Страница 51 из 64
− Мы туда, кажется, не попадем? – спросил Эдмус, усиленно пытаясь изобразить Бо. Даже ресницами хлопал очень похоже. Некоторые тени не удержались от смеха.
− Не факт! – отрезал Веслав. – Если разрыв-трава не действует – есть и более… радикальные…
− По-твоему, если мы тут Хиросиму устроим, боги нам обрадуются? – я постаралась, чтобы голос звучал невинно, но фраза должна была подразумевать массу всего: и трехголового пса Цербера с драконом вместо хвоста, и Стикс, через который нам каким-то образом надо переправляться, а что с перевозчиком делать? И чудовищ подземного мира.
Алхимик немного утихомирился. И то сказать, скала над нами выглядела так, что взорвать ее, конечно, можно было… но тогда девяносто процентов – за то, что ход в Эйд будет завален навсегда. После чего всемогущие боги, можно поспорить, тоже нас по головке не погладят.
Пока мы решали, останется ли подземное царство в том виде, в каком есть сейчас, Йехар и Одиссей пришли через стенку к кое-какому взаимопониманию. Наверное, потому что оба были странниками, только в разных масштабах и по разным причинам.
− Я хотел бы увидеть ваши лица, − через стенку вещал бывший царь Итаки, − давно я уже не видел живых… Но нам нет отсюда хода – никому из нас. Скала эта сдвинется с места, только если вздрогнут здешние стены, а они стоят незыблемо.
Йехар скосился на Веслава. Тот пожал плечами. Эдмус наобум пнул гранитную стену, отскочил с воем, зато подтвердил сразу:
− Незы-ы-ы-ыблемо…
Разговор зашел в тупик со всех сторон, кроме стороны Бо.
− А у вас там никого нету, чтобы по сердцам? – поинтересовалась она вдруг. – А то тут ходит какая-то бяка и у всех души забирает, или не души, ну, или не бяка, и я вообще не очень-то все понимаю, но…
Краем глаза я заметила, как из сонмища теней поспешно ретировалась тень сфинкса: Хсиния и после смерти не выносила блондинок.
− … тут какое-то Сердце Трона, и с ним чего-то надо сделать, потому что пока оно так, как сейчас, – это нехорошо, ну, вы же поняли?
− Чего ж тут неясного! – в гробовом молчании радостно откликнулся Эдмус. Из-за скалы сначала долго не отвечали, а потом несмело уточнили:
− Вы точно из Дружины?
− Дай-ка я, − буркнул Веслав, подавшись вперед, но в него вцепились буквально все. Если он сейчас заговорит в стиле своих бесед с Хсинией – Одиссея по ту сторону скалы удар хватит. И плевать на то, что он мертвый.
В результате сомнительная честь давать объяснения по поводу происходящего в стране беспредела выпала мне. Я старалась быть предельно краткой, источников информации не называть, догадок не приводить, поэтому получилось примерно так:
− Легенду о Сердце Кроне знаешь? Так вот, мы думаем, этим сердцем завладела дочь богини обмана Аты и с его помощью отнимает бессмертие у богов. Хочет возродить Крона. И что с этим делать – мы решительно не знаем, так что, может, подключишь хитрость вашу хваленую и посоветуешь что-нибудь такое спасительное?
− Хорошо, − покладисто отозвался Одиссей, − но вы дадите мне клятву…
Вся наша компания, ни слова не говоря, отвернулась от Врат Эйда в дружном намерении утопать куда подальше. Кстати, это был второй раз, когда мы действовали синхронно.
Видно, царь Итаки, хотя нас и не видел, но что-то такое почувствовал, потому что откликнулся милостиво:
− Хорошо, смертные гости, мой совет вы получите без клятв. Устройте для коварной Атеи хитроумную ловушку, и, когда она в нее попадется, − вы сможете уничтожить то сердце, которое такими бедами грозит нашему миру…
Веслав со стоном закатил глаза. Вообразил себе новый проект Троянского коня, наверное. Может, еще Нефоса взять вместо модели? Троянский пегас – куда ни шло…
− Ловушку? А чем, скажи на милость, можно привлечь…
Алхимик замолчал. В самом деле, приманка очевидна: парочку бессмертных нам бы… или хоть слухи о них пустить – и можно пробовать. Но тогда возникает другая проблема:
− А что нам делать, если мы ее поймаем? Если, например, это Сердце мечом – оно бух – и нету?
В ответ на вопрос Эдмуса за каменной стеной долго давились сначала воздухом, потом, кажется, смехом. Потом Одиссей замолк, а на передний план выступил тот голос, что был пониже:
− Сердце Крона нельзя истребить. Лишь стрелы могли бы помочь здесь: стрела Громовержца сковала бы его ярость страхом пред сыновьей мощью. Но далеко теперь Зевей, и пуст его колчан… Крон же жаждет мести, забыв, что, как в древние времена, глотает он своих детей. Если поймет он и вспомнит свое родство – утихнет его неистовый гнев и смирится дух. Теперь уходите. Я, прорицатель Тиресс, сказал, что мне было ведомо.
Так значит, рядом с легендарным Одиссеем стоял не менее легендарный Тиресий… С таким авторитетом трудно было спорить: мы развернулись к выходу. Сделали это тем более вовремя, что уже начинала спускаться ночь, и в этой ночи тени становились словно материальнее с виду. Нет, против той же Хсинии я ничего не имела, но к нам уже пробивались в первые ряды те самые ребята, которые остались позади стоять мраморными статуями…
Только вот они замерли, не дойдя до нас, когда на нашем пути возникла еще одна тень.
Женщина эта казалась живой: она была ярче душ, которые окружали ее – и все же выглядела старше их всех, может, из-за тяжелого посоха. Он тоже казался слегка призрачным, как и она сама.
− Все написано на ее темнице, − ее голос был нездешним, далеким, как и ее взгляд, − все написано на ее темнице…
И отвернулась от нас, будто спешила куда-то. И не думайте, что мы не пытались узнать, кто она такая и почему заговорила с нами, и что вообще сказала. Мы очень даже пытались, но, понимаете… она просто растворилась.
Глава 13. Стрелы, Харибда и немного дайвинга
− И что же было на этой чертовой стене?
− Веслав, отстань, пожалуйста. Я спать хочу.
− И я хочу, и все, кстати, хотят тоже, но, поскольку в этом мире завелась своего рода бессмертная маньячка, – скажешь, что я задал нелогичный вопрос?
− Нет, ты задал его в нелогичное время!
Даже в нецензурное, и, хотя часы мои я так и не поставила по местному временному поясу (просто не знала, какой пояс), время уже заполночь. А если припомнить, что день выдался совершенно безумным, а предыдущий день был почти таким же, – понятно, почему я отключилась сразу, как мы отошли от Врат Эйда на безопасное по меркам Йехара расстояние. И понятно, почему мне сейчас очень хочется пнуть заразу, которая поставила в ночной дозор алхимика.
− Ну, почему я-то?!
− Потому что ты – типичный обыватель по умственному развитию, а разговаривать с теми, кто ниже среднего уровня, бесполезно заведомо.
− Поговори с Йехаром, − я все же нашла способ мести за такого дозорного.
− Я бы с удовольствием, да он занят – обнимается во сне со своим мечом так, что того и гляди…
Огненная полоса прочертила ночь. Алхимик безмолвно шарахнулся в темноту. Йехар, стоя на жидкой травке в полной боевой готовности, с пылающим Глэрионом, спокойно огляделся по сторонам.
− Кто-то что-то сказал о моем клинке? – осведомился он, зевая.
− Надо же, − прошипел алхимик из мрака. – Ты со сна двоиться перестал. Еще немного – и на людей кидаться перестанешь.
− Не припомню, чтобы я когда-нибудь кидался на людей, − выделив последнее слово, ответил странник. Меч погас, Йехар спрятал его в ножны. – Если не можешь спокойно стоять в дозоре, – разбуди кого-нибудь и попроси тебя сменить, а не…
− А? Что? Кого сменить, я готов прямо сейчас! – в двух метрах от меня из высокой травы выскочила растрепанная голова шута. – Смотреть сны обещаю сплошь одним глазком, правда, тогда они мне будут сниться половинчатые, вот кошмары-то получатся. Но чего не сделаешь ради компании!
Веслав почувствовал себя в какой-то мере виноватым.
− Ладно, спите себе! Могу дать снотворного и расшаркаться, что разбудил, – сойдет?
− Не сойдет, − мрачно отозвался Йехар, у которого сна уже тоже не было ни в одном глазу, − ты лучше сам его выпей. Говоря откровенно, нам так будет гораздо спокойнее.