Страница 1 из 14
Лаура Тонян
ГОВОРИ СО МНОЙ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ
…Ненависть баснословно близка к любви, и оба этих чувства означают одержимость. Слишком сильно подавляемые страсти иногда перекидываются в свою противоположность.
© Робертсон Дэвис, Лира Орфея
Пролог
Лукас
Под ногами шуршит листва, пока мы втроем продвигаемся вперед вдоль сетчатого забора. Там столпились местные школьники и школьницы, которые решили навестить этот тупой праздник в честь начала учебного года. В Италии осень определенно теплее, чем в Англии, но это абсолютно не значит, что я готов променять Лондон на Рим, как хотят того мои родители! Единственный плюс этого переезда — это то, что она перестанет доставать меня и искать со мной встреч. Зачем ей это нужно? Она не любит меня и никогда не любила. Иначе бы не бросила…
— Ознакомительное путешествие не удалось, — бормочет Дейл, полностью погруженный в свои личные проблемы.
Ладони моего лучшего друга спрятаны в карманах джинсов, а сам он опустил светловолосую голову, поникнув. Ни я, ни Дейл, ни Маркус не хотим после школы поступать в колледж здесь, в Риме, но так уж вышло, что у каждого из нас, по крайней мере, один родитель — итальянец, и когда-то очень давно, ещё до нашего рождения, они, будучи друзьями, создали курьерскую компанию в Лондоне. После — филиалы и в других городах Англии. А теперь они решили открыть офис в Вечном городе, переехать сюда, позабыть о постоянных дождях и плохой погоде, лондонской суете и предаться «вкусной еде, знойному солнцу и счастливым людям». Только мне это все нахрен не нужно! Ни мне, ни моим друзьям!
Я не должен быть зол на всех вокруг, но я зол. На своих родителей, на родителей своих друзей, которые все решают вместе, но нас — детей — не считают должными информировать и советоваться с нами. Если мы согласимся, то в будущем возьмем управление над филиалом в Риме, а проект уже почти готов, над ним долгие годы работали. Это значит, что когда окончание университета будет на носу, я получу целую империю. Мои друзья тоже. Этот стимул подначивает меня думать о предложении отца, но раздражает и бесит то, что это никакое не предложение. Это просто не подлежит обсуждению: через два года мне, Дейлу и Марку придется сюда переехать.
Маркус играется с футбольным мячом, который у кого-то отобрал. Я даже не пытаюсь вернуть его тому парню, что остался возмущаться позади. Если что-то является твоим, если ты что-то хочешь — подойди и возьми.
— Не дождусь утра, — говорит уныло Дейл, наконец, вскинув голову и полной грудью вдохнув воздух.
Поддавшись размышлениям, я стал забывать, что мы напились по моей инициативе, как конченые. И покурили. Не сигареты. Инициатором этой задумки тоже был я…
Ранний рейс в Лондон заставляет нас желать, чтобы ночь скорее закончилась. Но она только началась, и полупьяные дети окружают целой толпой костер в центре. Кто-то все ещё тусуется у забора. Таких осталось мало. Обычно ведут себя так крупные неудачники, неуверенные в себе. Всегда любил над подобными издеваться, слушать их заикания и волнение в голосе — настоящее наслаждение разгоряченного молодого юнца, ненавидящего весь мир.
— Пора закругляться, — предлагает Маркус, глубоко и отчаянно вздохнув.
Надо признать: настроение у нас троих на нуле, но я бы хотел его поднять. Серьезно. Последняя ночь в этом паршивом городе! Так почему бы не оторваться? Сейчас темно, наши лица вряд ли кто-то разглядит. А так же тут шумно, никто не станет обращать внимания на какую-нибудь девчонку, громко орущую, ведь на вечеринке все такие.
Подбородком я киваю на девушку, что провожает взглядом приятельницу, с которой только что разговаривала. Та поворачивает за угол, скрываясь за множественными деревьями. И сомневаюсь, что она вернется. Девушка у сетчатого забора одета в цветастое платье до колен, пухловата, круглолица, и все, что может привлечь в ней — это длинные, похоже, русые волосы. Из-за доминирующей темноты вокруг мне сложно разглядеть, какой цвет волос у нее в точности, но, думаю, что я не ошибся.
Малолетки сделали музыку громче, что однозначно увеличивает наши с парнями шансы уйти незамеченными. Я только хочу развлечься, совсем чуть-чуть.
— Как думаешь, — начинаю я с вопросительной интонацией, обращаясь к Маркусу, не прекращающему неудачно (из-за отсутствия трезвости у него выходит паршиво) вертеть футбольный мяч на пальце, — вон та уродина поверит, что мы ее хотим?
Заливистый смех Марка заставляет меня улыбнуться. Дейл тоже концентрирует свое внимание на девочке в обуви, купленной на блошином рынке. По всей видимости. Черти вспыхивают в голубых глазах Дейла, и он делает крохотные шаги вперед, пытаясь получше высмотреть нашу жертву. В школе мы часто забавляемся с простушками, некрасивыми дурами, что выглядят, как ханжи. И если две недели в Риме прошли для нас действительно ужасно, то почему бы не развеять плохие воспоминания одной интересной проделкой?
Маркус — имеющий только итальянские корни, — это рычаг под названием «довольно». Как холодная вода для меня и Дейла. Он умеет останавливать лучших друзей, умеет остужать, поэтому в его компании я не страшусь сделать что-то, выходящее за рамки. Марк знает мои границы, знает, когда лучше остановиться. Именно благодаря ему — тому, кто не злоупотребляет богатством и властью своей семьи, мы в безопасности. В достаточной безопасности, чтобы мы с Дейлом желали время от времени слетать с катушек. Но не сегодня. Я заставил его выпить и покурить. Наверное, не нужно было, ведь он не любитель алкоголя и всякой похожей дряни.
Его организм не привык. Хотя… это значит, что с Марком в кои-то веки будет весело?
Блондин оказывается возле «отшельницы» раньше, чем мы с Маркусом. Последний очень медленно идет позади меня, практически плетется. Я оборачиваюсь и машу ему, подгоняю, но Марк и бровью не ведет, он сохраняет свой темп, не думая идти у меня на поводу. Плевать. Я устремляю свой взгляд вперед, и с каждым шагом у меня появляется возможность лучше рассмотреть девочку. Под светом фонаря становится заметно, что кожа ее круглого лица покрыта прыщами, губы полные, нос прямой и небольшой, и если бы эта коротышка занялась собой, то, может быть, стала интересна противоположному полу. Не была бы просто поводом для насмешек, а я уверен, что так и есть.
Я догоняю Дейла. Марк, наконец-то, догоняет меня. Кладу руку на плечо блондина.
— Только не очень резко, — предупреждаю я.
Он поворачивает голову, вглядываясь в мои глаза. Парень вздергивает бровь. Маркус, наш лохматый придурок, всегда может потянуть за поводья, чтобы напомнить мне, кто — конь, а кто — хозяин, но пока временно я принимаю пост «ограничителя». Дейл окидывает меня красноречивым взглядом. Краем глаза я замечаю, как Маркус развязывает волосы, что доходят ему слегка до плеч, а через пару секунд на его затылке снова образовывается небольшой пучок каштанового цвета.
Дейл привлекает к себе внимание тем, что первый обращается к девчонке. Она сильнее сжимает в ладонях маленькую сумку с эмблемой «Hеllо Kitty».
— Эй, малышка, почему не греешься у огня, как остальные?
— Она не знает английского, — подсказывает Маркус.
Марк сразу бы обратился к ней на местном языке, я его тоже знаю, потому что моя мама — итальянка, но Маркуса мне никак не переплюнуть.
Ох, черт! Знания всегда подводят меня, когда я пытаюсь выудить из своей памяти что-то путное. Все, на что меня хватает — это:
— Bеllеzzа, ti а
Ей абсолютно точно не нравится, что я говорю. Она хмурится. Хотя я надеялся, что длинноволосая начнет флиртовать в ответ, приняв наши фальшиво-ласковые фразочки, обращенные к ней, за истинную симпатию.
Малолетка отодвигается со страхом в больших карих глазах.
Или они черные? Да все равно. Бл**ь! Я просто чувствую себя чудовищем от того, как она на меня смотрит. На нас троих. А мне это совсем не нравится. Из-за вылитого в себя виски я взбудоражен и взволнован, и готов на необдуманные поступки, о которых потом пожалею. Но сейчас мне не удается принять тот факт, что я могу совершить ошибку. А мы можем.