Финн (ЛП)

– Смотрите, какой домашний Блэк. Я почти уверен, где-то есть летающие свиньи, – смеется Гэйб, и Харпер бьет его локтем, заставляя его упасть на шезлонг. Его пиво разливается, и он бормочет ряд ругательств, пока мы все смеемся над ним.

– Когда я нашел это, я и сам понял. Не отрицаю этого, мудак, – отвечает Финн и проходит в дом.

Внезапно мое сердце грозиться разорваться от вида ребенка в его руках и его друзей окружающих нас. Все что он сказал мне в бассейне, проигрывается в моей голове.

Брак, дети, будущее... я все это представляю. И хочу этого больше всего на свете.

Глава 24

Финн

Это групповой трах в эпических масштабах. Я перечитываю записи дела и осматриваюсь вокруг комнаты, видя такое же выражение лица у всех присутствующих. Лицо Джеймса на самом деле искаженно яростью, его глаза горят. Я видел этот взгляд несколько раз в жизни, и он заставляет меня дрожать до самых костей. Он означает, что Джеймс пытается собрать кусочки мозаики в своей голове, и это не особо получается.

До выборов в Сенат Луизианы семь недель и губернатор Де Сантис лидирует в гонке. Даже перед лицом опасности, он громко заявляет о своих позициях во многих вопросах, которые вызывают беспорядки в его штате, и он не отступает. Люди с обеих политических сторон начинают внимательно слушать, и теперь у него больше врагов, особенно в отношении его контроля оружия и общественного порядка. Мы не сталкивались с настоящими угрозами с тех пор, как была утечка в его резиденции месяц назад.

Но сегодня, мы получили информацию, которая ставит его, его семью, его персонал и их семьи в опасность. Не говоря уже о коробках, доставленных в дом его родителей, братьев и сестер и в его офис, которые содержали фотографии графического насилия. Некоторые даже включали фотографии беспорядков в городе, где произошло столкновение между гражданами и полицией по причине расовой принадлежности.

– Угрозы больше не тихие. Эти долбанные ублюдки распространяют страх, чтобы повлиять на Де Сантиса и заставить его изменить свои позиции или покинуть выборы.

Он сильный, могущественный мужчина, но он связался с Джеймсом, который теперь сильно взволнован и готов сделать все что угодно, чтобы защитить тех, кого любит. Мы все согласились, если он отступит и преклонится перед злоумышленниками, это будет говорить о его слабости.

– И так, что мы теперь будем делать? – спрашивает Робби своего отца.

– Мы усилим свои позиции. Сегодня вечером у меня рейс и завтра мы встретимся со всеми сотрудниками. Я уже позвонил нескольким друзьям и выбрал несколько местных ребят и кое-кого из федералов, чье участие мне необходимо в данном деле. В данный момент в Луизиане несколько обозленных людей, которые приедут со мной и останутся в тени. Они чувствуют пренебрежение по отношению к себе, поэтому, к сожалению, мне придется немного сгладить обстановку. Наши парни, которые были под прикрытием выйдут в свет и с данного момента будут известны, как личная охрана. Как только все займут свои места и будут в курсе, мы выйдем на публику. Де Сантис будет продолжать свои поездки и дебаты. Его пресс служба запланировала конференцию через два дня, и мы собираемся рассказать об угрозах, надеясь заставить каждого обычного гражданина быть на чеку. На данный момент ваши задания остаются прежними. Каждый вечер, пока меня не будет, мы будем проводить ранние вечерние видео конференции. Пока что нам известно, что это только одна группа радикалов. У меня нет сомнений, что мы найдем их и хорошенько заткнем до наступления дня выборов. Давайте вести остальные дела, как обычно. У нас по-прежнему тонны клиентов, которых мы должны удовлетворить.

Собрание прерывается, и я следую за Робби в его кабинет, закрывая за собой дверь.

– Что ты об этом думаешь? – я перехожу сразу к делу.

– Думаю, отец дает нам то, что нам нужно, но что-то скрывает в отношении уродов, которые здесь замешаны. Не уверен, что именно, но я собираюсь позволить идти всему своим чередом, не оказывая особого давления.

Я прищуриваю глаза и скептически смотрю на своего друга. Очевидно, что его мысли за миллион миль отсюда. Его голос подрагивает, а глаза хмурые. На лбу выступила вена, пока он без надобности перебирает бумаги на своем столе, совсем не поднимая головы.

– Что в твоей голове? – зондирую я, уже зная ответ.

– Он тяжело выдыхает и трет руками лицо.

– Эмбер беременна.

Новость поражает меня, как сильный удар, и я делаю быстрый шаг назад. Робби будет отцом. Удивление превращается в радость, и я подхожу к нему, хлопая его по плечу.

– Поздравляю, чувак. Это замечательно.

Он косо смотрит на меня и бросает ручку на стол.

– Спасибо.

– Эй, я думал, ты хотел этого?

– Хотел. Я хочу детей с Эмбер больше всего на свете, но это будут долгие семь месяцев.

– Семь? – с любопытством повторяю я.

– Ага, сегодня утром мы были у врача. У нее почти десять недель.

– Что-то не так?

– Ну, кроме того, что она утверждает, что не знала, но чувствовала недомогание последние несколько недель, мы катались на мотоцикле, употребляли алкоголь и я трахал ее, как животное. И все это время мы не знали, что она беременна. Она клянется, что у нее не было никаких признаков.

– Так она в порядке?

– Ах, да, она счастлива. Она начала плакать, когда врач подтвердил ее беременность. Я? Я, черт возьми, молчал и сидел там ошеломленный.

– Ладно, ты был в шоке.

– Я повел себя, как мудак. Когда врач ушел за сонографом, я спросил, почему она не рассказала мне о своих подозрениях. Она начала плакать еще сильнее, говоря, что не хотела видеть на моем лице разочарование. Единственное что она хотела, это лично рассказать мне о своей беременности и что теперь у нас будет настоящая семья.

– Парень, ты должен быть с ней помягче. Не похоже, что у нее есть опыт в этой области.

– Я обидел ее. Она даже не стала держать меня за руку во время сонограммы. Это был внутренний контроль, поэтому нам лишь удалось услышать сердцебиение, но оно наполнило комнату, и я клянусь, мое собственное сердце упало. Это бы самый успокаивающий звук на земле. Эмбер старалась быть сильной, но по ее щекам все время текли слезы. Я действительно сильно обидел ее.

– Так какого хрена ты здесь делаешь? Пришло время пресмыкаться так, как ты никогда не пресмыкался. Эта прекрасная женщина, которая носит твоего ребенка, в расстроенных чувствах дома. Отправляй свою задницу к ней. Оставь свое защитное эго пылиться и позаботься о том, чтобы она знала, как много это значит для тебя. Не позволяй ей больше ни секунды думать, что ты обижен на нее за то, что она сделала, пытаясь защитить твои чувства. Подумай об этом, чувак. Если бы она подозревала, что беременна, а потом вышло что это не так, ты бы был сломлен и опустошен.

Его лицо сморщивается, и он начинает понимать. Робби так быстро вскакивает, что я врезаюсь в стену.

– Ты прав. Я должен идти. Я зайду к отцу на выходе. Сделай мне одолжение и никому ничего не говори, кроме Пресли. После того, как сегодня утром я был полным ублюдком, последнее, что я хочу, это украсть у нее возможность самой поведать об этом. Она, вероятно, захочет организовать вечеринку, чтобы объявить об этом.

– Я позабочусь о том, чтобы Пресли держала рот на замке, – подтверждаю я, давая ему знать, что на меня можно положиться.

Он кивает мне перед тем, как исчезнуть за дверь, оставляя меня с моими мыслями.

У Эмбер будет ребенок.

Робби станет отцом.

Мою грудь стягивает глубокая боль, и я сажусь, осознавая новость. Боль начинает обжигать, и я бью по груди, пытаясь облегчить эту боль. Затем до меня доходит – я завидую. Я никогда не завидовал счастью ни одному из своих друзей, но в данный момент, я хочу то, что есть у него.

***

– Пресли, я здесь, – я кричу из гостиной, чтобы не напугать ее.

– Я на кухне, милый.