Непокорный

Я летел сквозь какое-то цветное пространство. Судя по ощущениям, меня то била молния, то я словно напился воды из чистого источника, то оказывался по макушку в крови, снова очищаясь в чем-то столь чистом, что слов для такого явления пока не придумали. Мысли с огромным трудом ворочались в разуме, и я почему-то уверен, что если бы не те упражнения для его развития, я вообще не смог бы мыслить хоть как-то.

Я словно проживал жизнь, пусть и цикличную, повторяющуюся и крайне неприятную. Более того, воспоминания стали тускнеть, пусть и медленно, но методично, неотступно затирая все, с самого детства первой жизни. Пришлось бросить все силы на копирование воспоминаний и перенос их в нынешнее время. Потом придется долго расставлять их в хронологической последовательности, но это лучше, чем просто забыть руки матери, смех отца и прочие самые важные в жизни вещи.

Мысль, что надо отсюда выбираться, пробилась сквозь постоянный умственный труд, словно волна сквозь масляную пленку. Разум стал шуршать еще быстрее, и истощение уже не за горами. Что-то такое я уже видел или чувствовал. Заготовив воспоминаний впрок, я сосредоточился и понял. Вон там я уже пролетал. Там будет свежее течение чего-то, которое в прошлый раз едва не вышвырнуло меня куда-то. Куда? Кто знает, но главное, что отсюда. Надо попробовать зацепиться как-нибудь. Пол цикла мучений и свежий поток подхватил меня, и видимо поняв, что пора отпускать, не смог этого сделать. Я вцепился в него своей волей так, что и захочешь, не сразу отцепишься. Я сконцентрировался только на этой задаче, стремясь выскользнуть из этого замкнутого круга вместе с ним. Момент просачивания оказался очень болезненным, словно по мне наждачной бумагой прошлись со всех сторон, а этот свежий поток тут же восстанавливал повреждения. Боль адская, но похоже, оно того стоило. Я не знаю, сколько приходил в себя, передвигаясь на этом потоке благодати небесной, но в какой-то момент понял, что лечу. Труба, поистине огромная труба наполненная светом, тьмой, всеми цветами радуги, понесла меня куда-то, а потом весьма жестко приземлила.

- Что за?!. – вскрикнул на ломаном русском Сирахамма Кеничи, очнувшись после удара по голове от Мастера Муай-тай. Очередного вырубающего “полегче аппа па” удара. Подросток вскочил на ноги, и его слегка повело. Он с трудом устоял, а тут и Апачай увидел, что ученик пришел в себя, и решил продолжить урок.

- Аппа па, Кеничи ловить!

Только вот Кеничи был все еще в отключке, я чувствовал его душу, и она едва держалась за тело. Зато я был тут, и “ловить” такой удар от двухметрового амбала желания не имел. Вот совсем. Привычное напряжение, и мир застыл, а Мастер двигался на вполне нормальной скорости. Взрыв эндорфинов, и тело стало использовать все свои ресурсы. Шаг в сторону, и удар ногой по ходу движения амбала. В селезенку, сквозь плавающие ребра. УЙ!!! У него что там, броня надета под майкой?!!

- Аппа? Кеничи?!

- Нет, не Киничи, – ответил я на чистом японском. – Я Данил. И мне нужна помощь, а не удар по голове.

- Помощь, – округлил глаза Мастер. – Помощь! – Вдруг крикнул он. Откуда-то выскочил странный китаец с бельмами в глазах, которые кажется закрывали полностью всю радужку, японец полукровка в смеси с явным европейцем со шрамом через переносицу, и реально огромный мужик с седой бородой и волосами. От всех здесь тянуло силой, тянуло Ки, но от Него! Это уже не сила, рядом с Ним даже Великан Ханма Юдзиро покажется несмышленым мальчишкой.

- Что тут у вас происходит? – прозвучал девичий голосок, и из-за угла соседнего дома выпорхнула блондинистая красотка. Я аж присвистнул, причем вслух. Ки увеличилось как-то разом, лавиной. Оно обрушилось на меня, и мне пришлось выпустить свою. Покрывшись темно-синим облаком, я ощерился на всех вокруг, взрыкнул, будя жажду крови, жажду боя и разрушения и конечно азарт и хищно оскалился на самого сильного.

- Бой, – прорычал ему в лицо.

- Ну, бой, хо-хо-хо. – От его смеха словно волна прошла по поляне. Но меня это не взволновало. Азарт захватил меня и понес, словно волна. Рывок, удар проваливается. Крутнулся прямо на земле, и оттолкнувшись руками, вздымая себя с земли, я ударил двумя ногами. Словно в бетонную стену уперся. Правда даже ее мой удар смог подвинуть на полметра, оставив следы волочения от двух ног. Не давать собраться, пользоваться ошеломлением. Удар по голени не прошел, эта махина легко и естественно отодвинула ногу и ей же влепила мне в живот. Легонько, вроде бы, только вот меня снесло метров на десять, и тут же, даже секунды не прошло, как гигант догнал мое летящее тело и словно погладил по голове. В ней взорвалась граната и мир окутала тьма беспамятства. Хорошо...

Я лежал без сознания, точнее – тело лежало, а я так привычно отодвинувшись “внутрь”, слушал.

- Что это с Кеничи? Такая Ки! – спросил, судя по местоположению, которое я автоматически отслеживал, тот самый смесок с банкой пива в руках. Дрянное пойло, мы с Баки его пробовали как-то, чисто чтобы знать.

- И такая скорость, – обалдело отметил женский голосок. Красотка с грудью четверкой, да еще и блондинка, все как я люблю. Похожа на одну из моих любовниц из той далекой первой жизни.

- Кеничи – не Кеничи, – понятно выразился Мастер-гигант, которого я встретил по прибытии ударом в селезенку. – Сказать, что он Даниль.

- Даниль? – Прозвучал голос того седого монстра, который меня только что избил до потери сознания.

- Вроде, – явно пожал плечами гигант муай-тая.

- А теперь подробней, Апачай.

- Кеничи встал после удара Апачая. Встал, шатается, значит – готов. Апачай продолжить урок, Кеничи просить показать сильный сильный удар. Апачай показать. Кеничи встал уже не Кеничи, но Апачай снова показать. Кеничи ушел и ударил Апачая в бок. Легонько совсем. Потом Кеничи сказать, что не Кеничи, а Даниль. Просить помощь. Я позвать.

- То есть в нашего ученика этот Даниль как-то пробрался, и попросил помощь.

- Апачай так и сказать, – кивнул гигант.

- Понятно, что ничего не понятно. Надо будить нашего гостя и нормально все разузнать. А то мы как-то жестко начали знакомство, – пробормотал китаец, но его все расслышали, даже я.

- Да, Мастер Ма. Приводите его в себя. – Разрешил седой.

Я почувствовал, как он нажал на десяток точек на шее, груди и руках, а потом по телу прошлась освежающая волна энергии. Чем-то похоже на взрыв эндорфинов, но совсем иначе. Словно эндорфины действуют через тело, а это... на тело, но не из него, или не совсем. Короче, сложно объяснить. Тело начало быстро и качественно приходить в норму и я открыл глаза, придерживая душу самого хозяина тела в бессознанке. На удивление, с ним это было крайне легко провернуть, словно он вообще ментально не развит.

- И снова здравствуйте. Продолжим бой или поговорим сначала? – Спросил я у седого гиганта.

- Поговорим, пожалуй. – Он огладил свою бороду и ухмыльнулся в усы.

- Где я? – Задал я первый вопрос. Он оказался очень важен, потому что в том мире, откуда я пришел, такой концентрации мастеров боевых искусств было просто не найти.

- Ты в Приюте Героев. Рёдзенпаку, это пристанище мастеров разных стилей боевых искусств. Я тут вроде старейшины, зовут меня Хаято Фуриндзи. Это моя внучка, Мию Фуриндзи. Это Апачай Хопачай, Бог Смерти подземного мира. Тот китаец, Кэнсэй Ма, Мастер китайского Кэмпо. Это Сио Сакаки, Мастер каратэ сотого дана, он знает все о каратэ. За твоей спиной мастерица любого оружия Сигурэ Косака. Слева же, Акисамэ Коэцудзи, филосовствующий Мастер дзюдзюцу. А теперь, пожалуй, расскажи нам о себе, пришелец.

- Дзюдзюцу? Что-то знакомое. – Вдруг мысль встала на свое место. – Джиу джицу же. Школа Ивы! Мастер, моё почтение. Мастера. – Я сидя на земле выказал почтение. Вставать еще было больно. Чтобы не сделал со мной Кэнсэй Ма, но это еще продолжало работать и до полного излечения еще не дошло. – Я... Может поговорим где-нибудь в другом месте, или у вас тут какие-то правила есть?

- Нет, молодой человек. Проходи в дом, – повел лопатообразной рукой Стрейшина.