Непокорный

- Хорошо.

Сигурэ достала свой лук, развернула и закрепила. К стреле привязала тоненький трос из полимеров, причем он настолько тонкий, что его глазом не увидеть. Его используют фокусники в номерах с левитацией, разведчики в ловушках, да много где. Нам он тоже сгодиться, если понадобится, то мы сможем по нему пробежать, как по мосту, для бойцов, владеющих внутренней силой, это совсем не сложно. Можно хоть по проводам бегать, главное уметь.

Сигурэ прицелилась и выпустила стрелу. Я почувствовал, как ее сила проникла в наконечник и угнездилась там. Логично, без такого... дополнения, ни одна стрела камень не пробъет. Мы не боялись, что такое крохотное энергетическое возмущение заметят монахи. Не потому, что оно малюсенькое, а потому, что далеко.

Стрела вошла в камень сантиметров на тридцать, и осталось только натянуть тросик, привязав его к какому-нибудь камню, что я и сделал. Ну, план экстренного отступления “С” готов.

Мы сделали еще один переход по горам, и не спускаясь в долину, аккуратно примостились на знакомом уже козырьке. Дожидались ночи и готовились.

- Там... отвесный склон. Точно... сможешь?

- Милая, ты уже в пятый раз спрашиваешь. Если что, используем силу и просто уйдем.

- Тоже... верно, – монотонно пробормотала Сигурэ. – Я... готова.

Она обернулась вокруг своей оси, показывая, что веревки мягко, но прочно обвивают ее тело, создавая люльку.

- Отлично. Давай-ка, стрелу с тросом воооон туда. Ни один сенсор туда не дотянется. А там, три сотни метров по отрицательному склону, и мы на месте. Дальше можно легко подняться.

Пию! Стрела разорвала воздух, и впилась в горную породу. Я привязал свою сторону троса к камню, что торчал из горы, и подхватив Сигурэ на спину, помчался по тонюсенькому тросу прямо к горе. Надо было вообще на парашюте спрыгнуть, да и все. Правда, нас бы засекли задолго до приземления, зато никаких сложностей. Хмыкнув на такую идиотскую мысль, я сделал последний прыжок и схватился за каменный выступ метрах в трех от троса.

- Слезай со спины и стравливай веревку.

Сигурэ слезла с моей спины и закачалась в веревочной люльке в пяти метрах подо мной. Ее вес я держал легко, хоть и не чувствовал саму жену – она, как и я, сразу по прибытии на эту скалу, врубила маскировку на максимум. Ну, полезли.

Полная невозможность использовать “силу”, оказалась для меня внове. Я столько лет использую ее в любой момент, что такое вот ограничение, которого я раньше вообще не замечал, оказалось тяжелым испытанием. Зато разбудило ту самую волю, которая всегда выручает меня в самых разных ситуациях.

За первые полсотни метров я несколько раз едва не сорвался и, к сожалению, исцарапал пальцы и левую ладонь. Но это дело десятое, главное, что получилось войти в ритм, а раны, это мелочь. Когда осталось ползти метров сто, использовал “взрыв эндорфинов”, чтобы снять усталость и боль во всем теле. Если бы не йога, точно бы сорвался прямиком в пропасть. Кислорода мышцам бы просто не хватило, а так, я сам управлял этим процессом, и все было в норме.

Последние пять метров отвесного склона кто-то отполировал, с явным умыслом, я так мыслю. Прыгнуть на пять метров без использования “силы”, и даже отталкиваясь не ногами, а руками, я могу, но не просто так. “Адреналиновый взрыв”, и мышцы налились такой мощью, что, казалось, я могу одними кулаками продолбить тут тоннель, что, в общем-то, правда, конечно. Я поддернул жену в веревочной сетке до своего уровня и сиганул вверх, хватаясь левой рукой за выступ. Мой вес рука выдержала легко, но через секунду добавился вес Сигурэ, и хоть она весит немного, мы чуть не сорвались. Благо, что я успел перехватиться второй рукой.

Поднялся наверх, подтянул Сигурэ, распутал веревки и молча снял с ее спины небольшую сумочку. Орехи подпитали уставший организм, и мы двинулись дальше. Монастырь оказался куда больше, чем казался снаружи. Мы проплутали в нем два часа, прежде чем нарисовали в своих сознаниях полную карту, включая канализацию. Зато нашли библиотеку, и она оказалась огромна. Конечно, не лондонская, но тоже большая. Высота потолков метров по двенадцать, и все заставлено шкафами со свитками, иногда из таких материалов, что лично я вздрогнул, поняв, что держу свиток, написанный на человеческой коже.

Показав жене знак “начинаем”, мы разделились, разойдясь по разные стороны библиотеки. Брали книги и свитки, затем фотали, укрыв свиток, себя и фотоаппарат специальной тканью, не пропускающей свет вообще. Дорогая штука, между прочим. Сигурэ ее сама делает, где-то формулу сперла, еще до нашего знакомства. Она ведь охотница за головами и, когда следит за очередной целью, укрывается ей и читает книги, чтобы не скучно было. К тому же, Сигурэ очень нравятся романы Дюма, Гюго, и прочая классика. Каждому свое, как говорится.

До конца ночи мы работали в хорошем темпе. Даже заглянувший библиотекарь нам не особо помешал. Да и ушел он быстро, минут через пять. Ближе к рассвету мы вошли в старый потайной ход, поели орехов со специальной питательной смесью и уселись в медитацию. В ней и просидели весь день, все равно сон она заменяет прекрасно, но позволяет мониторить окружающее пространство.

С наступлением ночи мы снова тихонько выползли из тайного лаза и принялись дальше фотографировать все, что только возможно. Так продолжалось дольше недели, а под конец мы еле передвигались. С таким питанием ресурсы организма расходуются довольно быстро, а переходить на обычную пищу нужно с помощью специальных упражнений и “силы”. Не то можно проблем отхватить. Понятное дело, что использовать “силу” здесь и сейчас мы не можем, потому приходится терпеть.

Закончили мы, встретившись посередине библиотеки, устало кивнули друг другу и аккуратно, тенями, вышли из монастрыря.

На самой вершине, рядом с колоколом, сидел на коленях молодой с виду мужчина, с могучими усами, и совершенно лысой головой. Он спокойно пил чай, который постоянно норовил остыть на такой холодине, но монах одним движением руки подогревал его, разогревая воздух вокруг чашки. Он отхлебнул из чашечки в очередной раз и мягко улыбнулся, глядя в след двум незаметным теням, уходящим из его монастыря.

- А девочка выросла, чуть не обвела старика Шо вокруг пальца, – довольно хмыкнул в усы мужчина. – Малыш Фуриндзи был прав, талантливая , жаль только, что она не мужчина. Эх, мир не справедлив, и справедлив в высшей степени, одновременно.

- Что? Три года без секса? Это не монахи, это садисты какие-то! – Я возмущался не просто так. Та техника продления молодости, которую используют монахи, основана на накоплении энергии нервной системы, в частности, сексуальной энергии. Но три года! И это только первая ступень! Вторая, почти одиннадцать лет! После первой, человек живет лет до ста пятидесяти, но внешне выглядит на тридцать, словно замораживаясь в этом возрасте, а после второй ступени, годков до пятисот протянуть можно вполне.

- Милый... три года... всего. Я прошла... еще в пятнадцать...

- Вот именно! Но мне-то не пятнадцать? Я что, должен не прикасаться к тебе три года? Нет, спасибо.

- Я... могу... уехать на три года... – улыбнулась жена.

- Ты серьезно думаешь, что долгая жизнь стоит любви?

- Но...

- Сигурэ, любовь штука такая, она не может жить и дышать без слияния тел и душ. Поверь мне. Все вот это, оно того не стоит, просто напросто. Ты для меня важнее.

- Хорошо... – мило улыбнулась женщина. – Но попробуй хотя бы этот месяц... У меня... заказ на... злодея. В Китае...

- Хм, – вариантов все равно нет, я не стану ей изменять из-за того, что ее не будет месяц. Да даже если и год. Где я потом еще одну такую сумасшедшую возьму, которая меня вытерпит, и даже более того, будет считать, что иначе и быть не может, и именно так должен жить ее мужчина? Да любая другая просто сбежит от меня через неделю волнений. Я ведь драться не перестал и на арену выхожу постоянно. Вообще, это как быть женой Маклауда, никогда не знаешь, вернется он после очередного боя, или сгинет где-нибудь с отрубленной головой. Ну какая нормальная женщина согласится так жить? Только любящая, а значит по определению ненормальная. – Я попробую. Обещаю. Там посмотрим. – Тут же отвечаю на ее эмоции. Такое общение у нас в рамках нормы. Говорить она так и не полюбила, как и выражать эмоции лицом, но для меня это неважно, я чувствую их и так.