Страница 19 из 29
Внешне, однако, синьор Россати держал удар очень достойно. Он сидел, сложив вместе толстые красные ладони, и смотрел на капитана с выражением одновременно уважительным и настороженным.
Спецци говорил неторопливо и спокойно:
– Прежде всего мы хотели бы как можно точнее восстановить передвижения каждого из тех, кто находился в отеле, синьор Россати. Начнем с герра Хозера. Когда вы впервые увидели его сегодня?
– Сегодня… это было в девять часов, во всяком случае, близко к этому времени…
– Он уже позавтракал?
– Он как раз завтракал. Сам я обычно ем у себя в комнате и после этого перехожу в рабочий кабинет. Но сегодня Анну, буфетчицу, послали за мной с просьбой, чтобы я спустился в столовую.
– Вы всегда позволяете беспокоить вас в это время?
– Герр Хозер был важным клиентом отеля. Я всегда готов пойти на небольшие уступки.
– И чего он от вас хотел?
– Он попросил подготовить счет, так как собирался уехать из Санта-Кьяры на одиннадцатичасовом поезде, как он сказал, и, скорее всего, до отъезда уже не планировал возвращаться в отель.
– Кто-нибудь это слышал?
– Кто-нибудь? – Россати сделал выразительный жест. – Да все, caro Capitano![23] Там же были все гости – разве не так? – Последний вопрос он адресовал Генри, чье присутствие, кажется, не вызвало у него никаких вопросов. Тиббет коротко кивнул.
– На каком языке он говорил? – вдруг спросил капитан.
– На немецком, конечно.
– Конечно. В деревне мне сказали, что и вы предпочитаете говорить по-немецки, синьор Россати. Это так?
– Я… – Теперь Россати явно был смущен. – Я говорю на обоих языках, как вы знаете, капитан. У меня нет политических взглядов – вообще никаких…
– Тем не менее вы предпочитаете говорить по-немецки?
– Ну я… для нас, жителей этого региона, капитан, эти два языка ра́вно…
– Но вы-то не всю жизнь прожили в этих местах, верно, синьор Россати? – Голос капитана звучал спокойно и непринужденно. – Судя по вашему акценту, я бы предположил, что вы родом из Рима.
Последовала едва заметная пауза.
– Да, я родился в Риме, капитан.
– И у вас не было никаких связей с Австрией или Германией?
– С тех пор как я живу здесь, они неизбежны…
Спецци улыбнулся.
– Вы меня неправильно поняли, синьор. Я не имел в виду, что у вас есть какие-то связи с этими странами. Наоборот, я задался вопросом: почему римлянин, не говоривший по-немецки, в совершенстве овладел языком всего после нескольких лет… кстати, сколько точно времени вы живете здесь?
– В марте будет три года… – Голос Россати упал почти до шепота.
– Всего три года – и такое знание языка, – продолжал Спецци, – что вы предпочитаете общаться по-немецки. Впрочем, вам, вероятно, сейчас не до дискуссий на эту тему. У нас будет для этого еще время. А в данный момент нам нужны факты.
В наступившей тишине красный, как свекла, Россати пухлым указательным пальцем ослабил ворот рубашки.
Капитан продолжил так же мягко, как прежде:
– Итак, Хозер по-немецки попросил подготовить счет в девять часов утра, в присутствии гостей, которые могли его слышать. Что он сделал потом?
– Закончил завтракать, и мы с ним вдвоем пошли сюда, – ответил Россати. Голос у него чуть заметно дрожал. – Я выписал счет, и он его оплатил.
– Чеком?
– Нет… вообще-то… наличными…
– Можно поинтересоваться, на какую сумму был выписан счет?
Как ни удивительно, этот вполне закономерный вопрос, похоже, привел Россати в смятение. После минуты сомнений владелец отеля сообщил:
– Большую часть счета Хозер оплатил уже на прошлой неделе.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказал, капитан. Он провел здесь три… Да, сегодня ровно три недели. Но в прошлые выходные он собрался было уезжать и оплатил счет. А потом передумал и остался…
– У вас есть соображения, почему он так поступил?
– Ни малейших. Ни малейших, уверяю вас. Он – человек… конечно, теперь следует говорить «был человеком» состоятельным, капитан, и ему нравилось жить в моей маленькой гостинице. Поэтому, наверное, и решил задержаться еще на неделю.
– Стало быть, сегодня утром он оплатил счет за одну неделю наличными. И после этого?..
Синьор Россати заметно расслабился, явно решив, что худшее позади.
– Герр Хозер отправился наверх – должно быть, собрать вещи. Я видел, как посыльный снес его багаж вниз около… думаю, было около половины одиннадцатого. Как раз в тот момент, когда Анна несла кофе миссис Бакфаст на террасу, а она всегда…
– Его багаж находился в кафе «Олимпия», – сообщил Спецци. – Когда его туда отправили?
– Не могу сказать. Перед ленчем, наверное. Посыльный скажет вам точнее.
– А когда вы в следующий раз увидели герра Хозера?
– Он звонил из моего кабинета около одиннадцати часов.
Спецци, заинтересовавшись, подался вперед.
– Куда? – спросил он.
– В Инсбрук, капитан. Больше ничего не могу вам сказать. Я, разумеется, оставил его одного, пока он разговаривал.
– Понятно. Видели ли вы его еще?
– Только сегодня вечером. – Теперь Россати отвечал легко и свободно, без колебаний. – Я предполагаю, он обедал в деревне, так как здесь его не было. На самом деле я думал, что он уехал окончательно, но, когда зашел в бар незадолго до пяти, чтобы проверить, все ли готово к возвращению лыжников, он оказался там.
– Вы с ним говорили?
– Перекинулись словечком, не более. Кажется, я сказал, что не ожидал увидеть его снова, а он напомнил, что уезжает только последним поездом. Я спешил, поскольку у меня была назначена встреча в деревне.
– Можно поинтересоваться – с кем?
– Конечно, капитан. С банковским управляющим. А после этого я собирался встретиться с другом в «Олимпии», но, к сожалению, тот не пришел. Я как раз ждал его там, когда… когда синьора Тиббет пришла с этой вестью…
Спецци, делавший заметки на бумаге в раскрытом бюваре, поднял голову.
– Прежде чем мы пойдем дальше, – сказал он, – я хотел бы получить точное представление о ваших собственных передвижениях в течение дня. Мы остановились на девяти часах утра, когда Хозер в этой комнате оплачивал свой счет. Что вы делали потом?
– Мои дни складываются рутинно, капитан. Это вам подтвердит весь мой персонал. Всегда одно и то же – или почти одно и то же. Когда герр Хозер оплатил счет, я вернулся к себе, допил кофе, потом пришел сюда, чтобы сделать записи в бухгалтерских книгах.
– Вы видели, как выходили лыжники?
– Честно говоря, нет, капитан. В холле в это время постоянно кто-то входит, кто-то выходит, а поскольку ведение учета требует сосредоточенности, я ни на что не обращаю внимания, если меня не отвлечет кто-нибудь, кому нужно со мной поговорить.
– А сегодня кто-нибудь вас отвлекал?
– Нет, капитан.
– Понятно. Что потом?..
– К десяти часам лыжники ушли на трассы. Я, как всегда, пошел на кухню согласовать завтрашнее меню и проверить, все ли в порядке с сегодняшней едой. Когда я возвращался к себе в кабинет, Анна несла кофе миссис Бакфаст, а Беппи, посыльный, нес по лестнице багаж герра Хозера. В кабинете я напечатал меню ленча и обеда, составил списки закупок. Вот когда я этим занимался, и пришел герр Хозер, чтобы позвонить.
– Ясно. И этим вы занимались вплоть до ленча?
– Да. Еще я разбирал почту. Марио доставляет письма из деревни, когда приезжает, чтобы запустить подъемник. Сегодня писем было немного – обычные счета, квитанции и парочка запросов о бронировании.
– В какое время вернулись лыжники?
– Около половины первого. Сегодня это были только те, кто посещает класс для начинающих, – кроме синьора Тиббета, его с ними не было.
– Совершенно верно, – вставил Генри, – я поел в деревне.
– И, конечно, бедная фройляйн Книпфер была здесь, – добавил Россати.
– Вы разговаривали с кем-нибудь из них?
– Я всегда захожу в бар перед ленчем, чтобы перекинуться словечком с гостями, капитан, – просто чтобы убедиться, что они всем довольны. Сегодня там были только мистер Пассденделл и молодая английская леди.
23
Дорогой капитан (ит.).