Дар джинна

Глава 6

Глава 6

Я с тремя помощниками под прикрытием магии притащили семь пулемётов, сорок винтовок, около тридцати гранат (колотушек и в виде крупного яйца), тысяч десять патронов (их я вытащил из танков, как и три пулемёта) и двух пленных - рядового и унтера. Чуть позже я одному скормил под принуждением хвостик от вавилонской рыбки, получив знание немецкого языка. Набрали бы и больше, но тут фашисты опять решили атаковать.

Началось всё с артиллерийского обстрела позиций, который длился почти час. Прилетали совсем не 'чемоданы', после который фонтан земли высотой с пятиэтажку поднимается. Возможно, огонь вели танки и самоходки (если они там есть) с противотанковыми орудиями. Личный состав дивизии забился под перекрытия, выставив наблюдателей.

Через час пять лёгких танков при поддержке пехоты атаковали наши позиции со стороны луга. Ещё двенадцать бронемашин двинулись на наши окопы вдоль дороги по полям, на которых уже не осталось ржи - что не сгорело, то было растоптано и вмято в землю.

И на этот раз гитлеровцам почти удалось дойти до наших позиций. Да что там - почти... в трёх местах завязались рукопашные схватки. Только чудом удалось отбиться. Оставив сотни полторы тел на лугу и на полях, вместе с одиннадцатью подбитыми бронемашинами, гитлеровцы откатились во второй раз.

- Сейчас нужно ждать или юнкерсов, или удар дивизионными гаубицами, - хмуро произнёс генерал, машинально посмотрев в небо.

Угадал он со вторым вариантом: через два с половиной часа на нас упали десятки тяжёлых снарядов. И вот их уже в полной мере можно было называть 'чемоданами'. От взрывов немецких снарядов земля ходила ходуном, и в ушах постоянно стоял звон. Дом, в котором проводились совещания, был очень быстро снесён, там только обломки досок, солома да брёвна взлетели в небеса в ореоле чёрного дыма и земли. Хорошо, что я и остальные командиры сидели в траншее под несколькими накатами из брёвен и земли. От единичного попадания такой потолок должен прикрыть, так мне сказали. Но, не доверяя чужим словам, я дополнительно наложил защитные чары по углам укрытия, прямо на брёвна, торчавшие из земли.

После обстрела немцы атаковали в третий раз за сегодня. И у них были все шансы на победу, если бы к этому времени у меня не восстановился внутренний резерв маны. Весь этот запас и немного праны потребовал вызванный абмирутаруами со слепком степного пожара. Пять лет жизни пришлось отдать этому существу. Зато на наступающие цепи фашистов, усиленных бронетранспортёрами и танками налетела огненная стена протяжённостью в километр, высотой с двухэтажный дом и глубиной десять метров. Жар был не настолько силён, как у того огненного духа, который помог мне уничтожить немецкую колонну два дня назад, когда солдаты и лошади превратились в чёрные головешки, но его хватило, чтобы убить людей - пехоту и экипажи. Ни одна из боевых машин не загорелась, к слову. Закоптило их, конечно, но с виду повреждений не было. И при виде этого у меня появились мысли их утащить к себе.

'А что? Сделаем из них ДОТы, как из тэ двадцать восьмого, - подумал я, разглядывая трофейную технику на поле в нескольких сотнях метров. - Амулеты, усиление пушек и снарядов - получится сказка просто. Хрен кто мимо нас пройдёт'.

Остальные фашисты, при виде такой страшной картины, резко развернулись к нам спинами и побежали назад. И я их вполне понимал. Смерть от пули или осколка любому покажется желаннее (если шанса выжить, всё равно нет), чем участь быть зажаренным заживо.

- Всё, я больше ничем не смогу вам помочь примерно сутки, - едва шевеля языком, сообщил я шокированным командирам рядом с собой. - Постарайтесь меня не беспокоить, хорошо? - и не дожидаясь ответа, я прилёг у земляной стенки на плащ-палатку. Спустя секунду я отрубился.

Проснулся в сумерках и, судя по тому, что окрашен край небосвода больше в восточной стороне, это было раннее-раннее утро.

'Ну, сутки вроде бы не спал, но где-то рядом', - подумал я и потянулся всем телом, разминая мышцы после сна.

Рядом никого не было, кроме красноармейца с длинной винтовкой с примкнутым штыком. Из-за этого солдат казался копьеносцем из древности.

- Сколько время? - поинтересовался я у него.

- Без четверти четыре утра, товарищ... товарищ командир, - ответил тот, слегка запнувшись при обращении.

- Спасибо. Где штаб?

- Позиции осматривают и лазарет.

- Ещё атаки были или обстрелы?

- Нет, товарищ командир. Вот как огнемётами последних фашистов сожгли, так и затихли они. А это правда, что такое оружие вы сконструировали?

- Правда, правда, только языком поменьше мели.

- Так я ж с пониманием, - слегка обиделся тот.

- С пониманием он, - хмыкнул я. – Здесь, что делаешь один?

- Так часовой я, товарищ командир. Вас… это, охраняю.

'Ладно, хоть не конвоирует', - мелькнула мысль у меня. - Понятно. Ладно, пойду я к генералу. А ты стой здесь, тебя ж не к моему телу приставили, а к укрытию? А то это уже конвоем попахивает.

- К-к укрытию, - быстро ответил тот, запнувшись опять.

Невнегин и Маслов нашлись рядом с лазаретом, разбитым далеко позади позиций. Раненые лежали прямо на земле, на палатках, гимнастёрках, шинелях. Самые тяжёлые находились в двух палатках, на которых имелись большие белые квадраты с красными крестами. И на земле была растянута большая простынь с намалеванным на ней красным крестом метрового размера.

- Здравствуйте, товарищ Глебов, - первым со мной поздоровался комиссар. - Отдохнули?

Следом за ним поприветствовал генерал.

- Здравствуйте, - я кивнул обоим мужчинам. - Более-менее. К слову, вы бы замаскировали лазарет. Немецким самолётам эта простыня и белые квадраты с крестами - идеальный ориентир.

- Это же красный крест! - возмутился генерал.

- И что? - я посмотрел на него. - Не считайте немцев лучше, чем они есть. Мне… хм… я могу немного видеть будущее. Редкие события, но яркие или те, что будут происходить рядом со мной. Так вот, с момента войны я дважды видел в образах, как немцы расстреливали санитарные обозы и поезда.

- Не может такого быть, - буркнул Невнегин.

- Ваше право.

- Товарищ Глебов, а вы можете чем-то помочь раненым? - быстро сменил неудобную тему комиссар. - После вчерашнего обстрела у нас больше сотни в лазарет попало. И вывезти их пока не представляется возможным.

- Могу помочь, но сильно не рассчитывайте на меня. Силы мне пригодятся для отражения нападения немцев.

- Раненым любая помощь пригодиться. К сожалению, у нас нет врачей, лекарств и перевязочных средств. Обходимся тем, что под руку попало, - развёл руками Маслов.

- Я помогу, - повторил я.

Раненых было сто сорок семь человек. Шестьдесят были тяжёлые: проникающие ранения, обширная кровопотеря, взрывная и осколочная ампутация конечностей, черепно-мозговые травмы и так далее. Здесь был представлен весь список тяжелейших повреждений организма в результате механических травм. Как минимум половина не дожила бы и до полудня. Мог ли я помочь вернуться к полноценной жизни? Да, в Книге имелись заклинания для этого. Но на каждого безногого или безрукого с моим опытом ушло бы минимум половина суток. Поэтому я убрал угрозу жизни, легких поставил на ноги (хотя бы патроны смогут подавать или наблюдателями работать, которых после артобстрела выбило всех до единого), добавил тонуса всем. И всё.

Но даже это 'всё' произвело неизгладимое впечатление на окружающих и особенно командиров. Хотя, казалось бы, пора привыкнуть к моим умениям.

Немцы нам дали времени до полудня. Этого хватило, чтобы подправить траншеи, перераспределить бойцов и огневые точки. Ну, а мне удалось восстановить на две трети свой резерв маны и буквально на коленке соорудить два защитных медальона, которые вручил пулемётчикам, владеющим артефактным оружием. Боеприпасами их обеспечили неплохо - по тысячи двести пятьдесят патронов на каждый ствол. Как раз этой ночью по моему примеру красноармейцы ползали на поле за трофеями. Больше всех порадовали боевые машины - танки и бронетранспортёры немцев, экипажи которых убило огненным валом. Они наградили трофейщиков тысячами патронов и пулемётами, подсумками с гранатами и полдюжиной автоматов.