Страница 13 из 16
– Возможно, ты и прав, – начал колебаться прокуратор, – но закон требует для суда настоящее преступление. Ты верно заметил, Каиафа, что многие люди в детстве и юности обнаруживают дурные задатки, и чаще всего они вырастают плохими гражданами, но это не повод судить их за будущие преступления.
– Разве мало того, что этот человек грозился разрушить Иерусалимский храм?
– И сколько камней он вынул из основания храма? Какая часть его рухнула?
Каиафа молчал. Про опасность этого человека для Иудеи он все рассказал, и повторяться не хотелось. Первосвященник собирался с мыслями, но уставший прокуратор не позволил ему делать это долго.
– От меня что нужно первосвященнику? – повторил однажды уже заданный вопрос Пилат.
– Всего лишь исполнить свои обязанности. Судить преступника и определить ему меру наказания.
– Если человек виновен, то он не избежит наказания, – пообещал прокуратор. – Однако я не услышал ничего, что бы могло составить обвинение. Помощь людям достойна лишь похвалы.
– Его вина будет доказана так, как требуют твои законы, – в свою очередь, пообещал первосвященник.
Пилат достаточно хорошо знал собственные законы. Он согласно кивнул головой, однако при этом, не удержался: наивность Каиафы вызвала презрительную ухмылку прокуратора.
– Еще одна просьба… – не унимался первосвященник. – Считаные дни остались до главного иудейского праздника – Пасхи. Иисус непременно должен быть осужден и вычеркнут из числа живых до этого праздника.
– К чему такая спешка, дорогой гость? – искренне удивился прокуратор.
– На Пасху в Иерусалим приходят иудеи со всех концов земли. Пророк из Назарета непременно будет пытаться удивить народ своими чудесами. И до сих пор силы, враждебные Иудеи, помогали ему обманывать народ. Теперь представь, дорогой Понтий Пилат, что произойдет, если Иисусу удастся завоевать сердца не только жителей твоего прокураторства, но и паломников из Рима, Александрии, Антиохии, Эфеса… Иудеи пойдут войной против своих братьев. Этот мессия ввергнет мир в хаос. Хуже всего, что его последователи не признают чужих богов; и эта ненависть будет поднимать мятежи по всей Римской империи. – Каиафа упрямо рисовал жуткую картину, однако прокуратору почему-то вспомнилось, с какой неохотой и брезгливостью первосвященник переступал порог его жилища, с каким отвращением отводил глаза в сторону, когда на его пути оказывалась статуя Марса.
– Тебе будет нелегко управиться в столь кроткий срок, – лишь притворно посочувствовал Пилат.
И они расстались: один с полной уверенностью, что римлянин поможет уничтожить врага; второй, с той же уверенностью, что не будет этого делать, но, наоборот, постарается сохранить человека, обладающего необыкновенным даром. Впрочем, Пилат надеялся, что первосвященнику не удастся надеть кандалы на человека, пользующегося таким почетом в Иудее, и рассматривать вопрос не придется из-за отсутствия обвиняемого.
Понтий Пилат недооценил первосвященника Иудеи, возможностей его родственников и приближенных, хотя часто сталкивался с весомыми результатами их деятельности.
Могущественный садддукейский клан недолюбливали как иудеи, так и римляне. За полтора десятка лет до описываемых событий первосвященник Анна (Ханан бен Шет) был смещен римлянами. Избавиться от соперника таким простым способом не удалось. Анна продолжал незримо править Иудеей через многочисленных родственников, нынешний первосвященник – Каиафа – приходился Анне зятем. Прежний владыка душ настолько явно и часто исполнял обязанности Каиафы, что иудеи часто говорили «наши первосвященники», хотя эту должность по закону обязан исполнять один человек.
Схваченного с помощью предательства Иисуса судил Малый Синедрион, состоявший из 23 человек. Священники и старейшины – все они принадлежали к клану саддукеев. Не было даже фарисеев. Хотя последние также были бы рады избавиться от нового проповедника, но слишком уж щекотливый вопрос решался. А все важное привык решать сам Анна в тесном кругу приближенных.
И среди единомышленников Анны были колеблющиеся, имелись и те, кто испытывал к Иисусу искреннюю симпатию. Не только свое мнение выразил признанный знаток священных текстов и толкований их:
– Слишком много пророков было не узнано нашими предками, с ними обходились хуже, чем с врагами, – горестно промолвил Давид. – А потом народ платил за свою глупость страшную цену. Жестокие завоеватели гоняли иудеев по необъятной земле, словно листья дерева, сорванные ураганом. Наш храм лежал в руинах, за грехи наши Бог допустил и это ужасное действо. А потому иудейский закон стал гораздо добрее к мессиям, которые часто являются на нашу землю, которую Бог не оставляет без своего покровительства. Мы не можем отправить на смерть даже лжемессию, если он искренне верит в то, что он послан Богом. Только если суд докажет, что человек сознательно обманывает и вводит в заблуждение иудеев, – тот заслуживает расплаты: «Если кто-то скажет от Имени Моего, а Я ему этого не говорил, подлежит смерти».
Возражение было произнесено неуверенно, – не потому что старец сомневался в своей правоте, но потому, что всемогущий Анна думал по-иному, и это видели все.
– Почтенный Давид. Мы все почитаем тебя как мудреца и хранителя истины. Мы часто испрашиваем твоего совета по самым сложным вопросам и всегда получаем верный ответ. Ты прекрасно знаешь, что ни египетский, ни вавилонский плен, ни рассеяние и рабство не уничтожили наш народ. А почему?!! Потому, что иудеи были непреклонны, а порой и жестоки с теми, кто пытался их расколоть, нарушить единство. Наша стойкость вызвала благословение Господа, и Он внушил царю персидскому Киру вернуть иудеев в свое отечество и восстановить их храм.
И ты не можешь не знать: когда дело касается интересов всего народа, даже Глас Неба не принимается в расчет. Впрочем, не стоит тревожить Господа всякий раз, ибо он дал однажды и навсегда правила жизни. Все мы знаем притчу о раби Элиэзере, который вел спор с мудрецами, в сущности, по незначительному вопросу.
Раби Элиэзер исчерпал все доводы и в отчаянии поднял свой взор к облакам: «Если я прав, то пусть само Небо подтвердит мою правоту!»
Раздался Голос с Неба: «Зачем противитесь вы словам Элиэзера? Ведь закон на его стороне!»
Спорщиков и это не остановило. «Не на небе Тора, а в руках мудрецов», – произнес раби Иехошуа. А Раби Йермияху пояснил: «Тора была дарована нам на горе Синай. И после ее дарования мы уже не принимаем во внимание Голос с Неба потому, что в Торе сказано: по большинству склоняться».
Встретился после этого раби Натан с пророком Элияху и спросил: «Как отнесся Всевышний к этому спору?»
Ответил Элияху: «Улыбнулся Господь и сказал: “Победили Меня сыновья Мои, победили Меня!”»
Суд Пилата
Спустя несколько дней служители первосвященника Каиафы доставили в преторий Пилата человека. Они долго стояли у дверей, не смея войти внутрь, чтобы не оскверниться перед Пасхой. Переступить порог дома, где обитают язычники, они не могли; тем более теперь, когда Каиафа потратил столько усилий на доказательство непорочности их древних законов.
Пришедшие терпеливо приглашали Пилата выйти и столь же терпеливо его ждали, а он все не шел. Прокуратор словно чувствовал, что если выйдет, вся жизнь его перевернется, что он лишится покоя до конца дней своих; и после смерти станет ненавидимым всем миром.
Наоборот, Понтий Пилат и вовсе застыл на месте, когда узнал причину посольства от первосвященника. К его несказанному удивлению, сообщили, что приведен Иисус из Назарета к нему на суд. Наконец Пилат снизошел до посетителей, но вершить суд у него по-прежнему не было никакого желания.
– В чем обвиняется этот человек? – спросил он, окидывая тревожным взглядом всю компанию. – Уж не хотите вы сказать, что сей кроткий юноша – страшный разбойник?
– Мы бы не пришли к тебе, если б он не был опасным злодеем, – начал терять самообладание помощник Каиафы и пояснил: – Это Иисус из Назарета. Мой господин сказал, что тебе известна его вина.