Живые чернила

— ПМС-ная истеричка, — фыркнул он, поравнявшись с женщиной.

— Пошел ты, мудак озабоченный, — среагировала та.

— Так, хватит! Ты, — Оливер указал на Кемерона, — в зал, быстро. Ты, — посмотрел на Мию, — занимайся своими делами, — Миа хотела возразить, оскалилась, но Оливер ее опередил. — Мне плевать, мы будем смотреть футбол.

Сказав это, Оливер ушел в кухню за стаканами, а когда направлялся назад — не обратил внимания на жену, которая все еще стояла в коридоре, готовая ему ответить. Она попыталась привлечь его внимание, но тот не слышал ее, полностью занявшись просмотром начавшегося матча. Раздраженно, с шумом вздохнув, Миа быстро собрала сына и уехала с ним к бабушке с дедушкой. Женщина надеялась, что по возвращении никого дома не будет, особенно Кемерона. И даже собственного брата видеть не хотелось. Она думала об этом по пути в гости, пока таксист вез ее и сына по вечернему Чикаго, но совершенно забыла, когда приехала к родственникам. Стоило войти в дом — миссис Банч осыпала невестку и внука радостными возгласами и поцелуями, до того была рада видеть этих двоих. В такой момент абсолютно нет желания думать, что происходит дома, поэтому Миа напрочь забыла об этом. Встреча со свекровью и сын на руках завладели ее вниманием, а поэтому совершенно не было дела до чего-то другого.

По лицу, действиям, словам миссис Банч Миа понимала, что она хочет поговорить с ней о сложившейся ситуации, вразумить упрямую девочку, которая так глупо себя ведет. Хочет, но не говорит. Быть может, боится усугубить ситуацию, а быть может, боится саму девочку. Как бы там ни было, миссис Банч не смогла пересилить себя, чтобы поднять этот вопрос, поэтому все их разговоры свелись к обычным женским темам, которые они обсуждали при встрече. Кевин, который был в доме бабушки и дедушки уже не один раз, освоился и, когда мама отпустила его на пол, стал самостоятельно исследовать территорию. Он ползал по гостиной, трогал все, что плохо лежало, и даже ухитрился ускользнуть от маминого взгляда в коридор, где его и нашел дедушка. Тот и провел большую часть времени с внуком, пока женщины беседовали.

Домой Миа вернулась в хорошем настроении. Разговоры со свекровью были не хуже разговоров с Линдой, в них была лишь одна разница — Линде она могла доверить более личные вещи, которые также касались и Оливера. С миссис Банч она не смела говорить об этом. Кевин уморился, играя с дедушкой и старым котом, поэтому он уже посапывал на руках у матери, не чувствуя никакой боли или дискомфорта от растущих у него во рту зубов. Уже дома Миа не стала долго тянуть и сразу же уложила ребенка спать, пока была такая возможность. Тем более, друзья Оливера еще не ушли, видеться с ними не хотелось. Не было желания ругаться.

За те пару часов, что шел матч, Оливер тоже успокоился и забыл о перепалке. Как в старые времена, он сидел с друзьями и смотрел футбол, пил пиво и громко комментировал происходящее на экране. И плевать, что комментарии и крики его друзей, и особенно Мика, были громче — на то это и просмотр футбольного матча, чтобы выплеснуть свои эмоции. Их команда победила, счастью не было предела, они не могли остановиться, обсуждая это радостное событие. Оливер забыл, что ему надо работать, что у него горит заказ, а на очереди еще три. Слишком хорошо было обсуждать прошедший матч и просто общаться с друзьями.

Миа, сама того не желая, резко оборвала их общение, войдя в зал и попросив их вести себя потише.

— Ребенок спит, не надо так кричать, — спокойно, но требовательно сказала она, скрестив руки на груди. Голосом и действием она показала, что ей глубоко плевать, будут сейчас на нее шипеть разгоряченные мужчины или нет — ее сын устал и спит, это всё, что ее волнует.

— Чего? — Оливер отреагировал сразу же, полный раздражения. Он не услышал слов, только уловил интонацию, поэтому был готов начать новый спор, но когда он повернулся — смысл сказанной ею фразы дошел до него. Кевин спит. Если он проснется — плохо будет всем. Мужчина изменился в лице, понимающе кивнул женщине и посмотрел на остальных. — Давайте потише.

Фред только согласно кивнул, опустошая стакан, а затем с извинениями глянул на Мию — у него тоже есть дети, и он знает, как легко лишиться спокойствия, разбудив ребенка. Женщина благодарно кивнула в ответ, улыбнувшись. Мик с интересом усмехнулся, наблюдая реакцию Оливера — так быстро согласился с женой? Пытается подлизаться или же реально беспокоится о ребенке? Как бы там ни было, это выглядело забавно. Джеймс непонимающе скривился, но потом тоже согласно кивнул — наверно, дети — это сложно. Так он подумал. Только Кемерон, когда соглашался вести себя тише, делал это с недовольством. Он закатил глаза и нервно вздохнул, а затем кивнул — так и быть, я буду тише.

— Будешь выпендриваться — сам пойдешь его укладывать, — шикнул на него Оливер. Миа хмыкнула, продолжая стоять в проеме и наблюдая за происходящим. Сейчас она была согласна с мужем — если хоть кто-то разбудит ребенка — она заставит этого человека укладывать Кевина спать на протяжении недели. Неповадно будет.

— Да какого… — с недовольством протянул тот, хватая свой стакан.

— Какого я вернулась в свой дом с сонным ребенком? Ты это хотел сказать? — закончила она.

— Ой, свали отсюда, бесишь.

Женщина не стала ничего на это отвечать, ушла заниматься своими делами. В воцарившейся тишине постепенно пропало желание обсуждать матч, делиться впечатлениями, восклицать и рассказывать увлекательные истории, поэтому мужчины стали расходиться уже через двадцать минут после пары попыток продолжить разговор. Тем более, каждый внезапно вспомнил о важных делах, отодвинутых из-за просмотра матча. Например, Оливеру нужно было закончить заказ, что он и собирался сегодня сделать. Он проводил Фреда и Джеймса, а затем, унеся стаканы в кухню и попрощавшись с Миком и Кемероном, ушел наверх, в свою мастерскую. Кем остался ждать Мика — тому внезапно приспичило выбрать себе книгу, которую он мог бы почитать в самолете, пока летит к родителям.

Оливер не стал его дожидаться и ушел к себе — не маленькие, сами найдут выход. В мастерской на мольберте уже стоял холст с наброском, который он сделал, когда был у своего заказчика. Так было как-то проще — встретился с человеком, сделал нужные штрихи, может, фото, если кажется, что можешь что-то забыть, а потом работаешь себе в своем режиме, как тебе удобно. И никто не будет нудеть и подгонять, говоря, что устал или тело затекло. Мужчина смотрел на свой набросок, допивая последние глотки пива, думая, с чего начать. Он взял в руки карандаш и сразу понял, с чего — заточить его. Да и не только его — почти все карандаши требовали заточки. Оливер сам себе хмыкнул, думая, почему он забыл о том, что его рабочий инструмент пришел в негодность и требует починки. Забыл и забыл, сейчас «починит». На столе не оказалось перочинного ножа, которым он всегда точил карандаши. Пошарив глазами по всей комнате, мужчина попытался вспомнить, где мог оставить его. Кажется, он что-то делал с ним в кухне. Да, вчера он им пользовался именно там. Прихватив с собой несколько карандашей, Оливер вышел из комнаты и направился в кухню, чтобы сразу заточить их там. Мусора меньше будет на рабочем месте.

Он медленно спускался по лестнице и шел по коридорам, поймав себя на мысли, что к нему возвращается напряжение, которое он испытывал последние пару недель. Оно ушло на время матча, но сейчас вернулось. Противостояние двух упрямцев под одной крышей, вечная ругань. Это утомляет и накладывает свой отпечаток — в любую секунду ты должен быть готов к новой стычке. Именно поэтому Оливер, не заметив этого, снова напрягся. Неприятное чувство. Ноги словно наливаются свинцом, руки коченеют и перестают слушаться. Даже дышится как-то не так, тяжелее. Ощущение постоянной тревоги, оно снова вернулось, становилось сильнее из-за выпитого алкоголя. Мужчина постарался расслабиться. Он мотнул головой и тряхнул плечами, замедлил шаг и пошел спокойнее. Сейчас ему станет легче, он перестанет нервничать просто так. С этими мыслями он подходил к кухне, вход в которую был закрыт дверью.