Мне не стыдно

Тьфу.

Все уже собирались расходиться, когда я выступила вперёд и, стараясь улыбаться, а не скалиться, словно Джокер из историй про Бэтмена, воскликнула:

— А я вас, Сергей, хочу отдельно поздравить!

Он напрягся. Это было почти незаметно. Всем, кроме меня.

— Ежедневник мы вам подарили, а я вот — дарю к нему ручку, — я протянула Мишину красивую синюю коробочку и едва удержала себя от истерического хохота, когда этот гад молча взял мой подарок.

Разглядывал его несколько секунд, а потом сказал:

— Спасибо большое, Рита.

В его ответе мне почему-то почудилась грусть. Странно.

— Что же вы не открываете, — посетовала я. — Я так старалась!

Да уж, очень старалась.

Мишин поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Остальные члены коллектива застыли с улыбками на лицах, явно не понимая, что вообще происходит. Счастливым именинником директор по креативу больше не выглядел.

Я знала, о чём он думает.

Мне тогда исполнялось пятнадцать — первый день рождения в институте. И я всё ещё была полна иллюзий и не ожидала, что над человеком можно издеваться даже в день его рождения.

Ручка, которую мне тогда подарил Мишин, запустила хорошую такую струю синих чернил мне прямиком в лицо. Пришлось сразу же убегать домой отмываться. Но я всё равно потом ещё неделю ходила с синей прядью в волосах — никак она не хотела возвращать свой натуральный цвет, а отрезать было жалко.

И теперь Мишин стоял и смотрел на меня, всерьёз считая, что на него сейчас польются чернила. Ну и кто из нас идиот?

Он вновь опустил голову, развязал ленточку и открыл коробочку. Я ожидала, что он её в сторону отбросит или отпрыгнет — вот была бы потеха.

Но Мишин не стал прыгать или швыряться коробочками, поэтому получилось не так смешно, как мне бы хотелось. Он просто молча стоял и смотрел внутрь, и на его лице застыло ожидание неизведанного.

— Ручка обыкновенная, с гелевым стержнем, — сказала я громко, продолжая радостно скалиться. — Не «паркер», но тоже очень даже ничего! А в колпачке у неё флешка, можно переносить там всякие тайные знания.

— Да-а-а, — пошутила Варя, — тайных знаний у нас в отделе пруд пруди…

Мишин между тем как-то странно усмехнулся, закрыл коробку, сунул её под мышку и сказал, глядя на меня:

— Спасибо всем большое. Особенно вам, Рита. За подарок. Это было неожиданно.

— Не за что, — кивнула я. — Подарки и должны быть неожиданными. И приятными, правда же? Иначе это не подарок, а издевательство.

— Да. Издевательство, — повторил он, как эхо. Слегка качнул головой, словно сбрасывая с себя непонятное оцепенение, улыбнулся и махнул рукой в сторону выхода: — Заболтались мы тут с вами. Пойдёмте-ка есть торт!

Вот торт, в отличие от пончика, я могу съесть. Тортов Мишин притащил целых пять, вряд ли он точно знает, какой я предпочту.

Только отрезать буду сама. Мало ли что…

— А почему ты решила Сергею ручку подарить? — тихо удивлялась Варя, когда мы вернулись на свои места. — Нас же ручками обеспечивают бесплатными по самое не хочу…

— Так и ежедневниками нас обеспечивают, — усмехнулась я. — По самое не могу.

Варя хихикнула.

— Ну и?

— Что — ну и? — я прикинулась ветошью.

— Почему ты решила ему ручку подарить?

— Просто так, — пожала плечами я. — Шла мимо палатки с барахлом, дай, думаю, куплю. Сто рублей всего. А шеф порадуется.

— Он какой-то не очень радостный был, — протянула Варя. — Я только не поняла, почему. Будто бы ждал, что из этой ручки вылетит чёртик и плюнет ему в глаз.

«Да уж наверняка ждал», — фыркнула я про себя, отламывая ложечкой кусок торта. На всякий случай понюхала — пахнет вроде нормально…

Но Мишин к моему куску торта точно не приближался. Тогда что он сегодня учудит? Ну не может быть, чтобы он не поиздевался надо мной в день своего рождения. Это же традиция. Его и мой день рождения всегда заканчивались славным издевательством над Ритой Ромашкиной.

И чем больше проходило времени, тем сильнее я нервничала. Зачем я вообще пошутила над ним с этой дурацкой ручкой? Сейчас ещё изменит сценарий, озлобясь. Как тогда, когда я заперла его в аудитории…

Вспоминать не хотелось, и я погрузилась в работу.

— Ты на обед пойдёшь? — буркнула со своего места Варя, отправляя в рот здоровенный кусок торта.

— Вряд ли. Вон я какое жирное чудо себе отпилила. Тут калорий дня на три.

Варя вздохнула и покосилась на мой пончик, который до сих пор лежал на салфетке.

— Даже не мечтай, — пригрозила я ей пальцем. Вот уйдёт в туалет, под шумок выброшу в мусорку…

Но в итоге я забыла про этот несчастный пончик. Заработалась.

Варя убежала домой в пять часов вечера, отпросившись у Мишина на какое-то там свидание. А я ждала шести, чтобы тоже пойти домой. У меня были большие планы на вечер и выходные. Планы по приведению в порядок съёмной квартиры…

В шесть, как по сигналу, из своего кабинета вышел Мишин. Я в это время выключала комп. Моя старая сумка, привезённая ещё из Франции, стояла на перегородке, и Мишин обратил внимание сначала на неё, а потом уже на меня.

— Хорошего вечера, Рита, — сказал он спокойно, опустил взгляд… и заметил свой пончик. — Что же ты… так и не съела?

— Нет, — я вспомнила про пончик, взяла его в руки — и выкинула в мусорное ведро. Он шлепнулся туда с громким приветливым «шмяк». — И не съем.

Мишин проводил взглядом почивший пончик и слегка усмехнулся.

— Ты меня демонизируешь.

— Нет, — во второй раз сказала я. — Всего лишь не идеализирую, в отличие от всех прочих коллег. Тебе полезно… для разнообразия. А то тебе всю жизнь все в рот смотрят.

— Не все. Ты же не смотрела.

Вот дурак.

— Короче, — я взяла в руку сумку и вышла из-за перегородки, — я пошла.

Но чтобы нормально выйти, мне нужно было, чтобы Мишин отошёл в сторону. Но он не отходил.

— Это был просто пончик, Рита. Самый обычный пончик.

— Хорошо, — я уже начинала злиться. — Самый обычный пончик, который я не съела. Или я не имела права его не есть?

— Имела, — ответил Мишин, пристально глядя мне в лицо. — Но меня интересует, почему ты его не съела.

— Знаешь, — я сделала шаг вперёд и встала к Мишину практически вплотную, — я уже много лет терпеть не могу острое. Не знаешь, почему?

Он вдруг опустил взгляд и посмотрел на мои губы. Мне даже захотелось их облизнуть… А ещё стало жарко в самом низу живота.

Ерунда какая-то.

— Знаю. Из-за той шоколадки.

— Разве только из-за шоколадки? Ещё были перчёные цветы.

— Были, — выдохнул Мишин, и его дыхание коснулось моих губ. И я непременно сделала бы шаг назад, если бы не понимала, что это будет выглядеть как отступление.

— Как я тогда чихала, помнишь? А тебе было смешно.

— Было, — подтвердил Мишин, и во мне внезапно вспыхнула злость.

— Тебе не стыдно? — прошипела я, поднимая руку и толкая его ладонью в грудь. Но он не отшатнулся. Накрыл мою ладонь своей, прижимая к себе плотнее, и меня будто бы чем-то обожгло.

— Нет, — он погладил мою руку. Голос его был немного хриплым и каким-то… ласкающим, что ли? — Мне не стыдно.

Зря Мишин это сказал.

Я окончательно разозлилась. И эти его слова, и моя реакция на его близость — всё это будто бы взорвало меня изнутри.

Я вырвала свою ладонь из его пальцев, размахнулась и довольно-таки сильно ударила Мишина по лицу.