Страница 14 из 64
− Давайте спросим ту тетку из дуба, а?
Так что уже через несколько минут мы всеми силами пытались выманить из дуба дриаду и выспросить ее, в какую сторону и как долго нужно пробираться до ближайшего человеческого жилья. Дриада вылезать не хотела, жаловалась на бурную ночь (Эдмус по этому поводу ввернул несколько не совсем пристойных шуток, пока не получил арбалетом вторично), орала проклятия, но в конце концов мы подняли такой шум, что она высунулась из дупла наверху. Оказалась при этом тощей такой зеленой девицей, в противоположность своему дереву. Характер у девицы был тот еще… вроде Веслава. Она визжала, швырялась в нас какой-то трухой и желудями, обзывала такими мифологическими животными, которых я, хоть убей, не могла вспомнить (мне достался эпитет «пучеглазая Эмпуза»), и утверждала, что дорогу мы от нее не узнаем, и вообще, она будет молчать «как Прометиус» − видно, местная разновидность партизана.
Честное слово, лучше бы молчала, а так ее визг просто сверлил мой мозг, а ему и без того не сладко приходилось в последнее время…
Виола взялась за арбалет, но тут же покачала головой: стрелять в дуб было заведомо бесполезно. Я тоже неловко переминалась с ноги на ногу: мне нужен был водоем, хоть какой-нибудь ручеек, чтобы почувствовать себя единой с моей стихией, заручиться поддержкой медиума этого мира, а пока в моем арсенале находилась только заморозка. Про Эдмуса и говорить нечего, а вот Йехар насупился, и Глэрион опять обрел свободу от ножен.
− Прошу вас, мы ведь не спрашиваем чего-то секретного. Мы просто хотим знать…
Но дриада в ответ разразилась таким визгливым хохотом, что рыцарь сам себе чуть нос не отрезал. В самом деле, рубить мечом, пусть и огненным, такое дерево не просто сложно, а еще и выглядит кощунством, а что рыцарь наш светлый и этого не сделает – отлично видно из дупла. Правда, смеяться дриада поторопилась. Не все мы тут были светлыми, и не у всех в резерве были запасы терпения как у Йехара.
Веслав деловито порылся в кармане и извлек на свет божий крошечный параллелепипед из матового стекла. Задумчиво поиграл емкостью в руках. Сказал почти ласково:
− Знаешь, что такое цепная реакция? Могу рассказать. Когда одна капля вот этого вещества попадает… скажем, на корень, или на землю возле корня, или хоть на… − он смерил взглядом дуб, − ну, хоть на кору – она мгновенно впитывается и разносится с соком, распространяясь вглубь, вверх… словом, во все стороны. Алхимия – наука о преобразованиях, и оно преобразует… оно делает живое мертвым. Необратимо мертвым. Правда, я никак не могу избавиться от побочных эффектов вроде мучительной агонии.
Дриада уже не смеялась. Ее зеленоватое лицо приобрело какой-то нездоровый оттенок, она попыталась было что-то крикнуть, но вышло нечленораздельно, а Веслав, будто не замечая ее, продолжал:
− Думаю, сначала будут поражены корни: клетка за клеткой они сначала онемеют, а потом просто отомрут навсегда. Потом настанет очередь ствола, когда внутри его разом разорвутся все каналы, по которым шел сок; потом начнут сворачиваться, съеживаться и опадать листья, а потом реакция дойдет до твоего дупла…
Дриада что-то проглотила. Подозреваю, что комок в горле.
− Вон туда, − сказала она вдруг, показывая в чащу. – На восток. В двух днях пути.
Ничуть не бывало: Веслав и не подумал замолчать. Как будто последние слова к нему отношения не имели.
− Сначала это чудовищная боль, словно тебя насаживают на иголку, как бабочку, − сообщил он с мечтательно затуманенными глазами, − потом начинаются судороги, когда ты выворачиваешься наизнанку, не можешь ни за что держаться, и только выплевываешь время от времени собственную кровь. Я забыл сказать, что начинаются сильнейшие кровоизлияния во внутренние органы? Потом…
− Эйд вас забери! – отчаянно заорала вконец побледневшая дриада, тыча пальцем на север, где деревья шли пореже. – Дойдете до полудня! До полудня! Но говорят, что то селение проклято!
Веслав спрятал флакон в карман и молча двинул в указанном направлении, не подумал ни оглянуться, ни извиниться. Извиняться пришлось уже Йехару, хотя дриада нырнула в дупло с головой и упорно там отсиживалась.
− Ты ее напугал до смерти! – возмущенно поведал он Веславу, когда мы наконец догнали алхимика.
− Не-а, она же выжила, − не согласился тот. – Только лекций по вежливости не надо, а? Я от них форменно зверею!
Йехар пробормотал, что знает, почему это. Эдмус обрадовался и тут же предложил звереть вместе. Виола потерла подбородок, и в глазах у нее я с тревогой увидела что-то, похожее на уважение.
Наш рыцарь все же не отказал себе в удовольствии попилить алхимика за «типичное для темных поведение», при этом он Веслава, конечно, взбесил. Так что когда я задала мучивший меня вопрос – от « ученого холерика» уже все старались держаться подальше.
− А откуда ты так подробно знаешь действие этого снадобья? Ты его испытывал?
− Само собой, − буркнул алхимик и каким-то чудом отпрыгнул из-под лезвия Глэриона. − Совсем сдурел, то есть, оба сдурели?! На себе я его испытывал и не один раз. Выпил – записал наблюдения – опять выпил. Правда, из-за судорог было трудно доставать антидот.
− А если бы… того?
− Это кого вам – «того»?! Не помер бы, да и не помер же!
− Алхимики – такой закаленный народ! Яд на завтрак, яд на обед, а на ужин можно погрызть философский камень, вот их потом и не берет ниче…
− А тебя я в последний раз предупредил, придурок!
− Только не надо описывать, как у меня свернутся крылья, вылезут ослиные уши или как я буду выплевывать внутренности – тем более, учтите, выплевывать я их буду прямиком на вас!
Мысль о том, что ничего нормального не светит ни нам, ни Арке с таким призывом, даже пророческой назвать было нельзя. Я ее восприняла как родную и должную. Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь хоть отчасти дельное, ляпнула во всеуслышание:
− «Ниагару» тоже на себе пробовал?
− Что такое «Ниагара»? – дружно поинтересовались остальные. Алхимик грозно засопел, но отвечать почему-то не пожелал.
Солнце, наконец, встало, а птицы распелись не на шутку. Мы шли за Йехаром по траве и старались углядеть хоть где-нибудь тропку, но троп не было, а странник вел нас так уверенно, будто ежедневно здесь совершал прогулки утром и вечером. Хотя уж ему-то, наверное, не привыкать.
Веславу тоже. Когда часика через три пути мои ноги начали плавно уходить в отказ, я невольно заметила, что алхимик умудрился даже не вспотеть. И при этом он совсем немного отставал от Йехара и, кстати, он шел в пальто, или что там из себя представляет этот кошмар портного, а температура была выше двадцати, хоть и утро. Спириту – и тому было проще, он чередовал полет с пешей прогулкой. Виоле тоже хоть бы хны, так что в этой компании на меня смотреть было печальнее всего.
− Остановимся, − взмолилась я еще через полчаса. – Здесь рядом протекает ручей, мне нужно провести ритуал соединения.
Вода была рядом Удивительно, что я не почувствовала ее раньше, наверное, от усталости. Небольшой, но прозрачный ручеек, и запах от него шел самый незабываемый – свежей воды, а не металла с озоном, или чем там пахнут современные источники. Остальные расположились на привал, а я подошла к нему и сразу опустила руку в воду.
Здравствуй, дружок. Я такая же, как ты, я сестра тебе, и, если ты меня призовешь на помощь – я приду. И если я позову тебя – ты ведь придешь, конечно, тоже?
Секундное замешательство – а потом вода меня приняла. Сразу стали прибывать силы. Отныне в каждом атоме, в каждой капле этого ручья – есть частица меня, а значит, меня уже знают в этом мире. Значит, здесь я уже могу рассчитывать на помощь моего медиума.
Для проверки я на минимуме усилий потянула воду за собой, и она поднялась за моей ладонью потешным водным столбиком. В нем, как в миниатюрном аквариуме, недоумевающе вращался какой-то малек.
Вода в сотый раз снизошла к очередному своему адепту.
История о появлении стихийников наивна и в чем-то печальна – может, именно в своей наивности. Природа и ее стихии всегда искренне верили, что человек – это их часть, и с ним можно наладить отличное сотрудничество. Тысячи лет назад стихии начали избирать для себя тех, кто близок им по духу, чтобы быть ближе к людям. Стихийники огня обогревали очаги своих племен; земля приносила своим магам богатые урожаи; металл откликался на зов из глубин и сам собой разил врага в сражениях. Мы им, они нам – что тут непонятного?