, и Тсунаеши Джессо вел себя несколько более адекватно и не попросил Бела.

Но рано утром все проснулись от крика Джессо. Мальчик то краснел, то бледнел, вспоминая, что творил. Долго извинялся и вообще чуть ли не плакал, будто мантру произнося «я вел себя так неподобающе…» и «какой же из меня босс Варии…». Его пришлось долго успокаивать, но, не смотря на это, грифон чувствовал себя паршиво.

В итоге, Тсунаеши, Торо и Бьякуран вместе отправились в свой мир.

- Я надеюсь, ты рад, что смог помочь тем двоим, – сказал Бьякуран.

- Я же почти ничего не сделал, – смущенно ответил шатен.

- Не надо притворяться невинной овечкой, я знаю, что у тебя и Реборна было свидание, – обнимая брата за плечи.

- Свидание? – спросил Торо.

- Это было не свидание! – возразил Тсуна.

- Не надо прикидываться невинной овечкой, мой милый агнец, – сказал юноша.

- Тсунаеши-кун, – начал Сальвадор, – прости меня.

- За что, Торо-кун? – добродушно спросил шатен, но во взгляде читалась злоба и ненависть.

- Просто прости нас!

- Никогда, – с такой же доброй улыбкой ответил мальчик. – Ты слышишь меня? Никогда не прощу вам того, как вы игрались со мной. Даже если и прощу, это вам все равно ничего не даст.

- Братик, в тебе снова говорит Гордыня, – Бьякуран наотмашь ударил по щеке шатена рукой.

- Братик… – мальчик прослезился.

- Не верю, – уверенно сказал альбинос.

- Да как хочешь, – хмыкнул грех, утирая слезы. – Я все равно ничего не смогу пока сделать – эти гребанные таблетки силу всю сковали, еще и ощущение, что внутри что-то шевелится теплое, вроде глистов.

- Хочешь сказать, у моего брата будет течка?! – ужаснулся альбинос.

- То есть это не глисты, я что? Я вселился в гребанного течного ангела?! Да еще и звероподобного?! – заявил Гордыня. – Лучше бы это был рак и неважно чего! От рака можно вылечиться!

- Вообще-то нельзя.

- Это вам нельзя! А мне можно! – грех отвернулся, бурча. – А мне уже нет отсюда выхода до его смерти… этот гребанный зверь поглотил меня.

- Ему еще мне наследника рожать, не жалуйся, это гораздо больнее.

- Ну конечно… нельзя смешивать кровь с простолюдинами, бла, бла, бла, – съязвил мальчик. – А я почти ничего сделать не могу.

- Вот и хорошо. Торо-кун, иди к своим хранителям, Тсунаеши-куну придется подождать здесь течку.

- А что за течка? – спросил блондин.

- Ты знаешь, как кошки просят кота? – спросил альбинос, Сальвадор кивнул. – Это примерно то же самое, но с человеком.

- Ясненько, – ответил Торо.

- Я надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен узнать, – сделав страшное лицо, сказал юноша.

Сальвадор вздрогнул и кивнул.

Следующие дни Бьякуран пытался удержать брата в своем особняке, но тот поехал в свой особняк – разбирать отчеты.

Каково было удивление людей, когда через пару часов после прихода босса, весь особняк стал пахнуть чем-то приятным, для кого шоколадом, для кого корицей, для кого кофе, для кого медом, для кого карамелью…

Запах манил, но ничего больше. Тсуна не выходил из кабинета, просил горничную приносить поесть, а Лар передавать отчеты.

Уже через неделю запах поутих, босс стал, как всегда, есть со всеми.

Жизнь налаживается! До следующей течки…

====== Маленький бонус о будущем ======

– Нааатс! Иди сюда! – позвал Тсунаеши Джессо свою любимицу. Та лениво потянулась на ветке дерева и прыгнула в окно к хозяину.

Прошло десять лет, все изменились, котенок ашеры, подаренный Бьякураном, изменился почти до неузнаваемости: она выросла в большую, статную кошку, грациозную, гордую и независимую, как хозяин. Правда, сам Тсуна почти не изменился во внешности, хотя и научился многому.

Изменились все, кроме него, и это удручало. Бел вообще выглядел педофилом, а ведь они примерно одного возраста. Они, конечно, не обращали на все это внимание, виделись реже, но никто уже не реагировал так остро на шум исходящий из комнаты Бела по приезду Тсунаеши.

Вария стала тенью Вонголы, самой незаметной, но не безызвестной семьей.

Семьи, к которым приходил Тсунаеши лично, видели ангела и не понимали, что перед ними не просто босс «какой-то семьи», а босс независимого отряда убийц Вонголы – Варии. Тсунаеши был самым сильным, но никогда этого не признавал. Изредка пил с Занзасом. И очень не любил, когда говорили о недостатках, особенно о его недостатках.

За десять лет Крылатый не простил Торо и его хранителей, но уже более свободно общался. Многократно спасал Кавалоне, говоря «жизнь за жизнь», блондин прямо устал от спасений своей шкуры в грубой форме, но не мог противиться.

Все относились к «юному» боссу Варии как к родному, так уж влияло его пламя на людей.

Почти не изменился и Бьякуран, но его это заботило куда меньше чем брата. Его больше заботило то, что связь Бела и Тсуны держалась так долго, они могут захотеть завести ребенка, а для Джессо это неприемлемо.

День шел как обычно: поспать до семи утра, привести себя в порядок, поесть, заняться бумажной волокитой, снова поесть, снова заняться бумажной волокитой, размяться в саду полчаса, снова заняться бумажной волокитой, поесть и лечь спать.