Что имеем - не храним

Опять он остался в мучительном одиночестве и тишине. Чтобы тишина снова не поглотила его, Он всунул наушники и включил запись. Опять услышал ее голос. Опять это спокойствие, это смирение. Он не мог понять, как она может так умиротворенно говорить о своей смерти? Как можно так легко благословлять его на жизнь с другой? И почему она все еще любит его после всего, что он сделал? Он снова и снова слушал запись, чувствуя, как новые разряды тока бегают по телу. Как нервно сокращается каждая мышца. Как легкие все сильнее требуют никотина. Как туманится рассудок от ее ласкового голоса и мысли о том, что он бросил ее и предал. Он схватился за голову, понимая, как же глупо и ужасно он себя вел. Как заставлял ее делать то, чего она не могла. Да хотя бы сегодня – вместо того, чтобы помочь ей выйти из машины, он только подгонял ее. Какой придурок. А ведь она носила его ребенка… Так странно. Ведь он плохой, как можно вынашивать его детей?

- «Я прекрасно понимаю, что ты плохой, но… Я прекрасно понимаю, что ты плохой, но…» - эти слова назойливо вертелись в его голове и не давали покоя. – «…что ты плохой, но… ты плохой, но… плохой…» - он облокотился на колени и еще сильнее схватился за голову. Теперь уже все тело била дрожь.

- Плохой… Зачем тебе плохой? Не нужен… Я… Я буду хорошим… Обещаю… Я буду хорошим… Ты только живи, а я клянусь – я буду хорошим… - шептал он себе под нос мантру, устало раскачиваясь из стороны в сторону. – Только живи… Живи… А я обещаю…

Он не знал, сколько времени прошло. Было такое чувство, что он уже целую вечность сидит в этом коридоре и ждет, когда же решится ее, а вместе с ней, и его судьба. Он настолько себя измучил, что уже ничего не хотел – ни есть, ни спать, ни курить. Ничего. Просто сидел и повторял одни и те же слова, надеясь, что это поможет.

В ожидании прошла ночь. А он все сидел на стуле и ждал. Смотрел в одну точку и молился, чтобы все было хорошо. Чтобы все обошлось. Тогда у него будет шанс все исправить. Тогда он сможет все вернуть. Он сделает все, чтобы воссоздать потерянный рай. Вымолит прощение, выполнит все, что она захочет. Он уже сейчас готов был ответить за каждое плохое слово, за все разы, когда он повысил на нее голос, когда он причинил ей боль, только бы она осталась жива. Он в пустоту повторял, как ему нужна его жена, и как он сам себе противен от того, что натворил.

Наступило утро. Силы покидали измученного ожиданием парня. Он опустил голову и находился в полудрёме, хотя мысли все еще крутились в его голове. Его пробудили шаги. Встрепенувшись, он торопливо встал и жадно стал смотреть в сторону доносящихся звуков. По коридору к нему шел врач. Тот самый, что рассказал ему правду и был все это время с Ней. Вид у него был уставший. Он задумчиво брел в холл, засунув руки в карманы халата и сгорбившись. Подошел ближе. Парню показалось, что на лице доктора появились новые морщины. Может так, а может это было лишь уставшее воображение молодого человека. Чувствуя, как тревога внутри поднимается, он рванул к врачу.

- Ну что?! – воскликнул он, добегая. Остановился и с мольбой посмотрел в лицо мужчине.

- Мальчик. Три девятьсот. Пятьдесят два сантиметра, – устало произнес тот.

- Мальчик? Мм… А она?! – врач слабо закачал головой и тоскливо вздохнул, не отрывая взгляда от пола. Внутри у Него что-то оборвалось. Он в растерянности сглотнул. – «Нет… Пожалуйста…»

- Три процента… - выдохнул доктор, так и не подняв глаз.

========== Эпилог ==========

- Пап, – раздалось с заднего сидения.

Он вышел из своих мыслей и посмотрел в зеркало заднего вида – в детском кресле сидел мальчик лет четырех. Он задумчиво смотрел на спину отца, вцепившись маленькими ручками в ремни, прижимавшие его к креслу.

- Что? – ответил Он на призыв.

- Мы же к маме едем? – спросил мальчик. Тот кивнул. Тогда малыш задумался, почесывая свою темно-медную макушку. – А мы на долго времени туда?

- Правильно сказать – «А мы надолго?» Нет, мы туда ненадолго.

- А мы надолго… Мы… Туда… Ненадолго… - медленно проговорил мальчик сам себе. Затем снова заговорил. – А точно? Я кушать хочу.

- Потерпи немного. Проведаем маму и поедим.

- Хорошо… - и мальчик замолчал.

Он снова ушел в свои мысли. Они были совсем невеселыми, избавиться от них не получалось. Прошло уже четыре года, а он все еще с ужасом вспоминает, что тогда произошло. Невольно, по телу прошла дрожь. Встрепенувшись, он стал внимательнее смотреть на дорогу – может, это его отвлечет. Хотя кого он обманывает? Конечно, не отвлечет. Вот уже больше месяца он был не в себе. Всё из-за Нее. Трагедия четырехлетней давности никак не хотела уходить из его памяти. Он отчетливо помнил каждую минуту того страшного дня и ужасной ночи. Он помнил каждое сокращение мышцы на теле, помнил ту дрожь, что поработила его. А ещё он помнил весь последующий месяц, словно это было вчера. Месяц страха, неопределённости и безысходности. А потом его настигли еще несколько месяцев ненависти, раздражения и пренебрежения со стороны Ее родителей.

Все дело было в этом малыше на заднем сидении. В их сыне. Он посмотрел в зеркало и вздрогнул – мальчик задумчиво смотрел куда-то вдаль, склонив голову набок, словно птица – так делала Она. Как же он похож на нее. Словно маленькая копия.

Еще тогда, четыре года назад, когда малыш только родился, он решил, что будет сам заниматься его воспитанием. Он научит его, как правильно обращаться с женщинами, чтобы, не дай Бог, ему не пришлось пережить то, что пережил его отец. Чтобы Он был уверен в том, что ни одна девушка не пострадает из-за его сына. Чтобы его сын не был ветреным. И, кажется, у него получалось правильно воспитывать ребенка – мальчик рос серьезным и довольно смышленым для своих четырех лет. А в будущем, когда он станет старше, не будет таких проблем, какие были у Него. Тогда он сможет им гордиться. И она бы им гордилась…

Чем ближе они были к Ней, тем сложнее было управлять машиной – руки невольно начинали подрагивать. Паника была все сильнее. Нервы постепенно напряглись. Вот еще чуть-чуть, и они будут на месте. Так страшно было ехать туда. Не хотелось даже думать о том, что он может увидеть там. Одной только мысли ему достаточно, чтобы ужаснуться. Только мысли ему хватит, чтобы впасть в отчаяние. Как же не хотелось туда ехать.

К нужному месту он подъехал все еще в раздумьях. Остановил машину и откинулся на спинку сидения, чтобы собраться с мыслями. Тяжело выдохнул. Сзади слышалось тихое рычание – мальчик возился с машинкой, и ремни на его кресле совсем ему не мешали. Он обернулся и посмотрел на сына. Как же он был увлечен игрой, так смешно рычал и дрыгал маленькой ножкой. Еще раз вздохнув, мужчина вышел из машины и подошел к задней двери, открыл ее.

- А? Приехали уже? – недоуменно спросил мальчик. Опять склонил голову, как его мама.

- Да. Пойдем, – он присел, чтобы было удобней расстегнуть ремень на кресле, но тот уже сам быстро это сделал и стал медленно скатываться вниз. – Прыткий какой… - хмыкнул Он, подхватывая его и ставя на землю.

Поставив авто на сигнализацию, Он взял сына за руку, и они пошли к зданию. Новый прилив паники заполнил его, но нельзя было подавать вида – тогда сын точно поймет, что что-то не так.

Они поднялись по крутым каменным ступеням. Он открыл дверь и отправил ребенка впереди себя. Когда мальчик зашел, Он еще долю секунды простоял в проеме, собираясь с духом. Вдохнув прохладный воздух, резко выдохнул и тут же вошел, полный решимости.

Внутри все было, как всегда. Тот странный запах лекарств, тишина. Никого не было в холле, и только за стойкой стояла женщина в халате. Она упорно перебирала бумаги, что-то мурлыча себе под нос. Он сразу же пошел к ней, понимая, что все равно, рано или поздно, придется подойти. Мальчик остался где-то сзади. Услышав шаги, женщина подняла голову.

- О, кто пришел! – улыбнулась она. – Странно, что вы опоздали, всегда вовремя приезжали, – женщина глянула на часы на своей руке.

- В детском саду задержались, – он кивнул себе за спину. Оба глянули на мальчика. Тот тихо напевал себе песню о черной овечке и прыгал по квадратикам, из которых был выложен пол. Старался не попасть на трещинки.