Страница 41 из 81
Шерлок направился к бару. Он пил пиво, но сегодня вечером не было причин не упиться в хлам, поэтому на этом он и решил сосредоточиться. В конце концов, в этом была вся фишка таких слетов. Не было никакой работы, которую нужно было делать, пока байкеры продолжали пребывать, и ничего не могло отвлечь его от тусовки.
Он написал Сэди, что будет не доступен, чтобы она звонила только по неотложным делам, затем он убрал свой телефон, зная наперед, что она не ответит ему. Она была зла на протяжении всей недели, потому как была не в восторге относительно планов его клуба. У него было ощущение, что если бы он сказал, что направляется по делам, чтобы разобраться с кем-то, то она была бы более снисходительна. Он мог бы попытаться ее успокоить и задобрить, но отсутствие ее хмурого взгляда лишило бы происходящее своего очарования. Но когда он вернется из Стерджиса, им предстоит разораться во всем.
А прямо сейчас его целью был бар. У него не было ни одной причины, чтобы не пить до того момента, пока он не рухнет на пол.
Дом с Тиной, сидящей у него коленях, пил шоты, которые ставил между ее огромных сисек. Все девушки на вечеринке были одеты сегодня что-то вроде байк версии Оскара. Он еще никогда не видел столько крошечных блестящих предметов одежды, которые и предметами одежды было сложно назвать, за исключением «Шоу Сисек» в Вегасе. Биби активно пополняла ряды девочек в МК, чтобы обеспечить всем пребывающим байкерам достаточное количество «новых развлечений». На протяжении пары вечеринок двери были открыты для всех, особенно для новеньких девушек.
Шерлок состоял в клубе достаточно давно, чтобы знать, что девочки, которые считали сейчас, пока солнце все еще не зашло за горизонт, что они собираются хорошо провести время и повеселиться, будут абсолютно шокированы, когда обнаружат, насколько они заблуждались, когда наступит ночь. Просто сидя здесь за баром, он уже мог назвать тех девушек, которые брали на себя больше, с чем могли справиться. Он даже мог это слышать. Они хихикали. Настоящие клубные девушки не хихикали. Настоящие клубные девушки называли себя сучками и были именно такими.
— Налить тебе еще одну, Шерлок?
Он повернулся и увидел Шейли за баром, которая кивком указывала на его руку, в которой он держал пустой стакан. Он даже не помнил, что у него в руке был стакан с виски. Отношения с Сэди превратили его в гребаного слабака.
— Ага, крошка. Просто оставь бутылку.
Шейли улыбнулась ему. Она выглядела шикарно, ее губы обильно покрыты блеском. И ресницы тоже.
— Как скажешь. Может, что-то еще? — она подалась вперед. Шерлок мог видеть темные ареолы ее сосков, которые выглядывали из-за кромки блестящего голубого топа.
Он усмехнулся ей.
— Нет, Шэй. Я в порядке. Просто бутылку.
— Что ж, хорошо, — промурлыкала она и направилась, покачивая бедрами, к противоположному концу бара. У нее была потрясающая задница. Он знал, что сегодня она не задержится надолго на раздаче напитков. Кто-то да выкрадет ее в свое полное «пользование». И, кстати, Шейли была настоящей клубной сучкой.
Глава 12
Сэди
Знаете, какую глупость действительно не стоило совершать? Исследовать мотоклубы, встречаясь с байкером. Особенно когда этот байкер был вообще вашим первым парнем. Когда он только что уехал на несколько недель «слётов» и «пробегов» и оставил вас позади. Это было худшим моментом из всех возможных, чтобы начать исследовать то, что означает «клуб» и все, связанное с этим словом.
Не то, чтобы Сэди не слышала о МК «Ночная банда», прежде чем повстречала Шерлока, или каким-то образом сумела избежать всеобщего популярного увлечения байкерами и их преступной таинственностью. Но в пятницу, сидя за своим столом и копаясь в сети между звонками в техподдержку, она получила намного больше информации, чем в действительности хотела.
Материал о криминальной деятельности не беспокоил её слишком сильно. Там было мало конкретного про «Ночную банду», однако было много новостных репортажей и хронологически подобранных комментариев к статьям о других клубах, или о «культуре насилия», или о женоненавистничестве, или другие бесчисленные критические комментарии, и ничто из этого не стало новостью для неё. Она не жила в пещере. Как человек, проживший годы вне закона, или, по крайней мере, незаконно приобретавший и потреблявший наркотики, она имела некоторое представление о людях, ведущих этот бизнес. Её личная позиция была – наркотики не должны считаться незаконными вообще, и всё больше людей соглашались с ней.
Она не обвиняла производителей, наркоторговцев, дилеров или любого в наркобизнесе в своих проблемах. Она обвиняла себя, и она обвиняла Дарси и Брендона.
А что касается «культуры насилия», ну, в общем, её безо всякой на то причины подстрелил коп. Так что проехали. Люди – жестокие мудаки. Как правило.
Кроме того, на каждую историю о насилии и преступной деятельности, ассоциировавшуюся с байкерами, была другая история — об их защите детей от надругательств и издевательств, о вложении денег в поддержку кого-то, находящегося в отчаянном положении, или тому подобное. Они были людьми. Хорошими и плохими. Так что это не беспокоило её.
То, что полностью завладело ее вниманием, — это фотографии, страница за страницей беспорядочных изображений голых или почти обнаженных женщин. Во время массовых пробегов, вечеринок, на байках, на байкерах — казалось, что у каждой женщины, околачивающейся рядом с байкерами, одежда села от стирки или попросту слетела с тела. И у всех у них были огромный сиськи и совершенные задницы.
Это не совсем правда. Там также было множество изображений обычных людей, но её глаза прекратили видеть фотографии обычных людей и собрали воспоминания обо всей сексапильной обнаженности и услужливо сохранили их в умственной кэш-памяти.
И Сэди обнаружила, что она, на самом деле, ревнивая женщина. Пи*дец какая ревнивая. Пока она дистанционно чистила от хлама корзину какого-то идиота, который никогда-никогда не чистил эту папку ранее и имел в ней более чем два миллиона файлов для удаления, Сэди сидела и переживала слайд-шоу фотографий с последнего пробега «Мили улыбок» пятилетней давности. Пробег в Л.А. больше был похож на карнавал, с аттракционами для детей и тому подобными вещами. Множество фотографий, сделанных в дневное время, запечатлели улыбающихся людей, обнимающих детей, поглощающих карнавальную еду. Обычные. А затем солнце садилось. И наступало время распутных фотографий.
Шерлок был на одной из тех фотографий. Просто на заднем плане, без вспышки, он был почти неразличим. Его прическа была другой, но борода такая же, как сейчас. Это был он, скалился в широкой усмешке, какую она никогда не видела на его лице, а его руки были заполнены высвобожденными из топика сиськами какой-то девки.
Она глазела на эту фотографию в течение очень долгого времени.
Она делала закладки на фотографиях и продолжала искать дальше. Она искала информацию о том самом Стерджисе (прим. Стерджис — город в штате Южная Дакота США. Город широко известен, благодаря крупнейшему в мире ежегодному слёту байкеров, получившему название «Мотоциклетное ралли в Стерджисе»), о котором он продолжал говорить.
Стерджис был ещё хуже. Стерджис целую неделю был этаким Вудстоком на колёсах. По всей видимости, женщины с самодовольным видом ошивались вокруг этого крошечного городка в Южной Дакоте, одетые лишь в боди-арт. Средь бела дня.
Какого. Реально. Чёрта.
После того, как её смена закончилась, и она вышла из системы, то продолжала сидеть за столом и просматривать фотографии, сохраненные в закладках. А затем она просто уставилась на Шерлока и его руки, наполненные огромными фальшивыми сиськами.
Она доверяла ему, верно? Да. Она доверяла ему.
Но он пил и накуривался. А она не знала пьяного и обкуренного Шерлока. Она никогда не встречалась с ним. Но, тем не менее, она знала, на что это похоже — облажаться. Она знала это слишком хорошо. Она держала себя в руках, но это не означало, что она никогда ранее с завидной регулярностью не делала ужасный жизненный выбор, пока не разрушила всё. У неё дважды был хламидиоз из-за ужасного жизненного выбора, сделанного во время разрушения (прим. инфекционное заболевание, передающееся половым путём). Она оказывалась в некоторых причудливых опасных ситуациях из-за ужасного жизненного выбора и принятых в период саморазрушения решений.