Герцогиня

– Дай мне воды, пожалуйста. Меня так приложили по голове, что все крутится и вертится.

– А-а, это они умеют, – усмехнулась рыжая и добавила, – меня Лисой зовут. Я когда родилась, такая же рыжая была.

– А я – Лина.

Девушка кое-как села на жесткой лежанке, перед глазами все закружилось, и она оперлась спиной о холодную стену. Благодарно посмотрела на Лису, когда та поднесла воды в жестяной кружке.

– Куда я попала? Не хочешь рассказать?

Лиса поправила платье, открытое настолько, что еще немного и станет вульгарным. Шмыгнула носом.

– Ты в нашем поселке. Ал приказал тебя в чувство привести. Вот напьется с дружками… и к тебе пожалует. А меня бросит… Ты ж краси-ивая.

Добить решила, точно.

– Я так не хочу, – вздохнула Лина, – а ты можешь как-нибудь… мне помочь?

– Как я тебе помогу? Разве что любимого прирежу, – пробормотала Лиса, – или тебя.

В розоватом свете ее личико казалось фарфоровым, с россыпью задорных веснушек. Глаза – зеленые, кошачьи. Мягкие, приятные черты, вздернутый аккуратный носик. Симпатичная деваха, в общем.

– Помоги мне сбежать, – решилась Лина, – у меня ничего нет, чтобы тебе отдать… Но если меня здесь не окажется, Ал будет твой целиком и полностью.

– Сбежа-ать, – протянула Лиса и глубоко задумалась, смешно морща лоб.

– Ты ж на ногах не стоишь, – сказала она спустя несколько минут, которые Лине показались вечностью.

– Я попытаюсь. Скажи, в какую сторону идти.

– Вестимо, куда. По северной дороге в Перхешт. Идти далеко, не добредешь. Парни тебя догонят.

Лина опустила голову, ее охватывало черное, беспроглядное отчаяние.

– Слушай, а на лошади ты умеешь ездить?

– Умею, – быстро сказала Лина. Хотя не умела. Совсем.

– Тогда, пожалуй, можно все сделать. – и Лиса заговорщицки подмигнула, – вот послушай. Сейчас они пьют. Потом Ал притащится сюда. Это будет вечером. К этому времени тебя здесь быть не должно.

– А что ты ему скажешь?

– Да то и скажу. Вышла по нужде, вернулась – тебя нет. И все.

– Я до дороги сама доберусь?

– Покажу, куда ехать…

Не веря собственной удаче, Лина пожала узкую руку Лисы.

– Но это еще не все, – девушка хитро улыбнулась, – как будешь в городе, поезжай в верхний сразу же. Там, говорят, есть приметный такой особняк, с большими белыми птицами на воротах. Ты постучись с черного хода, попроси увидеться с Изабеллой, а как та выйдет, назови меня и изо всех сил просись в служанки. Хоть камины чистить, хоть постель господину греть, поняла? Там тебя никто не достанет, ни Ал, ни еще кто…

– Это даже больше, чем я могла просить, – усмехнулась Лина, – за что такая милость?

– За то, что ты честная. Не стала моего ненаглядного уводить, – Лиса взмахнула золотистыми ресницами, – он мне что свет в окошке, понимаешь?

***

Дурочка. Убежать надумала, а сама на ногах не стоишь. Поймают, как пить дать, поймают. И тогда уже не только Ал тобой попользуется, а вся их компания…

Лину шатало от слабости.

Повезло, что никто не морочил себе голову несением охраны поселка – несколько полуразвалившихся хижин стояли в густом ельнике, попробуй еще найди. Внезапно Лину охватил страх – а ну как заблудится? Историями о том, как в лесу находили мертвых детей, ушедших с бабушкой или тетей, пестрели новостные ленты. Но дороги назад не было.

Лиса протащила ее за руку сквозь поселок, обходя лачуги так, чтобы не мелькать перед дверьми. Из одной, самой большой, доносились пьяные возгласы и звяканье бьющейся посуды.

– Там они все, – шепнула Лиса, – не бойся, доберешься. Ангелы донесут.

– Спасибо, – шепнула Лина, – я найду, как тебя отблагодарить. Если жива останусь.

– Да что ты мне сделаешь… Поздно. Мое место здесь, рядом с ним.

Неподалеку Лина увидела и лошадей, оседланных, привязанных к плетню.

– Бери вон ту, рыженькую. Она смирная, очень.

«Только на ангелов и рассчитывать», – усмехнулась Лина.

Она вспомнила все, что читала о лошадях в книгах. Свои ощущения от езды в седле тот единственный раз, когда покатали в туристическом походе. Н-да. Придется несладко, но самое главное – не дать животному забрести в чащу.

Лиса тем временем отвязала поводья, кинула их Лине.

– Скачи на солнце, не заблудишься. Тут до дороги недалеко, а там спросишь у людей.

– Как город называется? – единственное, что Лина помнила, так это то, что язык сломаешь, пока проговоришь.

– Перхешт, да откуда ж ты такая взялась! Ну, давай уже, – Лиса постоянно озиралась по сторонам, почти приплясывая от нетерпения, – давай, а то заметят!

Рыжая только покачала головой, видя, как Лина взбирается в седло, как неловко подбирает поводья.

«Так… теперь надо заставить ее двигаться вперед».

Лина осторожно сдавила лошадиные бока – животное перешло на торжественный шаг. Седло заходило ходуном, Лина вцепилась в седельную луку.

– Да уезжай уже, – сердито прошипела Лиса, – пока никто не увидел, ну?!! Ты что, на лошади никогда не сидела? Соврала?

– Сидела. Один раз, – честно призналась Лина.

И, зажмурившись от разлившегося по венам сладковатого ужаса, стукнула пятками по упругой рыжеватой шерсти.

Кобыла, как и обещала Лиса, оказалась смирной и послушной – взяла с места так, что Лина едва удержалась в седле – и устремилась в самую лесную чащу.

«По солнцу, только по солнцу».

Лина, судорожно хватая воздух и также судорожно, до онемения пальцев цепляясь за седло, пригнулась к лошадиной шее. Ветки нещадно хлестали по спине, по ногам.

«Господи, как же я выберусь? Тут солнца не видно!!!»

И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, стало светлее. Еще несколько секунд – и лошадка проворно выскочила на открытое пространство.

– Тпру-у-у-у, – Лина даже поводья на себя дернула, растерявшись.

Оказывается, разбойнички облюбовали себе место в ельнике, но не слишком вдаваясь в лес – чтобы до дороги можно было быстро добраться и так же быстро спрятаться. Дальше, насколько хватало взгляда, начинались поля – как лоскутное одеяло. Повертев головой, Лина увидела и величественные заснеженные вершины, повисшие в небе, словно мираж, увидела вдалеке сгрудившиеся домики, беленые, с черепичными крышами.

Черт возьми. Она в самом деле попала в другой мир.

А еще… здесь был непривычным даже сам воздух – напоенный ароматами трав, земли. Сладкий, вкусный. Таким хотелось дышать. Лечь на поле, раскинув руки и смотреть в пронзительно синее небо.

«Так, девочка моя. Тебе в Перхешт, или как там его назвали. Потом будешь осматриваться».

И Лина пустила лошадку размашистой рысью, постепенно привыкая к ощущению, когда под седлом все ходуном ходит, и от падения спасают только стремена.

Погони не было. Пока что.

***

Ей не верилось в собственную удачу. По-прежнему жива и отделалась шишкой на затылке, рысит себе по широкой грунтовке. Правда, рысит в полную неизвестность, что там ожидает в Перхеште, в особняке с птицами на воротах?

Вокруг не было ни души, только зеленеющие поля, кое-где рассеченные клиньями ельника, да заснеженные вершины вдалеке. Солнце стояло почти в зените, спину начинало припекать, и снова хотелось пить. Но воды не было, и в ближайшее время не ожидалось.

Потом Лина миновала небольшую деревушку. Все те же беленые домики с черепичными крышами, скромно одетые люди, точно сбежавшие из позапрошлого века. Там она даже остановилась, чтобы спросить дорогу на Перхешт. Ей указали – оказалось, все это время ехала она в правильном направлении. Только вот воды Лина постеснялась попросить, кто их знает – вдруг здесь все за деньги? А у нее-то ни гроша.

«Потом напьюсь, как доберусь до Изабеллы», – решила она, облизывая пересохшие губы.

Успех, пусть и малый пока, воодушевил.

И Лина, все еще цепляясь за седельную луку, попыталась обдумать свое нынешнее положение.

Ее самым бессовестным образом затащили в параллельный мир. Можно бы было все происходящее попробовать списать на последствия мозговой активности в состоянии комы после попадания под автобус, но… слишком реально все было, слишком. Да и Лине казалось, что уж ее-то в коме посещали бы какие-нибудь другие видения, отнюдь не быт позапрошлого века, убитая женщина, объявившая себя чародейкой, да рыжая любовница главаря банды.