Страница 16 из 40
Где-то поблизости раздался хлопок закрываемой дверцы, отчего тонкие металлические стены фургона слегка задрожали.
Убийца вернулся.
Что-то загремело. Совсем близко.
Кот вскочила на ноги и, сжимая в руках мясницкий нож, прижалась к стене возле распахнутой двери комнаты. Не обретшее выхода горе оказалось превосходным высокооктановым горючим для ее ярости, и Кот буквально пылала от ненависти, от острого желания сделать ему больно, полоснуть ножом, выпустить кишки, услышать его крик и – самое главное – сделать так, чтобы в глазах его, как в глазах Лауры, появилось осознание собственной смертности и уязвимости.
«Он придет сюда, и я убью его. Он придет – я убью. – В ее устах это был не продуманный план, а молитва. – Он придет. Я убью. Он придет. Я – убью…»
В полутемной спальне потемнело еще больше. Убийца стоял у порога, загораживая собой слабый свет из коридора.
Нож в руке Котай жадно поднимался и опускался, словно игла швейной машинки, выводящая в пустом воздухе рисунок ненависти и страха.
Вот он почти вошел. Вошел сюда. Сюда. Конечно, он не отправится в путь, не бросив последнего взгляда на прелестную мертвую блондинку, не потрогав ее холодной, как мрамор, груди. Это действительно будет его последний взгляд – Кот ударит ножом, как только он перешагнет порог, ужалит его прямо в сердце.
Но он вдруг захлопнул дверь и пошел прочь.
Кот в растерянности прислушивалась к удаляющимся шагам, к поскрипыванию стального пола под его башмаками и гадала, как ей теперь быть.
Хлопнула водительская дверца, заурчал мотор, скрипнули освобождаемые тормоза.
Фургон тронулся с места.
Глава 3
Как оказалось, в темноте мертвые девушки ведут себя так же беспокойно, как и на свету. Пока фургон двигался по подъездной дорожке, пересеченной дренажными канавками, цепь, соединявшая наручники на ногах и на руках Лауры, безостановочно звякала, а простыня, в которую она была завернута, только отчасти заглушала эти звуки.
Ослепленная темнотой, Котай Шеперд, которая все еще прижималась спиной к фибергласовой стене спальни, едва не поверила в то, что даже в смерти Лаура продолжает бороться против несправедливости своей смерти.
«Звяк-звяк! Клинк-клинк!» – твердили стальные звенья.
Гравий, которым была засыпана дорожка, время от времени вылетал из-под колес и барабанил по жестяному днищу, и Кот прикинула, что вскоре они выберутся на гладкий асфальт окружного шоссе.
Если она попытается выпрыгнуть сейчас, убийца наверняка расслышит, как хлопает на ветру задняя дверца, или увидит ее в зеркальце. В этих, по-зимнему сонных, местах, среди бескрайних виноградников, где ближайшее человеческое жилье населено только мертвыми, он не замедлит остановиться и отправиться в погоню, и ей вряд ли удастся уйти далеко, прежде чем он ее настигнет.
Лучше выждать. Пусть проедет по шоссе несколько миль, пусть доберется до более оживленной автострады или до поселка; нужно выпрыгнуть там, где существует хоть какое-то движение, убийца не решится броситься на нее, если рядом будут люди, способные откликнуться на ее крики о помощи.
Она пошарила рукой по стене, разыскивая выключатель. Дверь закрывалась достаточно плотно, так что Кот не боялась, что свет привлечет внимание преступника. Наконец она нащупала кнопку и нажала ее, но ничего не произошло. Должно быть, лампочка под потолком перегорела.
Потом она вспомнила, что видела аптекарского типа лампу для чтения, привинченную к краю ночного столика. К тому времени, когда она добралась до нее, фургон начал притормаживать.
Зажав в пальцах выключатель на гибком шнуре, Кот колебалась. Сердце ее отчаянно и громко стучало, ибо ей казалось, что убийца вот-вот остановится, слезет с водительского сиденья и пройдет в свою маленькую спальню. Теперь, когда схватка с этим чудовищем не могла больше спасти Лауру, пламя ярости в груди Кот погасло, оставив лишь горячее желание отомстить, и она думала только о том, как ей выбраться из фургона, не попавшись при этом убийце на глаза, и сообщить властям все сведения, которые потребуются, чтобы как можно быстрее схватить сукиного сына.
Но фургон не остановился; совершив широкий левый поворот, он выкатился на ровную поверхность асфальтированной дороги и стал набирать скорость.
Насколько Кот могла припомнить, следующим местом, где убийца мог свернуть, был перекресток Двадцать девятой автострады, по которой они с Лаурой проезжали вчера. До тех пор все повороты могли привести фургон только к другим фермам, виноградникам и коттеджам, и Кот казалось маловероятным, что этот зверь в человеческом облике решит нанести визит соседям Темплтонов, чтобы вырезать еще одну мирно спящую семью. Ночь летела к концу.
Она включила свет, и на кровать упал круг грязно-белого света.
На тело Лауры Кот старалась не смотреть, хотя оно и было скрыто простыней. Если она будет слишком много размышлять о печальной судьбе подруги, ее саму понемногу затянет болото безнадежности и уныния, и тогда она будет беззащитна. Нет, чтобы выжить, она должна сохранять ясность мыслей и не поддаваться отчаянию.
Кот сомневалась, что сумет найти в спальне какое-то оружие, которое могло бы послужить ей лучше ножа, однако, принявшись за поиски, она ничего не теряла. Преступник был вооружен пистолетом с глушителем, так почему бы ему не хранить в фургоне еще что-нибудь огнестрельное?
В ночном столике было всего два ящика. В верхнем оказалась упаковка гигиенических марлевых прокладок, несколько зеленых и желтых губок для мытья посуды, пластиковая бутылочка-пульверизатор с какой-то прозрачной жидкостью, моток тесьмы, расческа, щетка для волос с черепаховой ручкой, полупустой тюбик укладочного геля, флакон лосьона с соком алоэ, пара круглогубцев с рукоятками из желтой резины и ножницы.
Кот без труда представила себе, для чего убийца мог использовать некоторые из этих предметов, а о предназначении других ей не хотелось даже гадать. Нет никаких сомнений, что некоторые из женщин, которых он притаскивал на эту кровать, были еще живы.
Некоторое время она, правда, подумывала о ножницах, но нож во всех отношениях был гораздо удобнее. Если, конечно, дело дойдет до того, чтобы пустить его в ход.
В нижнем ящике тумбы Кот увидела шкатулку из твердой пластмассы, похожую на ящичек для рыболовных принадлежностей. Открыв ее, она обнаружила внутри полный комплект для шитья: множество бобин с разноцветными нитками, подушечку для булавок, пакетики с иглами, проволочную петлю для продевания нитки в иголку, коллекцию самых разных пуговиц, наперсток и прочие мелочи. Вряд ли эти сугубо мирные вещи могли помочь Кот в борьбе с убийцей, поэтому она убрала шкатулку обратно.
Поднимаясь с колен, Котай заметила, что окно над кроватью закрыто листом фанеры, привинченной к стене. Из щели между фанерой и оконной рамой торчал край голубой драпировочной материи, и Кот догадалась, что снаружи окно кажется просто плотно зашторенным. Вместе с тем какая-нибудь из жертв убийцы – достаточно хитрая или достаточно везучая, чтобы освободиться от пут, – вряд ли сумела бы открыть это окно изнутри и подать знак водителям других машин.
Поскольку больше никакой мебели в спальне не было, стенной шкаф оставался единственным местом, где Кот могла надеяться найти ружье или что-то, что сошло бы за оружие. Обогнув койку, она подошла к виниловой двери-гармошке, движущейся по выступающим сверху полозьям. Отодвинув в сторону шуршащие пластиковые складки, Кот увидела в шкафу мертвого мужчину.
Она едва удержалась, чтобы не закричать. Потрясение швырнуло ее обратно к кровати, и Кот так сильно ударилась коленями о ее край, что едва не упала на Лауру. Пытаясь сохранить равновесие, она оперлась рукой о стену, выронив при этом нож.
Задняя стенка шкафа была укреплена сваренными металлическими листами, для большей жесткости прикрепленными к раме автомобиля. К этой стальной стене были приварены два кольца, располагавшиеся довольно высоко и на большом расстоянии одно от другого. Запястья мертвеца были пристегнуты наручниками к этим кольцам, так что он стоял, разбросав руки, точно распятый. Ноги его, как и у Христа, были соединены вместе, но не прибиты гвоздями, а пристегнуты еще одной парой наручников к третьему кольцу в стене.