Сотворение света

– Вот пришел король! – повторил старик с горящим взором. – И славен он!

Ленос решил уйти, но на улице, там, куда могла дотянуться тень, бурлила толпа. Почти все отбивались, хотели вырваться, но то тут, тот там виднелись такие, кто не мог отвести глаз от реки. Они стояли, словно окаменев, и завороженно глядели в мерцающие воды. А магическая гравитация неумолимо тянула их вниз.

Ленос почувствовал, как его взгляд невольно потянулся навстречу мгле и безумию. Он прошептал молитву безымянным святым, но длинные ноги сами собой сделали шаг к реке.

Потом еще один.

Ноги увязали в илистой почве, мысли затихали, перед глазами осталась лишь эта манящая темнота. Краем сознания он услышал стук копыт, а потом голос. Этот голос, как клинок, рассек пелену хаоса.

– Назад! – кричал он, и Ленос заморгал, отпрянул от речного берега и чуть не попал под копыта королевскому коню.

Огромный жеребец встал на дыбы, и Ленос разглядел всадников.

На жеребце восседал принц-антари, растрепанный и окровавленный, в алом плаще на голое тело. А за его спиной, цепляясь изо всех сил, сидел Лайла Бард.

– Зверюга чертова, – буркнула она, кое-как выбравшись из седла. Келл Мареш – авен варес – легко соскочил наземь. Он положил руку на плечо Бард, и Ленос не понял – то ли он опирается на нее, то ли предлагает опору. Глаза Бард – с одним из них явно было что-то не в порядке, по зрачку рассыпались стеклянные лучики света – обшарили толпу и остановились на Леносе. Она успела коротко, болезненно улыбнуться ему, и тут послышался крик.

Рядом упала женщина, ноги ей оплели струйки черного тумана. Она отбивалась, но пальцы впустую проходили сквозь дым.

Лайла метнулась к ней, но принц-антари успел первым. Он попытался развеять туман порывом ветра, а когда это не удалось, достал нож и царапнул по ладони.

Он опустился на колени, рукой прикрывая женщину от теней, поднимающихся с реки.

– Ас анасаэ, – приказал он, но черная масса лишь расступилась. Тень задрожала, будто от смеха, и впиталась женщине в ногу, окрасив сначала кожу, потом вены.

Антари выругался, и женщина в ужасе вцепилась в его порезанную руку. По ее пальцам потекла кровь, и тень внезапно дрогнула, выпустила жертву.

Келл Мареш присмотрелся к рукам – ее и своей.

– Лайла! – позвал он, но она уже все увидела и потянулась за ножом. Выступила кровь. Лайла метнулась к мужчине на берегу и вцепилась в него, на миг опередив тени. И они вновь отпрянули.

Антари и… нет, двое антари, поправил себя Ленос, ибо Бард, без сомнения, тоже из этой породы – стали касаться руками всех, кто был рядом, оставляли следы крови на ладонях и щеках. Но тем, кто уже был отравлен, кровь не помогала – они лишь рычали и вытирали ее, будто брезгуя. Поэтому на каждого спасенного приходилось двое павших.

Принц-антари перевел дыхание, огляделся. Оценил масштабы катастрофы. И не стал больше бегать от тела к телу. А поднял руки, раздвинув ладони. Его губы шевельнулись, и кровь из раны поднялась в воздух, слилась в шар. Леносу подумалось: она похожа на Айл. Такое же красное сияние, пульс магии, живой и трепетный.

Легкий взмах – и красный шар поднялся над обезумевшей толпой…

Больше Ленос ничего не видел. На него напали тени.

Скользнули ночные пальцы, проворные, как змеи. Бежать было некуда – антари все еще творил свои чары, Лайла была слишком далеко – поэтому он закрыл глаза и стал молиться. Так, как учили его в Олнисе, когда разыграется шторм. Молился о спокойствии, когда тени ринулись на него. Молился о равновесии, когда они, горячие и при этом холодные, приникли к его телу. Молился о тишине, когда они шептали в голове, тихо, как прилив.

«Впусти меня, впусти меня, впусти…»

На голову упала капля дождя. Еще одна – на щеку, и потом тени отступили, забрав с собой свой шепот. Ленос приоткрыл глаза, неуверенно вздохнул и увидел, что дождь красный. Повсюду, куда ни глянь, мелкие, как роса, капельки краснели на лицах и плечах, оседали на плащах, перчатках, сапогах.

Это не дождь, понял он.

Кровь.

Под красным туманом уличные тени растаяли, Ленос посмотрел на принца-антари и увидел, что тот бессильно пошатнулся. Он сумел спасти от гибели тех, кто был вокруг, но этого недостаточно. Темная магия уже перестраивалась, меняла тактику, била не кулаком, а раскрытой ладонью. Ядовитые пальцы тьмы медленно ползли в город.

– Санкт, – чертыхнулся принц.

По улице застучали копыта. К реке подскакал отряд королевской стражи. Всадники спешились, Бард быстро, как лучик света, прошлась между ними, оставляя следы крови на доспехах.

– Отделите всех отравленных, – приказал Келл Мареш, шагнув к своему коню.

Погубленные не убегали, не нападали, лишь стояли на месте, улыбались да твердили что-то о короле теней. Мол, он шепчет им на ухо, рассказывает, каким мог бы стать, каким станет их мир. Он играл на их душах, как на струнах гитары, показывал, какой силой должен обладать настоящий король.

Принц-антари вскочил на коня.

– Никого не подпускайте к берегу, – велел он.

Лайла Бард, поморщившись, села рядом с ним, обхватила за пояс, принц пришпорил коня, и они исчезли в лабиринте лондонских улиц. Оглушенный Ленос еще долго смотрел им вслед.

Нужно разделиться.

Келлу, разумеется, этого не хотелось, но город был слишком велик, а туман растекался очень быстро.

Он взял коня, потому что она отказалась – в городе и так хватает опасностей.

– Лайла, – произнес он, и ей показалось, что сейчас он ее отругает, отправит обратно во дворец. Но он лишь взял ее за руку и сказал: – Будь осторожна. – Склонил голову, так что они соприкоснулись лбами, и тихо, еле слышно добавил: – Пожалуйста.

Всего за несколько часов она увидела его с самых разных сторон: измученный мальчик; убитый горем брат; решительный принц. А сейчас он снова был другим, и в то же время сочетал в себе всё, что она видела. Когда он ее поцеловал, она ощутила вкус боли, страха и отчаянной надежды. Потом он ушел – светлое пятно мелькнуло в ночи, как огонек.

Лайла побрела к ближайшему скоплению народа.

Ночь выдалась холодная. Будь всё как обычно, никто бы носа не высунул на улицу. Но сегодня закончился турнир, а значит, наступила последняя праздничная ночь, и весь город собрался в тавернах, чтобы достойно проводить Эссен Таш. Толпы выплескивались на улицы. Одних притягивал хаос на берегу реки, другие, ничего не подозревая, пили, пели и валились с ног.

Никто и не заметил, что в сердце города погас красноватый свет. Не замечали они и черного тумана, пока он не окутал их. Лайла вытащила нож и провела по руке. Она мчалась среди людей, не чувствуя боли. Взмахнула рукой, разбрызгивая кровь, и красные капельки полетели, будто иглы, оседая на лицах. Гуляки насторожились, недоумевая, откуда пришла угроза, но Лайла не останавливалась.

– Расходитесь по домам! – кричала она. – Заприте двери!

Но ядовитой ночи не было дела до замков на дверях, ставней на окнах. Лайла мчалась по улицам, колотя кулаками по стенам домов. Вдалеке раздался крик – кто-то пытался сопротивляться, но силы были неравны. Потом зазвучал смех – еще одна жертва уступила врагу.

Голова шла кругом. Лайла лихорадочно соображала.

Ее арнезийский и раньше был не очень хорош, а с каждой каплей вытекавшей крови делался всё хуже, и ее речь, сначала звучавшая как «В городе монстр, он идет в тумане, я вам помогу», постепенно свелась к «Стойте!..»

Встречные таращились на нее, раскрыв рты, и она не понимала, что их так удивляет: то ли кровь, то ли разбитый глаз, то ли пот, струившийся по лицу. Ее это не волновало. Она шла и шла. Дело было безнадежное, задача невыполнимая. Тени двигались вдвое быстрее ее. Она бы и рада была сдаться, уйти, сберечь последние остатки сил – ведь только глупцы сражаются, когда знают, что им не победить. Но где-то там был Келл, он не оставлял попыток, и, пока он ведет борьбу, она тоже не отступит. И она через силу шагала вперед.