Теперь всё изменится

Как это делала я.

Стоя в тени высоких деревьев у ворот, я ждала, когда за мной приедет машина. На земле, рядом с ногами, стояла спортивная сумка, а за моей спиной висел рюкзак. Одета я была по-летнему: белая футболка, джинсовые шорты и кроссовки. На голове красовалась синяя кепка, которую я забрала из «потеряшек». Просто, видимо, её владелец уехал раньше, а она, бедная, лежала одна и я не могла пройти мимо…

С ребятами я попрощалась ещё в холле. И, честно, расставаться с ними было куда больнее, чем сломать себе ребро. Неужели, когда ты прощаешься с отрядом (да и вообще, с людьми, с которыми сблизился), всегда чувствуешь в душе лёгкую тоску?

Эсквайры попросили у меня прощения за своё поведение, ведь поняли, что я ни в чём не была виновата. Им, кажется, действительно было стыдно за своё поведение. Особенно Камики, она хотя и делала вид, что ничего не произошло, но всё равно я чувствовала, как ей неловко. Но я простила, ведь действительно считала себя виновницей сего «торжества».

К воротам подошёл охранник и, сняв цепи, открыл скрипучие ворота, давая автобусам проехать на территорию лагеря. А я, устав стоять, присела на лавочку и погрузилась в свои раздумья. Думала, что же будет дальше? Как теперь я буду смотреть на мир? Ведь всё, что произошло здесь, оставило глубокий след в моей памяти, кардинально изменив и мою жизнь, и меня саму. Впереди меня ждёт месяц до конца лета, который проведу в детдоме, а дальше – пять лет обучения в академии. Только вот, смогу ли я потянуть программу и не скатиться на дно, ведь я ещё даже среднюю школу не закончила…

Неожиданно для меня сбоку пару раз просигналила машина. Я повернула голову и увидела ту самую машину чёрного цвета, которая как раз таки привезла меня сюда. Дверца авто открылась и оттуда вышла Сюра. Девушка, сняв солнечные очки, убрала их на макушку и помахала мне ладонью.

Я поднялась, взяла все свои вещи и уже почти вышла за ворота, как меня окликнули. Повернувшись, я увидела, как на всех парах ко мне летел старший Окумура, держа в руке что-то тёмное. Я поспешила снять с себя все сумки, иначе меня просто задавят ими же.

- Какого хрена? – Он остановился, тяжело дыша. – Ко мне сейчас приходит Шиеми и говорит, что ты уезжаешь, а я даже не попрощался!

- Рин, ты же лежать должен, разве нет? – Усмехаюсь. Он в упор смотрит на меня и молчит.

А через секунду чертыхается.

- Ну да, и что?

- Касуми вставит тебе по самое «не хочу». – Смеюсь и замечаю, как он за спиной прячет ту синюю вещь.

- Но, видимо, она пока что не заметила пропажу. – Усмехается он и вытаскивает из-за спины…толстовку. Ту самую, которую дал мне в лесу. – Я быстро сбегал в корпус, пока Юкио не было, и взял её. На тебе она смотрится лучше, чем на мне.

Он неловко улыбался, подумав, какую же глупость он совершил. А я была счастлива, ведь он дарит мне свою вещь. Отдаёт и ничего не просит взамен.

- К тому же, как я помню, ничего тёплого у тебя не наблюдалось всю смену. – Закончил он. Я заволновалась, приняла толстовку и бросилась ему на шею, без остановки пища лишь одно «спасибо».

На самом деле так он пытался сказать мне: «Спасибо за то, что вытащила меня с того света». Я уверенна.

За спиной снова посигналили, поторапливая.

А я всё обнимаю его.

Знаете, это действительно идеальное начало дня.

И, прощаясь, я на кое-что решилась: сняла с себя кепку, поцеловала его в щёку и, пока он стоял, растерянный, я нацепила на его макушку эту самую кепку. Подхватив свои вещи, я поспешила к машине, а спиной услышала лишь: « Скоро увидимся!»

Да, увидимся. Тут всего месяц подождать, а это – ничего, по сравнению с тем, что ожидает меня впереди.

И сейчас, сидя в машине и увлеченно рассказывая девушке историю о том, как я провела эти каникулы, я понимаю одну простую, но важную вещь:

Теперь всё изменится.