Страница 8 из 11
– До этого уж точно не дойдет! – уверил лорд Ивер спешащую к двери Элинор.
Первые несколько миль они преодолели в молчании. Мисс Тресилиан погрузилась в тяжелые раздумья, а внимание лорда Ивера целиком поглотила задача провести строптивых лошадей по шумным и оживленным улицам. Легкий, отлично подрессоренный экипаж, в который пристрастный к спорту и безупречно правящий лошадьми хозяин запряг четверку вместо пары, катился резво и умерил хотя бы один из страхов мисс Тресилиан. Теплый и солнечный июньский день, отличная дорога – эти обстоятельства значительно помогли ей воспрянуть духом. Когда милорд без остановки промчался через Барнет, она поинтересовалась, где он намерен заменить лошадей. Его светлость резко ответил, что кони прекрасно выдержат два перегона. Мисс Тресилиан вновь замолчала, однако спустя двадцать минут неожиданно произнесла:
– Меня не покидает чувство, будто все это напрасная затея.
– Тогда зачем, скажите на милость, вы за мной увязались?
– На случай, если вы окажетесь правы. Но чем больше я размышляю, тем меньше в это верю.
В Уэлине, где милорд распорядился отвести своих лошадей в стойло и нанял других, ее оптимизм окончательно угас. Один из лакеев в «Белом олене» уверенно сообщил, что видел, как красивый молодой джентльмен, выйдя из кареты, зашел к ним за лимонадом для своей дамы, и описал его так подробно, что сомнений не оставалось. Повеселевшая было мисс Тресилиан помрачнела, и ее настроение еще больше упало, когда, отъезжая от постоялого двора, его светлость бросил:
– Ну что, довольны?
Уязвленная грубой поддевкой, она ответила:
– Странное у вас сложилось обо мне впечатление, если вы считаете, что я могу радоваться таким вестям! Впервые в жизни я так расстроена.
– Ничуть не удивлен. Если и требовалось доказательство, что вы совершенно не годитесь в опекуны, ваша племянница мне его предоставила!
– Ну, как следует воспитать своего подопечного вы тоже не сумели!
– У меня нет ни малейшего сомнения, что Артура подбила на побег ваша племянница!
– Положа руку на сердце, у меня тоже, – откровенно сказала мисс Тресилиан. – Люси в десять раз решительнее вашего кузена! Мне так не нравится в нем эта робость, хотя я вполне понимаю ее причину. Бедный Артур! Действительно, очень трудно развить силу воли, если с самого младенчества с тобой грубо обращаются и запугивают.
– Грубо обращаются и запугивают?! – возмущенно повторил его светлость.
– Полагаю, вы даже не замечали, что угнетаете мальчика, – утешительным тоном произнесла она.
– Нет! И он тоже, смею заметить! Чего уж там, добавьте еще, что он пустился в бега, потому что меня боится!
– Конечно, так оно и есть! – промолвила Элинор, с искренним удивлением повернув голову и разглядывая хмурый профиль своего спутника.
– Боже, дай мне терпения! – воскликнул лорд Ивер. – Значит, вы намерены переложить ответственность на мои плечи? Так вот, ничего у вас не выйдет! Это вы виноваты, а вовсе не я!
– Я?! – ахнула она.
– Да, вы! С вашим безумным планом увезти девочку за границу! Какая нелепая, необдуманная идея…
– Это просто неслыханно! – перебила его мисс Тресилиан. – Может, скажете еще, что это я им запретила жениться?
– Во всяком случае, вы – единственный человек, который имел право это сделать.
– Неужели? Наверное, мне приснилось, как вы говорили, что положите конец их планам, и предупреждали, что не стоит недооценивать ваши возможности?
– Я думал, у вас хватит ума не подливать масла в огонь, ведь любому, кроме самой безмозглой курицы, было ясно, чем это может обернуться.
– Вы перешли все границы! – возмутилась Элинор. – И не смейте мне говорить, что у вас нет полномочий, Ивер, потому что я прекрасно знаю: деньги Артура в ваших руках, и в вашей власти не дать ему и пенни!
– Не несите чепухи! – раздраженно бросил он. – Как вы это себе представляете? Хорошее бы обо мне сложилось впечатление!
– Вы угрожали, что так и поступите.
– Вполне возможно, но если Артур в это поверил, значит, что он еще больший болван, чем я о нем думал! Если бы парень всерьез вздумал жениться, у меня бы не получилось ему помешать. В глазах света этот брак вполне приемлем. Пуститься в бегство его заставили вовсе не мои угрозы, а ваше решение их разлучить.
– Ну, знаете ли, это самое злое и несправедливое обвинение из всех, что вы когда-либо бросали в мой адрес! – воскликнула мисс Тресилиан. – Значит, я вмешалась? А позвольте спросить, с какой такой целью вы, Ивер, явились на Грин-стрит, если не убедить меня сделать это?
Она заметила, как слегка зарделась его скуластая щека: верный признак замешательства, который принес ей гораздо больше удовлетворения, чем она рассчитывала. Помолчав немного, Элинор строго добавила:
– Если в вас осталась хоть одна добродетель, то вы признаете вину за собой и попросите у меня прощения!
Огорошенный этими словами, лорд Ивер посмотрел на спутницу пылающим взглядом.
– О нет! Только не это! Как-то раз я уже имел неосторожность принять на себя вину за ссору, которую не начинал, умолял вас о прощении… – Его светлость вдруг замолчал, а потом с горечью добавил, останавливая лошадей у заставы: – Я был еще глупее Артура!
Никогда мисс Тресилиан так не радовалась тому, что избавлена от необходимости отвечать. Пока Ивер оплачивал дорожный сбор, она взяла себя в руки и после того, как экипаж тронулся, сумела довольно спокойным тоном вымолвить:
– Если тот человек говорил правду, мы, конечно, к ним уже ближе, но все равно еще далеко. Где вы думаете их настичь?
– После Стамфорда, если только они нигде не задержатся.
Болдок миновали в полном молчании, и уже за городом лорд Ивер внезапно спросил:
– Почему вы мне тогда не ответили? По-вашему, мне ничего не стоило написать то письмо?
Элинор покачала головой – ответить мешал подступивший к горлу ком. Наконец она взяла себя в руки и произнесла, не поднимая глаз:
– Когда принесли письмо, я решила не отвечать, чтобы не начинать все сызнова. Видите ли, после удара мама осталась парализованной. Вы же помните, как мы жили в Маноре! Отец полностью от нее зависел, Люси осталась без матери, а Клара… Думаю, нет нужды объяснять, почему было бесполезно надеяться, что Клара заменит ей маму.
Ошеломленный лорд Ивер выслушал ее молча, затем выговорил с едва сдерживаемой яростью:
– И столь же бесполезно объяснять вам, что Клара никогда не болела ничем, кроме зависти и неслыханного эгоизма! Мы достаточно ссорились по этому поводу!
Она улыбнулась.
– Мне признать, что вы оказались правы? Наверное, это так… хотя несправедливо отрицать, что у нее всю жизнь было слабое здоровье.
– Я давным-давно говорил, что Клара с удовольствием испортит вам жизнь! Как теперь выясняется, она умудрилась испортить и мою жизнь тоже, а все благодаря тому, что вы упрямствовали и отказывались мне верить!
– Вздор! – воскликнула мисс Тресилиан. – Вы прекрасно знаете, что на всем свете нет двух других людей, которые меньше бы подходили друг другу, чем мы с вами. Что же до испорченной жизни, надеюсь, вы не станете мне сейчас рассказывать, что последние двенадцать лет горевали о нашей любви? Потому как мне известно, что это неправда! Даже если только половина слухов о вас оказались бы лживыми, вы все равно не испытывали недостатка в утешении!
– Значит, вот что обо мне толкуют в Бате? Да, я не горевал, но вот уж чего вы точно обо мне никогда не слышали, так это чтобы я на ком-нибудь хотел жениться!
– Совершенно верно. Вам очень удобно оставаться холостяком! Убеждена, что без жены у вас гораздо больше времени на развлечения.
– Вы ничуть не изменились! Как часто у меня чесались руки придушить вас за такие высказывания.
– Не сомневаюсь! Однако нет никакого проку обсуждать то, что вы абсолютно справедливо назвали давней историей. Нам нужно решить куда более важный вопрос. Что делать с этими негодниками, когда мы их поймаем?