Непокорный

- Вы не используете пальцы, локти, колени, ноги. Именно поэтому я считаю бокс несовершенным, но я понимаю и уважаю стремление Юрия-сана, и желаю ему успеха.

Обалдевшие лица боксеров стали ему ответом. Уже выйдя из клуба, Баки почувствовал нечто странное. Данил тоже почувствовал, но интерпретировать не смог. Но там, где взрослый задумывается и, в итоге, ничего не делает, подросток на одних инстинктах находит то, что столь нагло вмешалось в его картину мира. Баки повернулся в сторону взгляда и уткнулся в лысую голову монаха. Обдумал мысль и подошел к нему с вопросом:

- Вы что-то хотели?

Двухметрового роста монах, с отлично накачанной фигурой, осмотрел его, уделяя больше всего внимания голове и проговорил:

- Ты умираешь, мальчик. Вторая душа забирает у тебя слишком много сил.

- Что?! – Этот возглас был двойным, и снаружи и изнутри. Данил не стал ждать и вырвался вперед.

- То есть как это он умирает? Ну же, говори, монах! – Данил схватил лысого мужика за одеяние, и едва не приподнял над дорогой.

- Ты чужак. Но своего тела у тебя нет. Откуда-то нужно брать ресурсы, и ты берешь у него.

- Понятно. – Данил отпустил одеяние. – Варианты?

- Уйди. Просто уйди, и он будет жить. Душа его не изгнана, я ее чувствую. Именно поэтому его тело скоро откажет.

- Я не могу уйти. Не перебивай, монах. Не не хочу, а не получается. Я пробовал столько раз, что и не сосчитать.

- Ты уверен, что пробовал?

- Если это нужно, чтобы он выжил, я готов на любой вариант, – жестко отмел любые инсинуации Данил. Баки для него словно второй сын, так что обмен жизнь на жизнь его полностью устроил.

- Значит, ты о нем заботишься? – Удивился монах. Он еще не видел такого, чтобы вторженец заботился о теле, которое сделал одержимым, настолько сильно и тем более о душе владельца.

- Он мне как сын. Но сын вырос и стал воином. Последнее, чего бы мне хотелось, это увидеть его смерть, да еще и по столь глупой причине. По сути, я сам же убиваю его каждый день. Каждую минуту! – Рык буквально вырвался из его уст, и монаха повело от той силы, ярости и жажды битвы, что в нем была. Внутри бесновался Баки. Он уже понял, к чему все это идет и совсем не желал потерять Данила. Это как потерять члена семьи. – Тихо, Баки. Сам же видишь, монах не лжет. И если есть шанс обменять мою жизнь на твою, то так тому и быть. Мы с тобой оба бойцы, а значит, всегда готовы к смерти. Вспомни прыжок. Тот самый, где мы перешли Черту. А теперь, пожалуйста, дай мне спокойно поговорить с монахом. Нужно узнать все тонкости процесса.

Закончив внутренний разговор, Данил снова обратился к монаху:

- Итак. Что нужно сделать, чтобы... умереть?

- Ты все правильно понял, чужак. Ты должен умереть.

- Я тебе сейчас голову откручу, монах, и скажу, что так и было. Если я умру, то и он тоже! – Яростная темно-синяя аура хлестанула по человеку, предложившему столь странное решение вопроса.

- Погоди, чужак. Хватит и клинической смерти! – Воскликнул лысый мужик, но был тут же перебит:

- Ты хоть представляешь, сколько раз мы останавливали свое сердце? Если бы этого было достаточно, то я бы давно вернулся домой! Идиот!

- Успокойся, Данил, – перехватил управление телом Баки. Повернулся к монаху и спросил: – Еще варианты есть?

- Тогда... Тогда тут нужен ритуал.

- Какой ритуал? – Продолжил давить парень.

- Бой, конечно же. Насмерть. Но... не с тобой. С ним. – Как уж этот монах их различал, бог весть...

- Ты можешь это сделать? – Спросил Баки.

- Мммм... Судя по его силе – нет. Он для меня слишком силен.

- И... – Баки уже надавил сам. Его начала раздражать манера разговора монаха.

- И... Да кто ты такой?!!

- Я Ханма Баки.

- ХАНМА? ХАНМА ЮДЗИРО – ТВОЙ ОТЕЦ?!! – Бедного монаха аж перекосило всего.

- Да. И что?

- Я не могу тебе помочь, – сделал лицо кирпичом монах.

- А если я тебе ноги переломаю? – столь же спокойно спросил Баки.

- Тогда тем более. – Как-то даже надменно ответил лысый.

- А если я сделаю это так, что тебя ни один коновал потом не соберет?

- Это как? – округлил глаза монах. Баки поднял с дороги камешек, сосредоточился и одним сжатием превратил его в песок.

- А теперь представь, что это, – Баки указал на песок в своей руке, – твоя коленная чашечка или локтевой сустав. Все еще не можешь мне помочь?

Вдруг красная аура сменилась на темно-синюю и парень добавил:

- Скажи “нет”. Пожалуйста. Я ведь так люблю агрессивные переговоры... – и облизнулся.

- Но я правда не могу тебе помочь, – округлил глаза монах. К сожалению для “соседей”, он сказал чистую правду. Данил развернулся и пошел в сторону дома. С этим идиотом каши не сваришь.

- Надо что-то делать, Баки. Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.

- А я не хочу, чтобы твоя была на моей, Данил.

- Но это мой выбор, причем здесь твоя совесть вообще?

- И все же. Нужно искать другой вариант.

- Поищем, конечно, но вряд ли найдем. Кстати, за нами следят, чувствуешь?

- Намерение. Да, ощущаю. Далеко.

- Угу. А пока вернемся к тренировкам?

- Само собой.

Потекли дни, наполненные тренировками как чисто физического свойства, так и ментального. Все более тяжелые ментальные “грузы” таскал Баки, все дальше бегал, и все больше “теней” выдавал Данил и все сложнее были тренировки. Подспорье в виде эндорфинов и второго дыхания использовалось нечасто, но уже довольно легко и естественно. Без надрыва. На десятый день к ним домой пришел уже известный монах, молча положил на стол четыре бумажки с иероглифами и картинками, к японскому языку не имеющими даже отдаленного отношения и маленькую записку: “Бой насмерть должен проходить в окружении ключей”. Судя по картинкам на этих Печатях, их нужно разместить по сторонам света. Забавно, но от этих бумажулек слегка веяло намерением.

Через пару дней после этого странного посещения позвонила мать. Понятное дело, что она не разбудила Баки, тот просыпался едва солнышко показывалось из-за горизонта, чтобы отправиться на тренировку. Звонок раздался ровно в десять, когда парень готовил завтрак. День выходной, в школу можно не идти.

- Баки, через час за тобой заедет Куриягава и отвезет ко мне. Посмотрим бой Юрия в тяжелом весе.

И положила трубку. Это не было вопросом или просьбой и уж тем более пожеланием. Скорее уж приказом.

- Она всегда так, – уныло сказал Баки потолку кухонки.

- Ну и что? Исполнится двадцать один – сам за себя решать станешь, а пока что, сам понимаешь, не маленький.

Машина пришла вовремя, да и до поместья домчалась с запасом по времени в десяток минут перед матчем. Баки успел поздороваться с мамой и удобно устроиться в кресле, ожидая начала увлекательного боя. Ему хотелось узнать, насколько Юрий стал сильнее за то время, что они не дрались. Все-таки он перешел в тяжелую весовую категорию, и ни капли жира на теле, одни литые мышцы.

Только вот бой все не начинался, а через десять минут опоздания репортеры все-таки смогли его найти. Избитого до полусмерти Юрия увозила скорая. Баки аж подскочил на своем кресле.

- Это Ханаяма, – раздался голос Куриягавы.

- Ханаяма? – спросил, стараясь запомнить Баки. Память у него отличная, даже превосходная, после таких-то тренингов, которые прописал ему “сосед”, но с именами куда как трудней.

- Сильнейший боец Японии, Ханаяма Каору. Этот молодой человек, нет, этот монстр... Он один из немногих, с кем другие Якудза боятся иметь дело. Есть еще кое-что. Он может разорвать любую конечность, сдавив ее.

- Разорвать? – заинтересовался Баки еще сильнее.

- Когда он хватает чью-то конечность, то раздается звук, как при взрыве и рука лопается.

- Может быть он использует оружие? – спросила слугу Эми Акизава.

- Нееет, нет, это исключено. Он не пользуется оружием, так как считает это не эстетичным.

- Что-то ты слишком спокоен, мой мальчик. У твоего отца руки дрожат от нетерпения в такие моменты, – заметила мать.