Страница 15 из 30
Пробиваясь из окружения, советские бойцы и командиры везде, где только было возможно, уничтожали гитлеровцев. Они жили одним стремлением – скорее соединиться с войсками фронта и вместе биться за Москву. И самым счастливым днем для них был тот, когда они наконец вливались в части, защищавшие ближние подступы к столице.
Маршал Жуков подчеркивал: «Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Пролитая кровь и жертвы, понесенные войсками окруженной группировки, оказались не напрасными. Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет должной оценки»[83].
Однако остается фактом, что под Вязьмой Красную армию постигло величайшее бедствие. В советской стратегической обороне на московском направлении образовалась брешь шириной около 500 км. Закрыть ее было нечем или почти нечем. Кратчайший путь на Москву был, казалось, полностью открыт. 8 октября 1941 г. отдел по изучению иностранных армий Востока генштаба ОКХ констатировал, что противник не имеет в своем распоряжении крупных сил, чтобы остановить продвижение немецких войск восточнее Вязьмы[84].
Германское командование решило, что с СССР теперь фактически покончено, взятие Москвы является вопросом ближайших дней. Гитлер и его генералы находились в состоянии эйфории. Фюрер заявлял: «Противник разгромлен и больше никогда не поднимется». Заголовки ведущих германских газет пестрили последними новостями: «Прорыв центра восточного фронта!», «Последние боеспособные дивизии Советов принесены в жертву»[85].
Находясь под впечатлением такого триумфа, Гитлер вновь решил обратиться к решению вопроса о будущей судьбе Москвы. Еще в августе 1941 г. Гитлер заявлял, что существование этого города после войны не входит в немецкие планы. С целью его затопления намечалось взорвать шлюзы на канале им. Москвы (в том числе в районе Тушино). Однако этот «план», очевидно, посчитали неэффективным, поэтому после окружения советских войск под Вязьмой у фюрера возникла другая идея. 12 октября главное командование сухопутных сил вермахта сообщало в штаб ГА «Центр»:
«Фюрер вновь решил, что капитуляция Москвы не должна быть принята, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование этого мероприятия совершенно ясно в глазах всего мира. Так же как и в Киеве, для наших войск могут возникнуть чрезвычайные опасности от мин замедленного действия. Поэтому необходимо считаться еще в большей степени с аналогичным положением в Москве и Ленинграде…
Необходимо иметь в виду серьезную опасность эпидемий. Поэтому ни один немецкий солдат не должен вступать в эти города. Всякий, кто попытается оставить город и пройти через наши позиции, должен быть обстрелян и отогнан обратно. Небольшие незакрытые проходы, предоставляющие возможность для массового ухода населения во внутреннюю Россию, можно лишь приветствовать. И для других городов должно действовать правило, что до захвата их следует громить артиллерийским обстрелом и воздушными налетами, а население обращать в бегство…
Чем больше населения советских городов устремится во внутреннюю Россию, тем сильнее увеличится хаос в России и тем легче будет управлять оккупированными территориями…
Дополнение главного командования сухопутных сил: следует как можно скорее отрезать город от коммуникаций, связывающих его с внешним миром. Дальнейшие указания будут отданы позже»[86].
14 октября 1941 г. штаб группы фон Бока издал новый приказ на продолжение операций на московском направлении. 2-я танковая армия должна была охватить Москву с юго-востока; 4-я армия (совместно с 4-й танковой группой) – с юга, запада и севера. 9-я армия и правый фланг 3-й танковой группы должны были также уничтожить советские части в районе Ржева, Зубцова, Старицы.
Москву намечалось окружить, обстреливать, избавиться от ее населения. Но советское сопротивление в дальнейшем сорвало немецкие планы. И Гитлер, и фон Бок думали лишь о том, как взять советскую столицу еще до наступления суровой зимы и сделать это во что бы то ни стало. Для этого при необходимости в бой мог быть брошен последний резервный батальон.
По одной из версий (документального подтверждения не найдено), на 7 ноября планировался парад германских войск на Красной площади в честь покорения Москвы. Там же намечалось возвести памятник в честь победы германской армии. Гранит для него (розоватого оттенка) был взят в Финляндии. Материал уже подвезли к Москве, но вынуждены были бросить после начала советского контрнаступления. Этот гранит впоследствии был использован для облицовки фасада одного из зданий на Тверской улице (тогда улице Горького) – дома № 9.
Германские замыслы были поистине гигантскими и явно соответствовали той атмосфере, которая сложилась после завершения окружения под Вязьмой. В середине октября немецкие генералы были убеждены, что основные силы Красной армии уже разбиты. Оставалось только продвигаться вперед и добивать разрозненные советские части. Но германское командование явно переоценило свои силы и рано посчитало, что война практически закончена. Именно в это время, когда сила танковых группировок вермахта, казалось, вновь стала всесокрушающей, начали сказываться объективные условия войны на Востоке, которые препятствовали ГА «Центр» достичь окончательного успеха.
Главными и основополагающими факторами замедления, а затем и срыва германского наступления на Москву являются мужественное сопротивление бойцов и командиров Красной армии, экстренные меры советского руководства по мобилизации всех ресурсов на защиту столицы. 18 октября 1941 г. отдел по изучению иностранных армий Востока в своей сводке констатировал: «…В ходе боев последних дней под Малоярославцем, Вереей, Можайском, которые можно охарактеризовать как наиболее трудные за эту кампанию, высокая обороноспособность русских достигалась в основном за счет хорошего оборудования московских оборонительных позиций и использования большого количества тяжелых танков…»[87]. Во второй половине октября 1941 г. к Москве из тыловых районов СССР и с других участков фронта в спешном порядке подходили все новые эшелоны с советскими войсками. Упорство советских солдат в обороне удивляло полевых командиров ГА «Центр». Так, командование 5-го армейского корпуса в докладе об обстановке на фронте от 23 октября 1941 г. отмечало, что «316-я русская дивизия (с 18 ноября 1941 г. – 8-я гвардейская, командир генерал-майор М. М. Панфилов – M. M.), которая осталась неразбитой и имеет в своем составе много хорошо обученных солдат, ведет поразительно упорную борьбу. Эта дивизия имеет много тяжелого пехотного оружия, сравнительно мало пехотной артиллерии, но все же имеет тяжелую артиллерию, и в некоторых местах она переходит в контратаки вместе с танками…»[88].
К концу октября 1941 г. первый натиск немецкого наступления на советскую столицу исчерпал свою силу. Достигнув окраин Тулы, Серпухова, заняв Наро-Фоминск, Волоколамск, Калинин, германские части вынуждены были приостановиться, чтобы пополнить передовые подразделения личным составом, привести в порядок материальные, продовольственные и боевые припасы. Стойкость советских частей на укрепленных рубежах Можайской оборонительной линии и на главных направлениях удара группы армий «Центр» стала неожиданностью для немецкого командования. В то же время Ставка Верховного Главнокомандования ускоренно перебрасывала на защиту столицы дополнительные соединения из восточных регионов Советского Союза. Но фиаско страшного удара германской армии на столицу в октябре 1941 г. было бы невозможно без отчаянного, лишенного всякой поддержки сопротивления окруженных советских частей под Вязьмой. Группа армий «Центр» потеряла драгоценное время и силы для ликвидации советских котлов, что в конкретной ситуации осени 1941 г. давало шанс нашей армии выстоять и отстоять Москву.
83
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 т. М.: Олма-Пресс, 2002. Т. 2. С. 19.
84
ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 114. Л. 66.
85
Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В 12 т. Т. 3. С. 55.
86
Цит. по: «Совершенно секретно! Только для командования!» М., 1967. С. 339.
87
ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 548. Л. 306–318.
88
Цит. по: Битва за столицу. Сборник документов. Т. 1. С. 55.